Глен Кук - Крепость во тьме [книги 1, 2, 9] [сборник litres с оптимизированными иллюстрациями]

Хаакен заключил Браги в объятия:

– Это в самом деле ты. Будь я проклят! Мы были уверены, что ты погиб.

– Почему, дьявол тебя побери, ты просто не поехал дальше? – допытывался Драконобой. – Хаакен, как нам теперь вернуть деньги за его смерть?

– Похоже, он нисколько не изменился, – рассмеялся Браги.

– Слишком уж он глуп. Никак не удается вколотить в него хоть каплю ума. Иди и скажи парням, Рескирд.

– Угу. – Драконобой подмигнул Рагнарсону.

– Давай рассказывай, – потребовал Хаакен. – Как ты выбрался из Аль-Ремиша? Где ты был? Может, тебе и впрямь стоило отправиться куда-нибудь еще – нас, похоже, ведут в Симбаллавейн. Ученик что-то замышляет, и мы вполне можем оказаться в самой гуще. Ну? Скажешь что-нибудь?

– Возможно, – усмехнулся Браги. – Если ты наконец заткнешься. Ты хоть понял, что за последние пять минут произнес больше слов, чем обычно за год?

Появились товарищи Рагнарсона по отделению, бросая на него небрежные взгляды, словно их нисколько не мучило любопытство.

– Ох ты, – проговорил Хаакен. – Лейтенант Трубачик идет.

– Лейтенант?

– Повысили кучу народа. Сангвинет теперь капитан.

Браги нервно цыкнул зубом.

– Опаздываешь, Рагнарсон, – бросил Трубачик. – Ты должен был явиться на пост десять месяцев назад. – Он усмехнулся собственному остроумию. – Тебя хочет видеть капитан.

Прибыл гонец на взмыленной лошади. Сангвинет приказал закрыть ворота лагеря и выстроить войска.

– Началось, господа, – объявил он. – Мы направляемся в Симбаллавейн. Там к нам присоединится генерал Хоквинд.

Они провели в пути пять адских дней, маршируя по сорок или пятьдесят миль ежедневно. Затем их нагнал гонец с известием, что с Хоквиндом столкнулся отряд Непобедимых и последнему быстро пришел конец. Лишь горстке удалось бежать.

Впереди появились стены Симбаллавейна.

– Он не меньше Итаскии, – пробормотал Рагнарсон Хаакену.

– Пожалуй, даже больше. – У ворот их ждали радостные толпы. – Они думают, будто мы уже выиграли войну. Проклятье, этот город – словно ловушка без выхода.

– Мрак, отчаяние и благословенное уныние, – проворчал Драконобой. – Выгляни из тумана и оглядись вокруг, Хаакен. Посмотри на тех девушек, – похоже, они уже готовы атаковать. – Он помахал ближайшей.

– Сангвинет нас за это…

К Рескирду бросилась девушка. Она сунула ему в руки цветы и зашагала рядом, весело болтая. Драконобой болтал в ответ – незнание общего языка нисколько не мешало общению.

У Хаакена отвалилась челюсть. Изобразив болезненную улыбку, он замахал девушкам.

– Привет, привет, – прохрипел он.

– Будь свободнее, – посоветовал Браги. – Ты же умеешь красиво говорить, братишка.

Поправив мешок на спине, он постарался выглядеть привлекательнее, хоть и без особого хвастовства. Ему временно вернули должность командира отделения, поскольку Хаакен не собирался занимать его место. А значит, следовало смотреться соответственно.

Он заметил, что капитан, весело ухмыляясь, наблюдает за ним. По каким-то непонятным Рагнарсону причинам он стал любимчиком Сангвинета вскоре после того, как записался в Гильдию. Жизнь от этого, впрочем, слаще не становилась – Сангвинет требовал от него куда больше, чем от других.

Они шагнули в солдатский рай. Выпивка была бесплатной, женщины доступными, народ готов был доставить им любые удовольствия, а служба казалась легкой. Впервые за все время Браги обнаружил, что ему нравится быть солдатом.

Идиллия продолжалась две недели.

Горизонт затянуло дымом. Воины Насефа не были благородными завоевателями – все, что не могли угнать или унести, они сжигали или убивали. Бич Господень, похоже, преднамеренно создавал себе зловещий образ.

– Их там наверняка полно, – заметил Браги.

– Уж точно немало, – сказал Хаакен.

Бич Господень надвигался уже много дней. Лишь несколько отдаленных укреплений еще держались.

– Их наверняка сотня тысяч, – предположил Рескирд.

Он не слишком преувеличивал – вызванное войной всеобщее возбуждение и жажда легкой добычи охватили даже самые дальние пределы Хаммад-аль-Накира. Тысячи тех, кого нисколько не волновали откровения Эль-Мюрида, охотно откликнулись на его призыв к оружию. Возможно, они и сомневались в его религиозных идеях или проектах общественных изменений, но им нравилась мысль о возрождении и доминировании империи, о восстановлении исторической справедливости. Запад унизил Ильказар, и теперь молот оказался в других руках.

Рескирд с трудом скрывал дрожь.

– Палаток словно пены в море, – пробормотал он.

– Лошади не умеют карабкаться по стенам, – напомнил Браги. – Если нас попытаются штурмовать, мы их в фарш превратим.

Защитники Симбаллавейна насчитывали две с половиной тысячи солдат Гильдии и десять тысяч опытных воинов из числа местных. Большой Совет вооружил также орду городских жителей, но ценность их оставалась сомнительной. Но даже при этом генерал Хоквинд полагал, что сможет обеспечить безопасность города.

– Что-то обязательно пойдет не так, – предрек Хаакен.

На этот раз его пессимизм оправдался.

Насеф заранее подготовился к нападению, и его шпионы прекрасно поработали. Атака началась без предупреждения, сосредоточившись на южных стенах, которые обороняли местные войска и городское ополчение. Орды воинов пустыни погибали под бастионами. Как отметил Браги, они не умели воевать в подобных условиях. Те немногие осадные машины, которые они построили, выглядели до смешного грубыми и уязвимыми.

Но Насеф хорошо знал свои войска – именно потому он стал готовить основу для вторжения задолго до его начала. В Симбаллавейне, как и повсюду, имелась порода людей, преданных лишь золоту, и группа заинтересованных лишь в собственном продвижении. Шпионы Насефа создали из последних теневое правительство, поддерживавшее Эль-Мюрида. Изменники воспользовались золотом пустыни, чтобы нанять отчаянных, готовых предать собственный город. Они атаковали Южные ворота Симбаллавейна изнутри, пока защитники отражали атаки извне. И они открыли ворота врагу.

С воем ворвались всадники, размахивая саблями. Кованые копыта высекали искры из камней мостовых. Из седельных луков полетели стрелы. Им ответили стрелы и копья из окон и с крыш, но неопытные горожане не могли остановить вторгшуюся в город волну. Они запутались в противоречащих друг другу приказах от внедрившихся в их организацию заговорщиков. Поспешно собранные отряды бежали в более мирные части города. Паника ширилась. И все это время всадники вливались в ворота, распространяясь столь же быстро, как масло по воде.

Паника охватила весь город. Именно она стала любимым оружием Насефа во время восточных кампаний. Ею же он воспользовался и для захвата Аль-Ремиша. Теперь же он намеревался научить западные королевства тому, сколь ужасен может быть всадник, который движется с быстротой молнии, появляясь, и исчезая, и нанося удар там, где его меньше всего ждут.