Владимир Привалов - Кровь данов [litres]

Алвин задохнулся от возмущения и показал Пелепу кулак. Тот зажмурил глаза.

– Не бойся, продолжай, – попросил я и сделал знак Барату, который нехотя отпустил паренька.

Тот разогнулся, не веря, что свободен, и бухнулся на колени.

– Стражники пришли, – залился он слезами. – А они такие – все возьмут, что плохо лежит. Вот и убийцу забрали. А про нож никто и не спрашивал. А я знаю, что с бою взято – то свято. Мне отец говорил! Вот и сохранил, господин наследник Олтер, твой нож!

– Кто это? – услышал я вопрос Остаха к Алвину.

– А! – махнул рукой колесник. – Никто. Пелеп. Не раб, не работник. Сирота. Соседи погорели – один остался. Прибился вот… Живет, за очагами присматривает.

Сирота, значит? Я вспомнил отца, дана Рокона, и как он награждал ближников. Мне захотелось немного подурачиться. Я забрал нож у Йолташа и подошел к коленопреклоненному парню. Тот даже головы не поднял, размазывая сопли и слезы.

– Подними голову, Пелеп! – громко сказал я. Гомон вдруг затих, и мне стало не по себе от того, что я задумал. Впрочем, не отступать же? Я протянул кинжал двумя руками и сказал: – Прими от меня мой дар, Пелеп, и владей им с честью!

Тишина вокруг стала оглушительной. Далекий гомон улицы только оттенял ее, делая объемней.

– Чего сидишь, дурень? – послышался шепот Барата. – Двумя руками прими дар, встань да поклонись.

Парень вскочил как ужаленный. Поклонился до земли, схватил кинжал, еще раз поклонился. И прижал кинжал к груди, оглядывая всех вокруг. Казалось, он говорил: «Вы все это видели? Все? Теперь это мой кинжал!»

Расставание с мастером вышло скомканным. Мы вышли из лавки и наскоро попрощались. Остах обещался вскоре зайти. Забыв об обещании не садиться в кресло-каталку, я плюхнулся в него, а Кайхур запрыгнул мне на колени.

– Ты же обещал с сегодняшнего дня не садиться в это кресло, – подначил Барат.

– А сегодняшний день еще не кончился, – буркнул я.

– Ты сам-то понял, что сделал? – спросил Остах негромко.

– Нет, – быстро ответил я. – А ты?

– И я – нет. Вот только я ни на миг не забываю, что ты – наследник дана Дорчариан. А ты – забываешь.

«Потому что я липовый наследник. Меня к такому не готовили. Это брату постоянно твердили, что он – Старший, он – Правый, а не мне», – мог огрызнуться я, но не стал. Больше меня заботило то, как Барат подтолкнул чумазого Пелепа принять кинжал. Получается, что перед верным горцем я так и не отдарился. А ведь Барат вручил мне клинок на поле боя! А незнакомому городскому оборванцу, получается, тут же отдал кинжал. Непорядок!

– Куда идем? – спросил Барат у меня за спиной, берясь за рукояти управления креслом. Голос его был обычным и спокойным.

– В госпиталь, – ответил Остах.

Предстояло воплотить в жизнь вторую часть намеченного плана.

– Дядька Остах, – обратился я. Помня прокол с Туммой, когда он невольно подслушал нас, говорили теперь исключительно на дорча. – Я тут подумал про вчерашнее нападение…

– И что? – спросил Остах, думая о своем.

– Тумма прав – не наместник это, – ответил я.

– С чего бы это? – заинтересовался Остах.

– Посчитал по времени: с тех пор, как я заинтересовал Сивена на пиру, прошло слишком мало времени. Это же надо было отдать приказ, найти людей, дойти до госпиталя… Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – задумчиво произнес Остах, теребя нижнюю губу. – И вправду: так быстро это не подготовить. Только если он заранее хотел тебе насолить.

– А заранее незачем, – поддержал я. – Так и получается: не он это.

– А кто тогда? Не случайно же именно нашу кубышку распотрошили… – в сердцах сплюнул на мостовую Остах.

– Кому-то мы на хвост наступили… – в свою очередь задумчиво ответил я.

– Как ты сказал? – захохотал Остах. – На хвост наступили?

Хмурая госпитальная стража, помня вчерашнюю выволочку, пропустила нас без возражений, едва завидев мое кресло-каталку. Горе-вояки даже попытались изобразить некое подобие воинского приветствия. К тому времени я уже шел на своих двоих, а Барат вез каталку с удобно устроившимся Кайхуром.

Не успели мы дойти до гостиницы, чтобы проведать старика Ллуга со слугами, как откуда-то из-за угла выкатился колобок Влик. Он немного опешил от вида Кайхура, улыбнувшегося ему во всю пасть, но – опыт общения с самыми разными людьми никуда не денешь – сосредоточился и начал беседу.

– Сиятельнейший наследник Олтер! – расплылся он в приторной улыбке. – Ты сказал, что придешь завтра, – так с утра и жду! Твои люди обихожены, сиятельнейший наследник! Можешь не сомневаться! Пожалуйста, проходи!

На ловца и зверь бежит, что называется. Пройдя вслед за начальником госпиталя, мы зашли в просторное помещение, освещаемое световым окном в потолке, и увидели роскошно накрытый стол. По-видимому, Влик не лукавил в том, что ждал с утра. Стол рассчитан именно на ребенка – на нем лежали всякие сласти: засахаренные фрукты, орешки в меду, какая-то пастила, шербет… Впрочем, на уголке стола примостилась и пара кувшинов с вином. Как и полагается, Барат с Йолташем застыли у входного проема, изображая истуканов.

«Хочешь сластями от ребенка отделаться? – подумал я. – Ну-ну».

Для вида я радостно всплеснул руками и дернулся к столу. Потом, якобы взяв себя в руки, обратился к Влику:

– От моего лица будет говорить мой воспитатель, Остах. Все, что он скажет, будет сказано с моего ведома и согласия. – С этими словами я впился в сочный, истекающий соком ломоть дыни.

– Что с драгоценностями, уважаемый Влик? – с ходу начал Остах, глядя, как струя вина падает в кубок. Рука начальника госпиталя дернулась, и вино пролилось на стол. – Нашли?

– Мм, – промычал Влик. – Слишком мало времени прошло. Мы сообщили городской страже. Они уверили, что…

– Пустое, – махнул рукой Остах. – Ушло. Дан будет рассержен.

Остах принял кубок и отпил. Вел он себя как заправский вельможа. Влик не ожидал подобного от горца и растерялся. Он думал, что будет иметь дело с глупым дикарем и избалованным, упрямым ребенком, а тут…

– Может быть, я что-то могу сделать… – вежливо начал Влик.

– Сделать? – перебил его Остах. – Сможешь ли ты купить у нас это кресло, в котором передвигался наследник, пока не мог ходить?

Влик помялся и промямлил:

– Нет, уважаемый Остах. Подобных штуковин в моем госпитале больше не будет.

Мы переглянулись. Прозвучало это как гром среди ясного неба. Такой поворот разговора в наших планах отсутствовал. Ожидалось, что глава госпиталя с радостью уцепится за предложенную возможность хоть как-то искупить вину.

– Я бы с радостью, уважаемый Остах. Я понимаю, сиятельнейший наследник начал ходить, и чудесное кресло ему теперь не нужно… – Колобок запнулся, подбирая нужные слова. – Вот только Фракс Хмутр…