Владимир Привалов - Кровь данов [litres]

– Ты разве не оттуда прибежал?

– Оттуда… То есть рядом. У меня там тайник был, – доверительно сообщил мне парень. – А мы так быстро ушли, что я не успел…

– И что в тайнике? – заинтересовался я.

– Деньги! – гордо ответил Пелеп. – Три медяка!

– Неужели никому нос не расквасил? Забрал деньги и сразу назад? – Мальчишка отвел глаза, и я рассмеялся.

– И еще… Наследник Олтер… – замялся Пелеп. – Я, как в тайник залез, вспомнил. Надо было раньше вспомнить, но я… – замямлил парень.

Я подставил спину под падающую струю фонтана.

– Да говори ты толком. Что вспомнил-то?

– Разговор. После того, как ты первый раз у нас появился. Я в тайнике сидел, прятался. И услышал…

– Не молчи, друг, – ободрил я парня. – Рассказывай, как есть.

– Разговор двух баб услышал. Одна спрашивает: «Сюда ублюдок ходил?» Другая отвечает: «Не ходил, носили его. Обезножел ублюдок». Первая говорит: ничего, скоро мы ему дорожку в Город мертвых наладим. Там ему ноги не нужны». – Пелеп ковырял каменный борт фонтана.

– Значит, это перед нападением в мастерской было… – задумался я. – Может, еще что-то слышал? Имя, место, названия?

– Квилда! – шлепнул по бортику Пелеп и вскочил. – Та, что хотела тебя в Город мертвых отправить, – ее Квилдой называли!

– Значит, Квилда, – сказал я, выбираясь из фонтана. Растер себя жестким полотнищем и тихонько пропел под нос: «Раз, два, три, четыре, пять, дваждырожденный Квилду идет искать. Кто не спрятался – я не виноват!»

Шахты, Скайдана, Старый пост

Тарх по прозвищу Бык

Это были первые имперцы, с которыми довелось биться Тарху. Их он не опасался. Если чего-то и боялся Бык, то точно не хорошей драки. Имперцы – немолодые, тертые дядьки, неплохо знали друг друга и умели сражаться вместе. Мигом просчитав Тарха, они сместились назад, выпуская впереди себя нетерпеливых горцев. Двое скайдов, вооруженных легкими топорами на длинной рукояти, залопотав по-своему, бросились на него. Третий, с копьем наперевес, поспешил следом.

Тарх успел увидеть краем глаза, как со склонов несутся полуголые фигуры, кто с киркой, кто с палкой, кто с молотом в руках. Они бежали молча и неотвратимо, как снежная лавина.

Скайды, занеся топоры, кинулись на него с двух сторон. Тарх умело отвел щитом удар правого и махнул мечом перед лицом левого, заставляя отпрянуть. Правый сунулся вперед, вслед за топором, и Тарх саданул его краем щита, разбив губы. Потом коротко добавил еще и еще, а затем толкнул щитом в сторону набегавшего копейщика. Сместился с линии удара топором слева – щит стоило поберечь – и ударил противника по рукам. Ладони скайда разжались, и Тарх вложился в следующий удар. Скайд рухнул, а Тарх отпрыгнул назад, разрывая расстояние: имперцы придержали копейщика и направились к нему. В отличие от горцев, у этих были щиты. Вдруг рядом с одним из воинов просвистел булыжник, за ним еще и еще. Имперцы развернулись в сторону новой угрозы и подняли щиты. Бездоспешному копейщику камень попал в плечо, и рука тотчас повисла плетью. Тарх воспользовался моментом, ускорился и пнул в нижний край щита ближнего имперца. На противоходе нанес косой удар по ноге противника, чувствуя, что попал.

И тут щит дернуло. Восставшие рабы приготовили гостинец и для него. Тарх отступил, прижимаясь спиной к стене барака и прикрываясь щитом. Пожары за спиной атакующих подсвечивали фигуры сзади. Лиц не разглядеть, одни силуэты.

– Правильно, бойцы! – заорал Тарх. – Добивай сволочей! Берем оружие и вперед!

Тарх знал, как отдавать приказы в бою. Умел говорить так, чтобы в сутолоке боя приказ услышал каждый. Давил глоткой и властью. Влетевший в стену рядом с головой камень разлетелся на множество осколков. Один из них оцарапал щеку. Еще один булыжник вновь врезался в щит.

«Эдак меня полуголое быдло одними камнями забьет», – подумал Тарх, двигаясь вдоль стены. Он разглядел низкую дверь, обитую железными полосами, и прибавил шаг, продолжая работать щитом. Один из рабов, с поднятой над головой киркой, бросился на Быка. Ему в затылок врезался камень, и он рухнул. Тело тут же скрылось под волной атакующих.

Толкнув дверь, Тарх спиной вперед влетел в темень барака. Захлопнув дверь перед самым носом обезумевшей от пережитого страха и пролитой крови толпы, Бык взялся за засов. И не нашел его. Проклятье! В темени барака он разом ослеп. Тарх зашарил по стене рядом, но бруса так и не обнаружил.

Бык привалился плечом к двери и уперся в нее. В дверь вдарили со всей силы, но Тарх удержался.

«Как бы сейчас кинжалом в спину не получить, – мелькнула глупая мысль, – вдруг тут есть кто…»

Он подставил под низ двери ступню, придавил коленом, продолжая удерживать полотно плечом. Отбросил щит и свободной рукой провел по стене вокруг. Дверь задрожала, сотрясаясь от ударов. Засов так и не находился. Снаружи послышались скулеж, вой, короткий звон железа, стоны. Рабы добрались до надсмотрщиков. Это раззадорило толпу. Теперь они уже не молчали.

– Открывай, открывай, горский ублюдок!

– Овцелюб вонючий!

– Давай, давай его сюда!

– Тащи, вытаскивай!

Дверь зазвенела. Ее рубили топорами, что забрали у поверженных скайдов. Тарх шумно выдохнул раз, другой и крепче сжал меч. Отпустил дверь, резко сместился с прохода и прижался к стене. Дверь распахнулась, вперед влетел вооруженный топором раб. Тарх умело рубанул его, укладывая наземь прямо в дверном проеме. Толпа вдавила следующего, которого Тарх встретил ударом рукояти в лоб, – времени и места на замах уже не хватало, – и пинком отправил поверх первого поверженного. Очередного врага Бык встретил, как и задумал, – ткнув острием меча в лицо. Тот истошно заверещал, а Тарх заорал с такой яростью, что за его спиной загудел эхом весь барак: «Дорр-рча! Дорр-ча!»

Снаружи немного притихли, и только раненный в лицо продолжал скулить.

– Что, заткнулись, голозадые?! – заревел Тарх. В неровном предутреннем свете он разглядел лица противников. Они растерялись и переглядывались. Ему удалось остановить их и сбить сумасшедший порыв.

Тарх захохотал во всю глотку, радуясь, что выкрутился. Здесь он мог сражаться хоть весь день. Вместе с ним захохотали потолочные балки, углы и стены пустого барака. Тарх снова – на сей раз победно – закричал: «Дорр-рча! Дорр-рча!»

– Чего разорался, горлопан? – раздался усталый голос.

Тарх узнал голос Плака. Бык нагнулся, подобрал щит, надел его на руку и выбежал наружу. Толпа недовольно загудела, кое-где взметнулись руки, грозя кулаком.

– А ну, цыц! – скомандовал Плак. Он стоял окруженный парой десятков воинов, забрызганный кровью. – Это свой.

– Какой же свой? – закричал кто-то из толпы. – Овцелюб он!