Франческа Флорес - Алмазный город [litres]

Девушка издала легкий смешок, подобрала с пола бумагу, сложила вдвое и сунула в карман куртки.

Может, им и не стоит встречаться, видеться, разговаривать. Между ними так много зла. Она злоупотребила его доверием. Но при всем при этом, при всех предательствах и обманах, при всей противоположности целей и намерений он не побоялся приоткрыть ей свою душу и свои страхи. А она ему – кое-что из своих. Если у них получалось что-то хорошо делать вместе, так это подталкивать, побуждать друг друга копать глубже, смотреть пристальнее в лицо своим убеждениям и взглядам. А дружба, если она существует на свете, и заключается в том, чтобы показывать, все время показывать друзьям, какими добрыми, честными и смелыми они могут быть, если постараются.

Прежде чем Аина успела придумать, что сказать в ответ, Рори предложила сделать перерыв. Втроем они уселись за тот самый стол, за которым сотни раз Аина видела Инес, – та, завернувшись в неизменные покрывала, всякий раз бормотала молитвы себе под нос…

Чтобы отвлечься от этого навязчивого образа, девушка протянула руку к газете на краю стола. Заголовок передовицы гласил: «Генерал Альсан Ботикс – изменник!» Все подробности преступлений Ботикса в статье не излагались, но довольно подробно говорилось о хитроумном убийстве четы рудопромышленников Хираи, а впоследствии – их старшего сына. Упоминалось также о Рю и той ключевой роли, которую он сыграл в предотвращении покушения на приезжую принцессу и раскрытии коррупционных схем генерала.

Еще несколько минут спустя молодой Хираи принес всем по чашке чая. Положив газету на место, Аина потянулась за своей чашкой и спросила у Рори:

– Вы с тетей и дядей уже собираетесь на новую квартиру?

Та покачала головой:

– Я говорила с ними утром, перед уходом. Они думают позже переехать, но вообще-то, старики-инозены хотят устроить общий сбор и обсудить, как им жить теперь, после переполоха с Ботиксом. Кое-кого из узников, которых ты освободила вчера ночью, схватили заново, но большинству удалось уйти. Многие скрылись в тайных убежищах вроде нашего и поведали свои истории. Одних взяли за совершение молебнов, других – за хранение Материнских реликвий или беседы на священном языке. Сейчас, когда вышли наружу преступления Ботикса, самое время подвергнуть ревизии и остальные его решения. Все инозены полагают, что надо заставить Дозор отменить уголовное преследование за веру и освободить всех уже осужденных по этой статье.

– Все получится, не сомневаюсь, – вмешался Рю. – За вчерашнее дело Дозор нам страшно благодарен и по гроб жизни обязан.

Аина скептически ухмыльнулась:

– Твой Дозор годами плевал на права и судьбу инозенов. Знаете, в каком-то смысле я их даже понимаю. Они боялись. После всего что творил во время войны король Веррайн… Но когда он умер, надо было остановиться, опомниться! В общем, я властям не доверяю. Почти пятнадцать лет они творили произвол над инозенами, знать ничего не желали об ужасающих условиях жизни бедняков – теперь им понадобится еще примерно столько же, чтобы вернуть мое доверие. Они, может, и признательны нам за то, что мы спасли принцессу, предотвратили новую войну и все такое. Даже щедро заплатить готовы. Но изменятся ли теперь порядки в стране? Не думаю.

Рори кивком выразила согласие.

– Мы все равно не будем сидеть сложа руки. Никогда не прекратим бороться за свободу! Но, с другой стороны, мы же не наивные дурачки. Лично я поверю, что они одумались, только когда это будет доказано делом. И сейчас, повторю, как раз самое время испытать их.

Начав свою речь на высокой ноте, Рори к концу постепенно сбавляла тон. Аине припомнился вчерашний разговор со всеми четырьмя членами Дозора. Все они пребывали в таком шоке от вскрывшихся преступлений Ботикса и попытки покушения на принцессу (та заявила, что немедленно возвращается на родину, и ни словом не обмолвилась о дальнейшей судьбе союзного договора), что ни одного их заявления не следовало, пожалуй, принимать на веру. Пусть сначала успокоятся и приведут мысли в порядок. Однако Аина в душе вполне одобрила намерения инозенов – теперь, когда власти склонны максимально отмежеваться от Ботикса и готовы отказаться от всего, что когда-либо поддерживал он, действительно настало подходящее время для открытого выступления.

Тем же вечером Рю успел открыть им практически все, что знал о темных делах генерала, и с его губ уже готово было слететь имя Коля – только в последний миг он взглядом спросил мнения Аины, и та отрицательно покачала головой. Если даже бросить Короля в тюрьму, он просто опять сбежит оттуда, только и всего. Выдавать – в любой форме – открытый ордер на его арест не имеет смысла. К тому же она привыкла платить по своим счетам и разбираться со своими долгами сама. Коль убил ее родителей, Коль обманывал и использовал ее с раннего детства – это тот счет и те долги, которые должна закрыть она сама, только она лично. А никакой не Дозор.

Допив чай, Аина собралась уходить. В дверях квартиры она на секунду задержалась, прикрыв глаза козырьком ладони от ярких лучей. Навстречу ей со стопкой складных картонных коробок под мышкой шел Тео.

Девушка вышла за порог, он подошел к ней, и оба прислонились спинами к стене. Они оказались в тени, но противоположную сторону переулка по-прежнему заливала полоса ослепительного солнечного света. Отчетливо слышался гул голосов с ближайшей большой улицы и даже с проспекта Лир, который пролегал в нескольких кварталах отсюда.

– Ты сейчас к Таннис? – спросил Тео. Их плечи почти соприкасались.

Аина кивнула, и он задал новый вопрос:

– Как ты? Держишься? В смысле… после всех этих кульбитов с Колем?

Помолчав, девушка тяжело вздохнула. От одной мысли о Короле у нее начинала болеть голова, но ничего не поделаешь – скоро ей придется опять с ним столкнуться.

– Я рада, что узнала всю правду. Рада и жду не дождусь, когда мы с Таннис приступим к нашему делу. Но такое чувство… – она осеклась, и глаза ее беспокойно забегали по затемненным концам переулка, – …что он повсюду. Куда ни гляну – он словно уже поджидает меня там. Готов выскочить из-за любого угла. Чтобы убить или чтобы выручить – даже не знаю.

– Не нужно, чтобы он тебя выручал.

– Я понимаю. – Она быстрым движением заправила за ухо несколько упрямых прядей волос. – Спасибо. Ты всегда говорил мне это, только доходило до меня долго. Но всю жизнь… всю жизнь он был для меня тем, кто выручает, спасает и ранит одновременно. Я так старалась ему угодить. Заслужить похвалу. Никогда себе этого не прощу.

Тео повернулся боком к стене и оперся о стену только одним плечом, глядя Аине в лицо. Теперь солнце не светило ему в глаза, и они казались темнее, отливали не медью, а скорее умброй, но их тепло никуда не исчезло. Юноша был довольно высоким – достаточно высоким, чтобы, отведя голову чуть-чуть в сторону, она могла склонить ее ему на плечо.