Эмили Дункан - Безжалостные боги [litres]

– Теперь нам придется поговорить, – внимательно посмотрев на него, вздохнула Екатерина. – Тьфу. Какая скука.

– Мне ужасно жаль, что сейчас неподходящее время для бессмысленной резни. Мое сердце обливается слезами.

– Боги, ты еще хуже, чем я себе представляла.

– Безумно польщен этим комплиментом.

Она закатила глаза. Серефин заметил ожерелье из зубов на ее шее, и его желудок сжался. Вряд ли его послание дойдет до Руминского, потому что Стервятнику не суждено выбраться из Калязина. Кто же знал, что царевна – Voldah Gorovni. Но это имело какой-то извращенный смысл.

А еще навело Серефина на ужасающую мысль.

– Так ты добавила его в свою коллекцию? – кивнув в сторону ожерелья, спросил он.

Екатерина нахмурилась и подняла руку, чтобы коснуться своего украшения.

– Я надеялся, что он передаст от меня сообщение, но его смерть не особо меня расстраивает. Он действительно пытался убить меня, – продолжил Серефин. – Ты хороша в охоте на Стервятников?

– Приведите здесь все в порядок, – приказала Екатерина, и солдаты тут же бросились врассыпную. – Умираю с голода. Посадите его куда-нибудь, пока я не отыщу еду.

Серефина толкнули на скамью и связали руки за спиной.

Екатерина уселась напротив него с тарелкой селедки и ржаным хлебом в руках. Она носила военную форму офицера Калязина, но без каких-либо обозначений ранга. Наверное, царевне и не присваивали какого-то звания, а войска подчинялись ей только из-за ее происхождения.

Досадно.

– Очень мило с твоей стороны не убивать меня сразу, – сказал Серефин.

– Ходят слухи, что ты убил своего отца, чтобы стать королем, – ответила она.

– На самом деле это сделала калязинская девушка-клирик, – склонив голову набок, огорошил он.

Екатерина застыла.

– Что?

– Знаешь Надежду Лаптеву? Надю? Совершенно невыносимую девушку. Разве может такой маленький человек быть настолько самоуверенным?

– Клирик пробралась в Транавию?

– Мне показалось, у вас прекрасные шпионы.

Царевна покраснела.

– Не переживай. С ней все в порядке. Хотя, может, это уже и не так. Когда мы виделись в последний раз, она собиралась отправиться в Соляные пещеры, чтобы поболтать с Черным Стервятником.

Ее глаза становились все шире.

– На самом деле вряд ли там произойдет что-то интересное, и я бы с удовольствием разделался с Черным Стервятником, – продолжил он. – Думаю, Надя выбралась оттуда живой, потому что у них невероятно странные отношения. Но всякое бывает, правда?

Екатерина ошеломленно смотрела на него.

– Ох, кажется, у меня есть то, что тебе нужно, – с улыбкой произнес Серефин.

– Ты знаешь, где она? – еле слышно спросила царевна.

Серефин понятия не имел, где находилась Надя, но надеялся, что Кацпер и Остия все еще рядом с ней. Как и на то, что с ними все в порядке, потому что даже задумываться не хотел об ином варианте. Он отчаянно скучал по ним. Особенно по Кацперу. Он слишком привык к постоянному присутствию невозмутимого друга, и дни, проведенные без него, казались наполненными каким-то неописуемым одиночеством, в причинах которого Серефин пока не пытался разбираться.

Екатерина откинулась на спинку скамьи, а затем тихо выругалась по-калязински.

– Ты ставишь меня в затруднительное положение, понимаешь? – поинтересовалась Екатерина.

– Странно, но это не вызывает у меня ни капли жалости.

– Что у тебя с глазом?

– Ты невероятно мила. Тебе это уже говорили?

– О тебе ходят разные слухи… – Она вновь наклонилась вперед и подперла подбородок рукой. – Но они так нелепы, что я не прислушивалась к ним.

– Война изменилась, и мы все это понимаем. Но никто не знает, как ее остановить, – сказал Серефин. – За что мы вообще сражаемся?

– Вы – еретики.

– А вы сильно заблуждаетесь, – ответил он. – Так что за слухи ты слышала?

– Ты умер незадолго до смерти своего отца. И вернулся назад в потоках крови.

– О, это правда.

Царевна напряглась, но быстро пришла в себя.

– Только до сих пор никто не упоминал об участии клирика.

– Смерть отца вызвала переполох. Так что по вполне понятным причинам я постарался держать ее подальше от происходящего.

– С чего это ты вздумал защищать ее?

– Потому что мне не хотелось, чтобы весь Калязин отправился на штурм транавийской столицы, чтобы вернуть Надю. Я стратег, дорогая, и понимал, что, узнай твои люди, где находится клирик, тут же обретут новую надежду.

Екатерина задумалась.

– Думаю, живым ты доставишь больше неприятностей, чем мертвым.

– Не льсти мне, – ответил Серефин, но слова царевны заставили его вздрогнуть.

Она либо посадит его в темницу, либо прикажет казнить. И вряд ли существует какой-то еще вариант.

Закончив есть, она встала и обошла стол. Проведя рукой по волосам Серефина, она сжала их в кулаке и оттянула его голову назад.

– А ты очень хорошенький для транавийца, – пробормотала она.

– Спасибо.

Ему следовало как можно скорее выбраться отсюда.

– Не стоит. Отец говорит, что красивый король всегда скрывает жестокие намерения. – Екатерина наклонилась и прижалась губами к его уху. – Лучше бы ты оказался уродливым. – Она провела пальцем по его шраму. – И лучше бы это сыграло свою роль.

Холод сковал его живот, когда царевна отступила на шаг назад.

– Что ты предпочитаешь? Повешенье или обезглавливание? А может, мне перерезать тебе горло? Похоже, кто-то уже пытался это сделать с тобой, так давай просто закончим начатое. Какой казни заслуживает король Транавии? – Она усмехнулась. – Хотя… У меня есть идея получше.

Серефин закрыл глаза, потому что понимал, что не стоило и заикаться о том, чтобы отпустить его.

Его отвели в каменную церковь, стоящую за пределами деревни. Она выглядела так, будто ее вырезали в огромном валуне, который скатился с горы, а сверху установили луковичные купола.

Царевна прикрыла волосы черным платком, на фоне которого выделялись железные височные кольца [3] Височное кольцо – женское украшение древних славян, считавшееся оберегами и амулетами, которые носились у висков. . Распахнув плечом дверь, она кивнула в знак приветствия стоящей у входа священнослужительнице, затем поцеловала кончики пальцев и прижала их к иконе, размещенной рядом с алтарем.

В церкви царила такая хрупкая тишина, напоминающая тонкий лед, под которым скрывалось нечто ужасное. За годы, проведенные на фронте, Серефин не раз бывал в калязинских церквях, но они никогда не ощущались настолько… живыми.

Глаза опять подвели Серефина. Шипя сквозь зубы, он наблюдал, как менялись иконы – лица святых покрывались царапинами и скукоживались, – свечи быстро таяли, превращаясь в лужицы воска, а узоры, вырезанные на стенах, начинали напоминать кости, вставленные в камень. Серефин остановился, когда по его телу побежала дрожь, и калязинский солдат тут же ткнул его в спину.