Эмили Дункан - Безжалостные боги [litres]

– Но магия крови не способна на исцеление, – заметила Париджахан.

– Нет… Но я сделал это. Я передал тебе частичку своей силы, чтобы ты выжила. – Он посмотрел на Надю из-под спутанных черных волос. – Она не должна была задержаться там.

– Эта чернота там уже давно, – ответила Надя. – С тех пор, как я украла твои силы в соборе.

– Я уже говорил тебе, насколько неприятно это оказалось? – медленно произнес Малахия и вновь принялся рассматривать ее руку.

Тепло его кожи отвлекало от происходящего. Он слегка отвел в сторону ее указательный палец, а затем, едва касаясь, провел подушечкой по ее ногтю. Задумчиво хмыкнув, Малахия показал ей свой палец.

Он кровоточил.

При виде алых капель ее живот сжался от дурного предчувствия.

– Интересненько, – пробормотал он. – Можно мне вскрыть его?

– Вскрыть?

Он поднес железный коготь к ее ладони и выжидающе поднял брови.

– Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал, – сказала Надя.

– На твоем месте, калязинец, я бы не стал делать больше и шагу, – любезно сказал Малахия. – Это действительно тебя не касается.

Надя посмотрела на Костю и покачала головой. Тот вновь отступил к двери и скрестил руки на груди с крайне мрачным выражением на лице.

И в этот момент Малахия слегка разрезал ее ладонь. Надя прикусила губу. Нет, она не почувствовала боли, ее пронзило странное, пугающее чувство, вынуждая вздрогнуть. Он тут же поднял на нее глаза. Надя попыталась сжать руку в кулак, но он осторожно выпрямил ее пальцы.

– Это не моя магия, – озадаченно произнес Малахия.

Надя нахмурилась. Она ощущала силу и понимала, что та не относится к божественной магии, поэтому и решила, что та принадлежит ему. Но чья тогда это сила? Может, именно поэтому Надя не могла говорить с богами? Что, если они не игнорировали ее?

Малахия вытащил из кармана носовой платок и вытер кровь с ее ладони.

– Понятия не имею, что это, – сказал он.

– Как приятно слышать от тебя эти слова.

Громкий смех сорвался с его губ. И от этих звуков сердце Нади болезненно сжалось в груди. Ей захотелось пнуть саму себя, она не должна была чувствовать подобное к нему. Только не с ним. Только не снова. Именно этого ей и следовало избегать.

Но она не стала убирать ладонь из его руки.

– К сожалению, здесь нет священника, у которого бы я могла спросить совета, – тихо сказала Надя. – Но если не получу ответов… – Она покачала головой. – Может, ничего и не случится. Может, я просто преувеличиваю собственную значимость. Может, я уже сделала все, что должна была. Вот только ничего не изменилось в лучшую сторону. Калязин с Транавией продолжают воевать. Серефин может лишиться своего трона из-за дворян, которым война только на руку. Ты… – она замолчала, ожидая, что Малахия и сам все поймет. Но на его лице отразилось явное непонимание, – …расколол что-то в самой материи мира, и лишь вопрос времени, когда мы увидим последствия этого. Мне нужно попасть в этот храм. Но он окружен лесом, через который может пройти только человек, обладающий божественными силами.

Малахия скривился и сморщил нос.

– А ты единственный, кого можно причислить к таким людям. Но путь окажется трудным.

Скорее даже непреодолимым. Этот лес может потребовать от него то, от чего он вряд ли захочет отказаться.

Ее рука все так же лежала на его коленях, и Малахия рассеянно играл ее пальцами. Это казалось очень личным.

Он предал ее. Так почему Надя не смогла возненавидеть его за это? Почему гнев, который столько месяцев кипел под кожей, не перерос в нечто большее?

Почему ей хотелось, чтобы Малахия переплел их пальцы и прижал большой палец к ее ладони?

– Перемирие, – едва слышно прошептал он.

Закрыв глаза, она с трудом сглотнула возникший в горле ком и отдернула руку.

– Этого недостаточно.

Надя распахнула глаза, но он уже закрылся от нее. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, и, ох, она прекрасно чувствовала отвращение, исходившее от Кости, но снова попала под влияние бледно-голубых глаз этого парня.

– Этого. Недостаточно, – выдавила Надя сквозь стиснутые зубы.

Что-то отозвалось в ее груди, когда он наклонил голову и она заметила кости, вплетенные в его черные волосы. Малахия склонился к ней, и на его губах расцвела безумная и жестокая улыбка. Он обхватил ее подбородок и грубо притянул к себе.

– Нет, конечно, нет, – пробормотал он, овевая ее своим дыханием. – Но ведь тебе ничего и никогда не будет достаточно, верно? Маленькой крестьянке из монастыря больше всего на свете хотелось бы увидеть, как чудовище ползает у ее ног. Но я не стану этого делать, Надя. Я не собираюсь играть в эту игру.

Малахия резко вскинул вторую руку.

– Не смей, – выпалил он Косте, который шагнул к ним.

– Нет, ты будешь играть, – сказала Надя, не обращая внимания на Костю и всех остальных. Она понимала, что должна сдерживаться, пока он не проведет ее через лес. – Если бы ты не хотел этого, то все еще торчал бы в своих чудовищных пещерах. Неужели ты думал, что, вернувшись, обнаружишь все таким же, каким оно было до того, как ты решил сжечь все мосты? Ниужели, Малахия, ты забыл, что после пожара остается лишь пепел? Так что ты еще окажешься у моих ног.

Его глаза сузились, а на губах все еще виднелась улыбка, хотя воздух вокруг них заискрил от опасности. Протянув руку, Малахия заправил прядь волос ей за ухо.

– Посмотрим, пташка.

Трудно оказалось слушать об успехах транавийской армии и не показывать откровенного восторга. Серефин раньше и не догадывался, насколько бедственным было положение Калязина и что их всего пару шагов отделяло от поражения. Но им удалось переломить ход войны, и теперь Серефину предстояло остановить их, пока это еще возможно.

Царевна пыталась узнать, что произошло у одного из поселений, но он ничем не мог ей помочь.

– Так ты не участвовал при битве у Картеевки?

– Да я даже с трудом представляю себе, где это.

Екатерина небрежно листала книгу заклинаний, пока не остановилась на одном из них. Серефин не мог вспомнить, какое из заклинаний там записано, но оно явно привлекло внимание царевны. Он хранил в своей книге в основном атакующие заклинания, но иногда там встречались и те, что ему приходилось использовать для убеждения пленников.

– Там произошла настоящая бойня, – сказала она. – Удивлена, что вы, транавийцы, не кричите об этом как о выдающемся событии, учитывая чудовище, которое там появилось.