Эмили Дункан - Безжалостные боги [litres]

– Я хочу передать сообщение, – выпрямившись, отозвалась она и вытерла лезвие. – Хочу, чтобы богиня прислушалась ко мне. Хочу дать понять Транавии, что нас не запугать вашей еретической магией. Что нам надоела эта война. – На лице царевны появилась легкая улыбка. – Хочу убить короля Транавии. И, ты прав, еще и Черного Стервятника. Это явно поможет нам.

И она подняла кинжал, чтобы вонзить его в сердце Серефина.

В стенах дворца Серефин всегда чувствовал себя так, словно шагал по дому великанов. Все вокруг казалось невероятно высоким и громким, поэтому ему больше нравилось то время года, когда его мать заявляла, что воздух Гражика вредит ее здоровью, и увозила Серефина в дом на берегу озера рядом с поместьем своей сестры.

– Что делаешь?

Он лежал на полу в одном из больших залов и рассматривал фрески на потолке. В дальнем конце помещения работали художники, которые еще недавно трудились над той частью, на которую сейчас смотрел Серефин. И уже несколько раз через него переступали слуги, вместо того чтобы обойти.

Кузен склонился над ним, а затем поднял глаза к потолку и покорно вздохнул, словно у мальчишки всегда находились дела поважнее. Серефину всегда казалось это забавным, ведь Малахия так и не пришел с утра на уроки, к тому же никто его не смог найти. Тетю Сильвию никогда особо не беспокоили подобные выходки, хотя мать Серефина они бесили до безумия.

Одежду Малахии, как и спутанные темные волосы, которые Виктория, служанка Сильвии, старательно приводила в порядок половину утра, покрывала пыль. А на руках виднелась засохшая кровь. Вряд ли бы кто-то посчитал это странным, хотя ни одному из мальчиков не разрешалось использовать магию без присмотра. Особенно Малахии. Серефину прекрасно подчинялась магия крови, но Малахия… она отзывалась в нем совершенно иначе и значительно сильнее.

Через секунду он бесцеремонно плюхнулся на пол рядом с Серефином.

Слуга раздраженно фыркнул и перешагнул через них, неся в руках поднос, усеянный серебряными монетами.

– Ничего, – ответил Серефин, потому что и в самом деле абсолютно ничего не делал. – Что они рисуют в том углу? – Он указал туда, где работали художники.

Малахия помолчал несколько мгновений, разрываясь между желанием оставаться равнодушным и своей любовью к искусству. Он постоянно таскался за портретистом королевской семьи, пока Серефин просиживал часы за старыми книгами по истории Транавии.

– Стервятников, – задумчиво произнес Малахия.

Потолок над ними пестрел изображениями Стервятников, представленных как громадные, черные птицы. Серефин вздрогнул. Он почти не обращал внимания на могущественных магов крови, бродивших по залам дворца, которые получили свое название в честь птиц-падальщиков. Малахия же, наоборот, хоть и пугался, но в то же время и восхищался ими.

– Где ты пропадал утром? – спросил Серефин.

Проигнорировав его вопрос, Малахия указал на потолок:

– А это сражение.

– Что?

– Художники рисуют битву.

Серефин нахмурился и склонил голову, пытаясь разглядеть то, на что указал кузен. Но все так же видел перед собой лишь множество животных, хотя на их мордах виднелось что-то злобное.

– Медведи – это калязинцы. А белые орлы и стервятники – транавийцы.

И медведи явно проигрывали эту битву. Теперь Серефин это видел.

– Как думаешь, это какое-то конкретное сражение? – спросил Малахия.

Серефин и правда слишком много знал о военном прошлом Транавии и войне, которую они уже почти столетие вели против своего соседа. Прищурившись, он попытался разглядеть какие-нибудь характерные черты, которые можно было бы соотнести с великими транавийскими полководцами.

– Квятослав Жепка, – наконец определился он.

В центре фрески поместили белого орла с одним крылом и золотыми когтями, который вырывал сердце у медведя, уронившего пылающий меч к своим ногам.

Но Жепка не относился к полководцам, повлиявшим на историю Транавии, его знали по древнейшим легендам. Еще до войны с Калязином транавийцы никогда не ладили со своим более крупным соседом на Западе, так что детям часто рассказывали сказки о Жепке и его магии. Но он использовал не магию крови, а древнюю магию, что существовала в Транавии еще до того, как калязинцы сделали все, чтобы полностью уничтожить любые ее проявления.

– Почему твой отец приказал изобразить его на потолке?

Серефин не знал ответа на этот вопрос. Его отец предпочитал читать сухие военные донесения, а не причудливые истории о старом маге без руки, который смог разрубить гору пополам и уничтожил драконов, обитавших в низинах холмов. Так что Серефин просто пожал плечами. Он не сомневался, что Малахия знал о Жепке больше, чем Серефин, потому что кузену нравилось все, что связано с магией.

Малахия с любопытством посмотрел на потолок.

– Художники не самые искусные, – скептически заметил он.

– Это один из малых залов, – отозвался Серефин. – Думаю, это многое объясняет.

Серефин пожалел, что они лежали на полу, потому что ему нестерпимо захотелось что-нибудь бросить в кузена. Но тут Малахия сел и улыбнулся ему.

– Я проголодался, – сказал он и поднялся на ноги. – Пошли. Все равно ты лежишь тут без дела.

– А все потому, что ты пропустил завтрак и обед, – огрызнулся Серефин, но все же встал и последовал за Малахией. – Кстати, где ты пропадал?

– Так, бродил по округе, – ответил Малахия.

– Моя мать тебя прибьет, – предупредил Серефин и направился в сторону дворцовых кухонь.

Он никогда не попадал в неприятности. Ни разу в жизни. И это должно расстраивать, хотя и так на любой свой поступок Серефин получал выговор от матери и неодобрительный взгляд от отца.

Вот только он был принцем, а Малахия – нет.

Они протискивались между слугами и славками, пока Малахия не врезался в высокого человека. Когда тот медленно обернулся, то Серефин увидел, что это Стервятница, лицо которой полностью скрывала железная маска за исключением зеленых глаз.

– Нужно быть осторожней, – сказала она, и в ее голосе прозвучали такие нотки, от которых ему тут же захотелось броситься наутек.

Малахия отступил на шаг, наткнувшись на Серефина. Кузену явно тоже хотелось убежать, но он вновь замер, когда Стервятница плавно опустилась перед ним на корточки и взяла его за руку.

– Пытаешься пользоваться магией? – спросила она. – Ты же сын Чеховича?

Малахия кивнул.

– Покажи мне, что у тебя получается.

Он испуганно покосился на Серефина, все так же стоящего за его спиной.

– У меня нет книги заклинаний, – выдавил он.

– У меня есть, – ответила она и отстегнула от бедра толстую книгу в черном кожаном переплете.

Малахия покачал головой.

– Мне не следует использовать магию, – возразил он и умоляюще посмотрел на Серефина, прося его вмешаться.