Эмили Дункан - Безжалостные боги [litres]

– Ты прекрасно рисуешь, – сказала она.

Его рука зависла над книгой, а потом он решительно посмотрел на нее.

– Спасибо, – тихо сказал Малахия.

«Нет, меня уже не спасти!» – подумала Надя.

– Костя сказал, будто церковь боится, что я узнаю о существовании древних богов, существующих вне пантеона. Что они боятся, будто я собьюсь с истинного пути.

Она взмахнула рукой, и Малахия тут же поймал ее ладонь и сжал в своей.

– Потому что боятся, что ты сможешь общаться и с ними?

Это звучало вполне правдоподобно.

– Я не должна была освобождать Велеса, но сделала это. И не могу отделаться от чувства, что это как-то связано.

Малахия помедлил.

– Если… если мы выясним, как призвать твою силу, ты все равно отправишься на запад?

– Да, – ответила Надя.

Да, потому что она хотела положить конец террору Транавии. Да, потому что чувства между ними были обречены. Да, потому что она планировала уничтожить его и уже поздно что-то менять. Кусочки уже собрались в единую картину. Пути назад нет.

Малахия кивнул.

– Просто ты так много об этом говорила, что мне стало любопытно, – кивнув, сказал он и задрал ее рукав, оголяя темное пятно, которое расползлось уже до локтя. – Но не думаю, что тебе понравится ответ, который мы найдем, – добавил он, глядя ей в глаза из-под длинных темных ресниц.

Он подтянул ноги и скрестил их перед собой на скамье, отчего казалось, что он сейчас упадет.

– Итак, нам известно о Велесе, – начал Малахия. – И он не входит в ваш пантеон, верно?

Он замолчал, ожидая подтверждения. Надя кивнула.

– Хорошо. А еще он павший бог, что бы это ни значило. Твоя сила – это лишь твоя сила, независимо от того, откуда ты изначально ее взяла. Но когда ты призвала силу Велеса в соборе, она ощущалась как-то по-другому?

– Нет. Точно так же, как силы любого из богов.

Склонив голову, Малахия пару секунд рассматривал витраж позади нее. А она с улыбкой наблюдала за любознательным парнем, который обожал головоломки.

– Значит, ты берешь свои силы не от павшего бога, потому что иначе ты бы чувствовала сходство.

– Но больше ничего не остается. Я не ведьма, как Пелагея. Хотя она утверждала, что я беру силы откуда-то еще.

Вот только от кого? Или чего? И если это действительно ее силы, то почему они ощущаются как нечто темное и недосягаемое? Почему Надя не может дотянуться до них?

– Пелагея сказала, что ведьмовские силы и силы священнослужителей ничем не отличаются, но почему тогда они не поддаются мне? И почему они так влияют на меня?

Татуированные линии на его лбу сморщились, когда он хмуро свел брови.

– Божественные силы на вкус как медь и пепел, – пробормотал Малахия.

Он несколько мгновений нежно держал ее руку, испещренную черными венами, что-то рассматривая на ней, а затем перевел взгляд на застывшую Надю. Она накрыла его ладонь второй рукой.

– И разрушенный нимб…

Резким движением он вспорол ей ладонь когтем, отчего Надя вздрогнула и прикусила губу.

– Ты не мог меня спросить, прежде чем делать это?

Он не ответил, вместо этого окунув указательный палец в ее кровь и затем сунув его себе в рот.

– Боги, Малахия, что ты делаешь?

Она отшатнулась, но он лишь взмахнул перед ней рукой с окровавленными пальцами и задумчиво шикнул на нее.

– У меня есть теория.

– О том, насколько ты отвратителен?

– Нет, и у меня есть достаточно доказательств, чтобы считать ее правдивой, – отстраненно отозвался он, глядя куда-то вдаль.

На несколько секунд повисла тишина.

– Божество, – наконец прошептал он с какими-то странными нотками в голосе и совершенно ошалелым взглядом.

Замерев, Надя с ужасом поняла, что он складывает в уме какие-то кусочки в общую картину. Но даже не представляла, какие именно.

– Это не твои боги. И не те, кто пал. А что-то более древнее. Древнее, жаждущее и безумное.

– Малахия?

Он вздрогнул и, моргнув, вернулся в реальность. А увидев ее окровавленную ладонь и вовсе побледнел.

– Прости, – выпалил он, после чего вытащил из кармана мундира какую-то тряпку и осторожно обмотал ей руку.

Она молча смотрела на это, пока ужас скручивался внутри ее. Закончив, он обхватил ее лицо своими ладонями, и в его глазах появилось что-то такое, чего Надя никогда раньше не видела. И это напугало ее.

– Это не навредит тебе, даже если ты примешь силу, – сказал Малахия тихо и почти благоговейно, что казалось странным из уст еретика. – Ты просто станешь величественной.

– Что…

Он накрыл ее губы своими. Поцелуй показался цунами, в котором Надя хотела утонуть, но Малахия слишком быстро отстранился, оставляя ее в растерянном и дрожащем состоянии. А затем очень нежно поцеловал костяшки пальцев на руке со шрамом.

– Все будет хорошо, я обещаю, – сказал он. – Но следующий шаг ты должна сделать сама. Это ты, Надя. Это все ты.

Он встал, чтобы уйти, но перед этим легко коснулся пальцами ее волос.

– Что? – прошептала она, прижимая руку ко рту.

Пока они находились по разные стороны баррикад в этой войне, им следовало быть жестче друг к другу, даже если и хотелось проявлять нежность. Поэтому неудивительно, что в такие моменты ее сердце пыталось вырваться из груди. И Надя ничего не могла с собой поделать.

Как только Малахия вышел из часовни, она тут же почувствовала присутствие Маржени.

«Что это означает? Что он имел в виду? Что я должна сделать?»

Богиня ответила не сразу. Надя поднялась со своего места и на трясущихся ногах добралась до алтаря, где зажгла еще одну палочку с благовониями.

«Заговорят ли когда-нибудь со мной другие боги?»

« Они не могут », – ответила Марженя, решив проигнорировать другие вопросы.

Сердце Нади сжалось.

«Ох. А как же завеса?»

« Другая завеса. Иная магия, – объяснила Марженя. – Сотворена другими, но схожий результат. Сконцентрированная, целенаправленная. Усиленная. Транавийцы создали нечто такое, что расколет Калязин пополам, если их не остановить. Вот почему ты должна изменить их мнение».

«А это возможно?» – спросила Надя.

Война продолжалась почти столетие. Некоторые транавийцы, такие как Малахия и Серефин, желали, чтобы она закончилась. Но остальные? И калязинцы? Неужели они все хотели того же? Серефин как-то упоминал, что война выгодна для транавийских аристократов. И Надя думала, что и калязинские дворяне получали немалую прибыль.

Как же она от этого устала.

« Мы заставим их изменить свое мнение, – вновь сказала Марженя. – Навсегда. Ты должна добраться до источника и выпить из него. Мы все исправим. Восстановим равновесие. И вернем богов в Транавию».

Надя сглотнула. Это отличалось от того, что обычно говорила Марженя.

«Ты знаешь, почему священнослужители обманывали меня? Почему не рассказывали о древних богах, которые пали? Какой силой я обладаю?»