Эмили Дункан - Безжалостные боги [litres]

– О чем ты говоришь? – заметно напрягшись, спросил он.

– Мне отдали его в моем родном монастыре, – пояснила она, вытаскивая из-за воротника подвеску Велеса. – Костя сказал, что это символ бога, который старше наших богов. И что он такой не единственный.

– Не представляю даже, где он мог услышать подобную нелепость, – усмехнулся Иван. – Существует лишь двадцать Всевысших. Ни больше ни меньше.

– Но разве слово «Всевышний» не подразумевает, что есть и просто высшие? – заметила Надя.

– К чему сейчас эти вопросы, дитя? Неужто от этого тебе станет лучше? – Иван старался говорить дружелюбно, но резкие нотки в его голосе задели Надю.

– А что, если существуют и другие? – задумчиво произнесла она, не обращая внимания на слова монаха.

– Твои речи очень близки к ереси, Надежда.

Почему он не говорил ей правды? Почему церковь считала, что ей опасно знать о других богах? Как долго они лгали ей и что еще скрывали от нее?

– Нам не дано видеть нити, которыми боги соткали этот мир, – сказал Иван. – Даже тебе, Надежда. Могло ли это сражение пойти по-другому? Могла ли ты убить больше Стервятников?

Он специально сменил тему, чтобы избежать ее вопросов. Но к чему эта ложь? Может ли она и дальше доверять ему?

– Мы всегда вели войну против народа, который настолько презирает богов, что завладел силой, которой у нас нет, – продолжил Иван. – И эти чудовища тому доказательство. Но я верю, что в нужный момент ты сделаешь то, что лучше для Калязина.

Надя закрыла глаза. Слова, которые она не раз произносила себе, в устах другого человека звучали намного хуже.

– Однако, – добавил Иван, – ни одно сражение не дается легко. Это война. А во время войны гибнут люди. Но именно тебе, Надежда, суждено остановить ее.

– А вдруг я не смогу? – в отчаянии спросила она.

Иван пожал плечами.

– Значит, война продолжится. И заберет еще больше таких добрых душ, как у Кости.

Он замолчал, но Надя прекрасно поняла, что он имел в виду: «И останется еще больше таких злых душ, как у Малахии».

– Марженя хочет, чтобы я отправилась на запад. К обители богов.

– И что ты должна там сделать?

– Получить благословение остальных богов и наконец остановить транавийцев.

Иван продолжал хранить молчание.

– Не уверена, что переживу это, – тихо призналась Надя.

– Но если ты этого не сделаешь, то Калязин падет, – сказал Иван.

Это ни капли не успокоило.

Старый монах поднялся на ноги и оставил Надю еще более потерянной и сбитой с толку. Священнослужителей всегда озадачивало, что она могла общаться со всем пантеоном богов. Но лишь теперь Надя осознала, что церковь не доверяла ей.

Почему они ее боялись?

Странное, жалящее чувство родилось в животе. Она знала лишь одного человека, с которым могла поговорить о магии, не боясь, что он что-то скроет от нее. Нет, он лгал ей практически во всем, кроме магии. Ей следовало поговорить с Малахией.

Встретив Малахию в коридоре, Надя толкнула его к стене. Но удар оказался сильнее, чем она планировала, и, к ее удивлению, он зашипел от боли. Упершись рукой ему в грудь, но при этом так, чтобы в любой момент переместить предплечье на горло, Надя прижала к его шее свой костяной ворьен.

– Костя бы остался жив, если бы не ты.

Малахия вздрогнул. И, стоило признать, выглядел он подавленным и избитым.

– Ты можешь разговаривать?

Надя не знала, насколько сильным оказался ее удар в челюсть.

Он едва заметно кивнул.

– Отлично. Нам нужно поговорить. И для начала назови мне имя Стервятника, который убил Костю.

Ей хотелось знать, на кого направить свою жажду мести.

Светлые глаза Малахии потемнели. А его поза изменилась, когда он за долю секунды превратился из обычного парня в чудовище. Видимо, ответа ждать не стоило.

– Понятно.

Она чуть сильнее надавила лезвием на его шею. Вокруг ранки зазмеились черные вены, а по бледной коже потекла струйка крови.

– Ты ясно дал понять, о чем заботишься, Малахия. – Она вложила в его имя всю сжигающую ее ярость. – Транавия. Стервятники. Но только не обо мне. Думаю, этого и следовало ожидать.

Он прижал голову к стене и закрыл глаза. Кожа на его подбородке начала темнеть, а затем и вовсе сменилась вызывающей отвращение гнилью. Надя с легкостью могла прикончить его. И вряд ли бы он стал останавливать ее, как сделал это в лесу, казалось, целую вечность назад.

– Зачем ты их предупредил? – спросила она.

Слезы жгли ей глаза, но Надя отказывалась плакать.

В ответ была лишь тишина.

– Тебе плевать, – решительно выпалила она. – Не знаю, почему я решила вернуть тебя. Теперь мне ясно, что ты этого не заслуживал. Да и не хотел этого.

Она почувствовала, как задрожало его тело, заметила, как нахмурились его брови, но Малахия продолжал молчать. Ей хотелось обхватить его подбородок и притянуть ближе, чтобы он увидел, сколько боли причинил ей. Хотелось причинить ему такую же боль в ответ.

На мгновение все расплылось перед глазами, а затем она услышала его судорожный всхлип и увидела, как затряслась его челюсть.

– Ты сказал, что не хочешь причинять мне боль, – медленно произнесла она, стараясь не показывать эмоции в голосе. – Но именно это ты и делаешь. Снова и снова. Так как мне понять, что твои страдания – это не притворство, чтобы удержать меня рядом и причинить еще больше боли?

Его ноги подогнулись, и Малахия повалился на пол. Но Надя не стала отступать в сторону или отводить кинжал от его шеи.

Он стоял перед ней на коленях, словно в мольбе, пока всхлипы сотрясали его грудь. Лучи солнца, проникавшие сквозь окно, выделяли его меняющиеся чудовищные черты лица, в то же время казавшиеся прекрасными.

Этот парень не мучился выбором. Он принял решение погрузиться во тьму, и никому не под силу вытащить его оттуда. Так что Наде не удастся спасти его, и если она не остановится, то это приведет лишь к большему несчастью.

– Не ожидала, что передо мной на коленях будет стоять бог, – прошептала она бесстрастным голосом, который прозвучал странно даже для ее ушей. – Но говорила, что когда-нибудь ты окажешься в этом положении.

На его щеке заблестела слеза, а тело продолжало дрожать. Надя отдернула руки, поражаясь собственной жестокости. Малахия не был богом, хотя и жаждал им стать. Он был лишь чудовищем, порождением ужасов и кошмаров. И в то же время обычным парнем.

Опустив голову, Малахия прижал руку к подбородку. Дрожь пробежала по его худым плечам.

– Я… – Надя отступила на шаг назад.

В тот же момент он резко вскинул руку и сжал в кулаке край ее юбки. Страх тут же охватил ее тело. Продолжая прикрывать подбородок рукой, Малахия медленно поднялся на ноги. На его лице явно читались страдания, когда он притянул Надю ближе к себе, пока ее ступни не оказались между его.