Соман Чайнани - Единственный истинный король [litres]

Тедрос с Агатой обернулись и увидели Весёлых ребят. Они несли на своих плечах молодого Артура к «Стреле Марианны». На плечи Артура была наброшена изображавшая королевскую мантию козья шкура, на голове у него криво сидела картонная корона, на которой с ошибкой было написано красной краской: «Халостяк» . Король дирижировал хором, размахивая жареной куриной ногой, которую он между делом обгладывал, а когда певцы допели, встал и ответил им собственным соло в итальянском стиле:

Весёлые ребята загоготали, заухали.

– Не сметь ухать на короля! – прикрикнул на них Артур. – А то я так ухну!

– А мы в Шервудском лесу всегда смеёмся над придурками, которые того заслуживают, – сказал лидер шайки – совсем юный, как мальчишка, но уже мускулистый, с рыжеватыми светлыми волосами и ослепительной улыбкой.

«Робин Гуд», – догадался Тедрос.

Да, это был неотразимый красавец Робин, и он со своими приятелями нёс Артура в «Стрелу».

– Это твоя последняя холостяцкая ночь, Артур! – крикнул Робин. – Нужно хорошенько её провести, чтобы она надолго запомнилась!

Тедрос улыбнулся, увидев и отца своего живым и в самом расцвете сил, и Робина. И тут же к горлу принца подкатил комок, когда он вспомнил, что их уже нет на свете.

– Пойдём внутрь, – потянула его Агата. – Должна же быть причина, по которой мы здесь очутились.

Они вместе вошли в «Стрелу». Здесь веселье было в полном разгаре – по дюжине женщин на каждого потного краснолицего мужчину, сидевшего за столом. Сновали официантки, расплёскивая пиво и едва не роняя блюда с жареными куриными крылышками. Увидев вошедшего короля, все дружно закричали: «Лев! Лев!» , и тут же в открытое окно влетел оркестр шервудских фейри и запилил, запилил, запилил на своих ивовых скрипочках зажигательную мелодию, так и подбивавшую пуститься в пляс. Трое парней из Весёлых ребят вспрыгнули на стол, попытались станцевать чечётку, но очень скоро свалились на пол, не устояв на ногах. Ничуть не больше повезло и двум другим весельчакам, повисшим на дешёвенькой люстре и болтавшим ногами. Они тоже шлёпнулись вниз. Стайка хорошеньких девушек столпилась возле юной Марианны, которая из своего угла озорно улыбнулась Робину, давая знать, что она рада видеть его, и одновременно предупреждая, чтобы он не смел засматриваться на других девушек. В ответ Робин шутливо взял под козырёк, словно солдат, получивший приказ командира.

– Здесь недавно побывал Шериф, – шепнула Робину одна из официанток. – Я думала, он явился права качать, а ему просто нужно было поговорить с Марианной.

– О чём?

– Я пыталась подслушать, насколько мне удалось. Короче, они что-то говорили о том, что Марианна должна поехать на несколько месяцев повидать своих родных в… Джиннимилле?

– В Девичьей Долине. Да, я знаю. На следующей неделе она… Постой. На несколько месяцев? Этого Марианна не говорила. Что ещё?

– Шериф сказал, что хочет навестить её там.

– У тебя, по-моему, со слухом что-то не в порядке, – сказал официантке Робин и нырнул в самую гущу толпы. Нашёл там и обнял за плечи Артура, неуклюже пытавшегося танцевать с куриным крылышком во рту.

– Неплохая стайка птичек, ваше величество, – подмигнул Робин, кивнув головой в сторону подружек Марианны.

Но Артур смотрел не на них, он не сводил глаз с женщины, сидевшей у барной стойки в одиночестве, немного в сторонке от двух Весёлых ребят в одинаковых коричневых плащах с надвинутыми на головы капюшонами. Женщина была длинноволосой, загорелой, в платье цвета лаванды.

– Прости, Робин, – сказал Артур, направляясь к ней.

– Ну, вот, – пожал плечами Робин. – Привёл его в бар, битком набитый хорошенькими девочками, а он – что бы вы думали? Взял и пошёл к своей старинной знакомой. Вот чудак-то!

Тедрос и Агата уже примостились за спиной Артура, который сел рядом с леди Гримлейн, и принялись внимательно вслушиваться в их разговор.

– Что ты здесь делаешь, Гризелла? – спросил король. Его голос почти потонул в шуме бара.

Его домоправительница на него даже не взглянула, продолжала внимательно изучать стоявший перед нею бокал с сидром.

– Мне кажется, ты преследуешь меня, – выдохнул Артур. – Или только кажется?

Вот теперь леди Гримлейн резко повернулась к нему, расплескав свой бокал.

– Три месяца, Артур. Три месяца, как ты не говоришь мне ни слова. Каждую ночь я прислушиваюсь, жду, что ты постучишь из гостевой спальни. Жду, но напрасно. А когда мы встречаемся в замке, ты отворачиваешься в сторону и молчишь. Так что ещё мне остаётся делать? – сказала она.

– Прости, что я не стучусь к тебе, Гризелла, – отпил из её бокала король. – Просто, знаешь ли, меня как-то больше не тянет заходить в ту комнату.

– Я знаю, ты меня ненавидишь, – покраснела леди Гримлейн. – Понимаю, что ты охотно посадил бы меня в тюрьму или даже убил, если бы только сумел сделать так, чтобы Гиневра не докопалась до того, почему ты это сделал. Поэтому ты избегаешь меня. Пытаешься выжить меня из замка. С позором. Но я не хочу. И не уйду, не попытавшись восстановить наши отношения.

– Не думай, что я ненавижу тебя, Гризелла, вовсе нет. Просто не знаю, что тебе сказать. – Артур немного помолчал, разглядывая свои руки. – Никакого зла на тебя я не держу. Напротив, я очень благодарен тебе. Мы же с тобой дружим с шести лет. С той поры, когда я был Бородавкой, а ты моей Гризли-Мызли. Ты знаешь меня таким, какой я есть на самом деле – резкий, нетерпеливый, далеко не безупречный, – но при этом ты никогда не заставляла меня почувствовать себя недостойным моего нового положения. Если бы не ты, я не чувствовал бы себя в своём замке как дома. Не чувствовал бы себя самим собой, а уж тем более королём. И если бы не ты, эта ведьма Садер была бы сейчас беременна моим наследником, но вместо этого она теперь прячется где-то в глуши. Я ей сказал, что если она приблизится к Камелоту ближе чем на сотню километров, мои стражники изрешетят её стрелами, причём без какого-либо предупреждения. Объявил также на Совете королей, что на их землях её появление крайне нежелательно. Очень скоро Эвелин Садер поняла, что нигде в наших Лесах ей не рады, и пропала. С тех пор её больше никто не видел.

– Но это я втянула Эвелин в ту историю. Я! Это мне захотелось использовать то заклятие! – сказала леди Гримлейн. – Это я хотела от тебя ребёнка, Артур. Потому что я… очень любила тебя.

– Это моя вина, что ты меня любила, – вздохнул Артур. – Потому что я тоже любил тебя.