Кассандра Клэр - Последние часы. Книга I. Золотая цепь

– Из-за сцены в Комнате Шепота? Поверь мне, это была игра. Хитрость, только и всего.

Фраза прозвучала фальшиво – ведь она , Корделия, не играла. Но она не желала унижаться, ей не нужны были ни жалость, ни сочувствие, даже со стороны Мэтью.

– Знаешь ли, я рад это слышать, – произнес Мэтью. Глаза его потемнели, огромные черные зрачки были обведены тонкой зеленой каймой. – Рад, что ты не испытала боли и разочарования из-за него. И еще рад потому, что…

– Никаких разочарований, – быстро перебила его Корделия, и собственный голос показался ей чужим. – Дело просто в том, что я ничего не понимаю. Джеймс за несколько дней резко переменился, стал совершенно другим.

На губах Мэтью промелькнула горькая усмешка.

– Он был таким последние несколько лет. Иногда он – тот самый Джеймс, которого я всегда любил, мой друг, мой брат. Но бывают дни, когда между нами возникает стеклянная стена, и сколько бы я ни пытался разбить эту стену, я не в силах это сделать. Я не могу достучаться до него.

«Маска», – подумала Корделия. Значит, Мэтью тоже заметил ее.

– Наверное, тебе смешно это слышать, – грустно продолжал Мэтью. – Предполагается, что парабатаи – самые близкие люди, что мы дороже друг другу, чем наши родители, сестры и братья. Да, это в каком-то смысле так, я не хотел бы жить в этом мире без Джеймса. Но он ничего не рассказывает мне о своих чувствах.

– Мне совершенно не смешно, и, пожалуйста, не говори о себе так, – возмущенно воскликнула Корделия. – Мэтью, ты можешь сколько угодно приписывать себе всяческие недостатки, но все равно это неправда. Правда – это твои поступки, твои решения, твои чувства. Не слушай других. Только тебе выбирать, каким человеком быть и как прожить свою жизнь.

Мэтью уставился на нее со странным выражением на лице – казалось, впервые за время их знакомства он настолько растерялся, что не мог найти подходящий ответ. Корделия пожала плечами и подошла к Порталу.

– Ты знаешь, как выглядит Блэкторн-Мэнор?

Мэтью тряхнул головой и вернулся к реальности.

– Естественно, – ответил он. – Но ведь прошло всего десять минут.

– А почему мы должны делать, как он сказал? – усмехнулась Корделия. – Открывай Портал, Мэтью.

Он довольно долго смотрел на нее в молчании, но, наконец, уголок его рта дрогнул.

– У тебя слишком властный характер для девушки, которую называют «Маргариткой», – сказал он и подошел к Порталу. Когда он приложил ладонь к блестящему «стеклу», по поверхности пошли волны, словно он бросил камень в пруд. В черном прямоугольнике постепенно возникло изображение, и Корделия увидела огромный, некогда величественный особняк, перед которым раскинулась большая зеленая лужайка.

Лужайка заросла сорной травой, черные железные ворота поместья опутали колючие плети шиповника. Ворота были распахнуты, и Корделия разглядела каменный фасад дома и дюжину черных окон.

Внезапно из одного окна вырвались языки рыжего пламени. Через несколько мгновений пожар охватил весь второй этаж, и небо над особняком озарило зловещее алое свечение.

Мэтью выругался.

– Неужели он решил поджечь дом? – прошептала Корделия.

– Проклятые Эрондейлы, – произнес Мэтью, и в голосе его прозвучало безграничное отчаяние. – Придется идти…

– Один ты никуда не пойдешь, – отрезала Корделия и, подобрав подол своего ярко-синего платья, перешагнула через порог.

Несмотря на то, что Грейс и Татьяна уехали совсем недавно, Блэкторн-Мэнор имел вид жилища, заброшенного много лет назад. Джеймс толкнул незапертую заднюю дверь и шагнул в пустой вестибюль, освещенный лишь лучами луны, лившимися в высокие окна. Пол покрывал толстый слой пушистой пыли, а люстра была настолько густо оплетена паутиной, что напоминала огромный клубок серой шерсти.

В полной тишине Джеймс прошел через пустой вестибюль и поднялся по широкой парадной лестнице. Когда он очутился на втором этаже, ему показалось, что он нырнул в чернильницу. Все окна были задернуты толстыми черными шторами, и ни один, даже самый крошечный лучик лунного света не проникал внутрь.

Он вытащил из кармана свой колдовской огонь, и тусклый «фонарик» осветил начало длинного коридора, уходившего во тьму. Под ногами что-то хрустело, и у него возникло неприятное ощущение, что он давит маленькие скелетики каких-то животных.

В конце галереи, в том месте, где коридор поворачивал, перед зашторенными окнами стояло металлическое существо – гигантский монстр, похожий на рыцарские доспехи из стали и меди. На стене рядом с механизмом, как и в ту ночь, когда Джеймс приходил сюда в прошлый раз, висел средневековый меч с головкой эфеса в виде колеса. Меч, изъеденный ржавчиной, даже нельзя было назвать оружием, он скорее походил на музейный экспонат.

Джеймс снял меч со стены и, не колеблясь, нанес удар.

Древний клинок легко вошел в торс механического монстра, разрубил его надвое, и верхняя часть со звоном покатилась по полу. Джеймс снова замахнулся и на этот раз отрубил «врагу» голову. Сначала он чувствовал себя немного нелепо, как будто крушил огромную, но безобидную консервную банку. Но где-то в глубине души его разгорался гнев: гнев против дурацкой вендетты Татьяны Блэкторн, против отвратительной, выжившей из ума старухи, которая превратила свой дом в темницу Грейс, подчинила всю свою жизнь нелепой ненависти к собственной семье и ко всему миру.

Наконец, Джеймс выпрямился, тяжело дыша. Механического монстра больше не было – у ног Джеймса громоздилась безобидная куча металлических обломков.

«Прекрати, – сказал он себе, и, как это ни странно, в этот миг перед его мысленным взором появилась Корделия; она положила ладонь ему на плечо, словно желая его успокоить. – Прекрати».

Джеймс швырнул меч на пол и повернулся спиной к груде железа; однако, не успев сделать и шага, он услышал негромкий хлопок.

Груда стальных пластин и шестеренок вспыхнула и в мгновение ока разгорелась, словно трут. Потрясенный Джеймс, будучи не в силах отвести взгляд от «костра», сделал шаг назад. Огонь с неправдоподобной быстротой перекинулся на паутину, затянувшую стены, и она превратилась в рыжие кружева. Джеймс сунул в карман бесполезный колдовской огонь: коридор был озарен багровым светом, странные тени дрожали по углам. От тлеющих штор валил удушливый густой дым с отвратительным ядовитым запахом.

Было что-то завораживающее в зрелище пламени, жадно пожиравшего драпировки, ползущего по стенам, по паркету. Но Джеймс понял, что если он помедлит еще секунду, то задохнется в дыму и пепле и умрет здесь, в этом зловещем доме, падет жертвой ненависти Татьяны Блэкторн. Он развернулся и бросился бежать.

Мэтью не стал возиться с Открывающей руной, просто вышиб ногой парадную дверь и ворвался в дом. Корделия не отставала. Холл был затянут ядовитым дымом.