Антон Демченко - Пепельный рассвет [litres]

А вот информация о признании гестом Томарского ордена, стала для меня новостью. Приятной, не скрою. И тем удивительнее и… непригляднее смотрятся на фоне этого события действия Церкви. Нет, я не о Церефорде и его кровавых «очищениях», речь об инквизиторах отца Тона Спицы. Тоже ведь могли бы наградить, а? Но вместо этого предпочли выкрасть «героя» для каких-то своих непонятных нужд. И Дим еще будет утверждать, что церковники – лапочки? Да ну к черту!

С бароном мы раскланялись на выходе из замка. Ну не друзья мы с ним, так, шапочные знакомые, сведенные вместе общим делом. Так чего политесы разводить? Вот и получилось, что Ойстрих, пойманный на пороге тем самым придворным, что стоял за плечом виконта на суде, отправился следом за своим проводником, полагаю, развлекать Севера байками о Горном и тамошних че-орных колдунах, а я… я вернулся в гостиницу к своему обеду. Есть-то хочется, с вечера ж ничего не ел!

Опасался ли я огласки? С чего бы? Нет, я понимаю, что слухи о курьезном судилище в Северной марке скоро разлетятся по всей империи, и, может быть, в них даже мелькнет мое имя. Пусть даже информация о происшедшем здесь сегодня дойдет до того же протопресвитера Меча и тот пришлет своих конфидентов. Что мне с того, если ко времени, когда его люди доберутся до Обрина, я буду настолько далеко от обжитых земель, насколько это вообще возможно? Пусть суетятся, пусть тратят время и средства, если им делать нечего. Пусть сидят в этой гостинице и ждут моего возвращения, в конце концов. Хоть до морковкина заговенья.

Подготовка к выходу закончена, отдых тоже. Арго под седлом, сумки набиты, провизии с избытком… пора сваливать из этой замороченной Церковью империи.

– Ну, здравствуй, Иммар, – поприветствовал вошедшего хозяин сада, не прекращая обрезать лишние на его взгляд ветви с пышного розового куста.

– Ваше преосвященство, – склонил голову тот, остановившись в двух шагах от начальства.

– Что молчишь? Давай, хвастайся успехами, – бросив быстрый взгляд на подчиненного, проговорил протопресвитер.

– Нечем хвастаться, мессир, – с искренней печалью в голосе произнес тот. – Когда мои люди явились в Обрин, искомого лица они там не обнаружили. Расспросы местных жителей показали, что ходок Мид выехал в Пустоши на следующий день после суда. Выехал на тяжело груженном скакуне-полукровке…

– И не вернулся, – утвердительно кивнул протопресвитер.

– До сих пор, – подтвердил отец Иммар.

– Проследили его путь в Обрин? Подозрения оправдались?

– Да. Сомнений в том, кто исполнил старого паука, у меня лично нет никаких, – отозвался подчиненный. – Очень характерный почерк.

– У Мида появился свой почерк? – с деланым удивлением спросил инквизитор.

– Ну, если можно так назвать полное отсутствие следов и уверения стражи в том, что все происшедшее – дело рук невидимки… Вы же помните, как он действовал в Горном? Очень похоже, мессир. Очень.

– Что ж, может, оно и к лучшему, – задумчиво протянул протопресвитер и, тряхнув головой, договорил приказным тоном: – Дело в архив. По Церефорду… расставь сторожки, посмотрим, кто к его «наследству» потянется. Глядишь, возьмемся за ниточку, да и размотаем клубочек, а там и вырвем всю это гниль из Церкви. Да… Мид. Мида – забыть.

– Будет исполнено, ваше преосвященство, – склонился в поклоне отец Иммар.

Всадник на сером, словно пасмурное небо, скакуне-полукровке уверенно пересек небольшую долину и, оказавшись у подножия заросшего густым кустарником холма, остановил своего тяжа.

– Древние. – Седок насмешливо улыбнулся и, хлопнув животное по шее, легко соскользнул с седла. Сделав несколько шагов по направлению к смутно виднеющемуся за серыми от пыли плетями кустов провалу, гость неопределенно покачал головой. – Ручей, пещера, каменный съезд… как же все просто-то, а? Главное, знать, что ищешь… С другой стороны, это ж никакая не военная база. Вот те да… закапывались поглубже и маскировались так, что хрен найдешь. Здесь же явно очередной бункер на случай ядерной войны. Какой-то параноик строил… или упертый выживальщик с ба-альшими деньгами. Ну что? Посмотрим, что там предки в подарок оставили?

Тяж, словно понимая, что говорит напарник, нехотя фыркнул.

– Ну, брат! Какая же это мародерка? – отозвался человек. А может, и вправду они понимают друг друга? – Столько лет прошло… это уже самая натуральная археология получается. Ладно! Я пошел, а ты… поглядывай тут, ага?

Срубив мешающие проходу ветви, человек всмотрелся в черный провал перед ним и, глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, скользнул в темноту прохода, явно несущего на себе следы обработки.

Вернулся он к своему скакуну в весьма задумчивом состоянии и лишь когда солнце уже коснулось горизонта. Молча разбив лагерь у самого входа в пещеру, человек освободил четвероногого напарника от его ноши, повесил ему на шею торбу с сушеными жуками-мясоедами и, даже не стреножив, принялся разводить огонь.

Так, в тишине, под потрескивание костра и мерное хрупанье тяжа, прошло четверть часа. Только услышав тихое фырканье скакуна, его задумавшийся хозяин спохватился и сдернул с морды животного изрядно опустошенную торбу.

– Обожрешься же! – погрозил он скакуну чем-то зажатым в руке. Тяж скосил на хозяина отливающий в темноте фиолетом глаз и требовательно ткнул храпом в ладонь. – Это? Это, Арго, доказательство, что не единой империей жив этот мир.

Пальцы ходока разжались, и в свете костра блеснула пряжка. Обычная сломанная пряжка. Обнюхав ее, скакун дернул верхней губой, обнажив клыки и безразлично отвернулся.

– Если бы, Арго… если бы, – задумчиво протянул его хозяин, явно привыкший к такому своеобразному «общению» со своим питомцем. – Это не от владельцев осталось. Железо дрянное, кузнечной выделки. За столько лет проржавело бы насквозь и пылью осыпалось. Нет, ему не больше трех-четырех лет. Учитывая же, что мы сейчас находимся в доброй полутысяче километров от тех мест, где проходят маршруты самых безбашенных рейдеров, можно сделать вывод… что сюда эту пряжку либо занесла какая-нибудь тварь в своем желудке, либо ее здесь забыл человек. Не имперец и не ниеманец, но, несомненно, человек. И завтра мы отправимся на поиски его соплеменников. Глядишь, найдутся там для тебя кобылы, и для меня веселые девки… Все ж полгода в Пустошах, уже по ночам засыпать боюсь! Такая порнографическая дичь снится, брр!

Тяж фыркнул с явной насмешкой, мотнув башкой в сторону пещеры.

– Да куда ж я денусь, конечно, сначала распотрошим этот бункер. Кто его знает, что там у местных за валюта в ходу? А такую добычу они наверняка примут с радостью. Но этим я займусь завтра с утра. А ты… пару дней можешь наслаждаться отдыхом, разрешаю.