Джеймс Блиш - Поверхностное натяжение [сборник litres]

– Ну, тогда мы останемся здесь, – сказал он. – Пойдет дождь, и в этот раз очень сильный. Когда он усилится, я пойду наружу и нарву фруктов, во время дождя меня будет плохо видно, даже если что-то и выползет поохотиться. А мне не придется идти дальше потока воды, особенно если дождь усилится.

Дождь лил весь день как из ведра, так что уже к полудню вход в пещеру задернуло водяным занавесом. Бормотание близкого ручья быстро перешло в рев.

К вечеру жар Аляскона практически сошел на нет, и силы вернулись к нему. Рана все еще выглядела ужасно, но скорее из-за покрывавшей ее высыхающей плесени, чем из-за проблем с самой плотью, но болела, только если Навигатор неосторожно двигался. Матильда вообще была уверена, что тот идет на поправку. Сам Аляскон, пролежавший целый день неподвижно, был необыкновенно разговорчив.

– А приходило ли кому-нибудь из вас в голову, – говорил он в сгущавшихся сумерках, – что вода, из-за того что течет потоком, никак не может спускаться с Великого хребта. Все пики хребта – просто конусы из пепла и лавы. Мы видели, как молодые вулканы создают сами себя, поэтому можем быть в этом полностью уверены. Более того, они очень горячи. Совершенно не представляю, как они могут служить источником воды на хребте, даже если та падает с неба в виде дождя.

– Она не может просто выступать из-под земли, – сказал Ионаф. – Ее должен кормить дождь. Сейчас она звучит так, словно вскоре перейдет в паводок.

– Как ты и говоришь, скорее всего, это дождевая вода, – радостно сказал Аляскон, – но она точно не течет с Великого хребта, тут даже и спорить нечего. Скорее всего, она собирается на утесах.

– Надеюсь, что ты ошибаешься, – сказал Ионаф. – На утесы можно без труда вскарабкаться с этой стороны, но нам придется иметь дело с племенем утесов.

– Может быть, может быть. Но утесы большие. Племена на той стороне могли никогда не слышать о войне с нашим народом, живущим в кронах. Нет, Ионаф, думаю, что это единственный наш путь отсюда.

– Если это так, – мрачно сказал Ионаф, – мы очень пожалеем, что у нас нет прочных, острых игл.

Догадки Аляскона быстро подтвердились. На заре следующего утра они покинули пещеру. Аляскон двигался несколько скованно, но не было заметно, чтобы движения доставляли ему хоть какие-то неудобства. Они последовали вверх вдоль русла ручья, после дождя ставшего стремительным бурлящим потоком. После извилистого пути наверх в направлении Великого хребта примерно через милю поток резко устремился вверх на базальтовые утесы, стекая по трем выступающим скальным пластам.

Затем они шли, поворачивая вместе с ручьем почти что под прямыми углами, пока не дошли до выхода из темного ущелья, чуть больше тридцати футов высотой, но длинного и узкого. Здесь поток разливался неторопливо, а тонкие полосы земли по обе его стороны были покрыты низкими кустарниками. Путники остановились и нерешительно смотрели на этот мрачный каньон.

– Во всяком случае, там много мест, где можно укрыться, – пробормотал Ионаф, – но в подобных местах может рыскать все, что угодно.

– Здесь невозможно спрятаться кому-то большому, – заметил Аляскон. – Сдается мне, мы в безопасности. В любом случае, это единственный путь.

– Хорошо. Тогда идем вперед. Но пригибайтесь пониже и будьте готовы к прыжку!

Ионаф перестал различать своих спутников, как только они начали пробираться через темные кусты, но слышал рядом их осторожные движения. Похоже, в этом ущелье больше ничего не двигалось, даже вода, напоминавшая гладкое зеркало в своем невидимом русле. Здесь не было даже ветра, чему Ионаф был рад, хотя у него уже начал вырабатываться иммунитет к отсутствию качки.

Вскоре Ионаф услышал низкий свист. Двигаясь наискосок к источнику звука, он практически столкнулся с Алясконом, который присел на корточки под раскинувшейся магнолией. Еще через мгновение из темнеющей листвы показалось лицо Матильды.

– Смотри, – прошептал Аляскон. – Что думаешь?

В песчаной почве виднелось углубление, примерно четыре фута в диаметре, обрамленное по краю низким валом земли, очевидно, вырытой из центра. Практически всю площадь углубления занимали серые овальные объекты, гладкие и невыразительные.

– Яйца, – изумленно сказала Матильда.

– Да! Но посмотрите на их величину! Тварь, отложившая их, должна быть просто гигантской! Думаю, что мы вторглись на чью-то территорию.

У Матильды от страха перехватило дыхание. Мысли Ионафа заторопились – как ему не впасть в панику и уберечь от того же девушку. Решением стал камень с острыми краями, найденный поблизости. Он взял его и нанес удар.

Внешняя поверхность яйца оказалась скорее кожистой, чем хрупкой, и неровно порвалась. Ионаф наклонился и прижал рот к сочащейся поверхности.

Это было восхитительно! Вкус был насыщеннее, чем у птичьих яиц, но Ионаф очень проголодался, тут уж не до гурманства. Увидев выражение его лица, Аляскон и Матильда набросились на два других яйца – их первая по-настоящему сытная пища с тех пор, как они попали в Ад. Когда они, наконец, отошли от разоренного гнезда, Ионаф испытал облегчение, которого не находил со дня своего ареста.

Двигаясь дальше по каньону, они снова услышали рев воды, хотя поток казался спокойным как никогда. Здесь они опять начали замечать признаки бурлящей повсюду жизни: низко над водой летали гигантские стрекозы. Насекомые испуганно отлетали, как только появился Ионаф, однако быстро возвращались, так как их практически отсутствующие мозги констатировали «факт», что человек всегда обитал в этой долине.

Рев с каждой секундой становился все громче. Пройдя длинный плавный поворот, закрывший выход из долины, они заметили источник громкого рева. Это была стена падающей воды, не ниже самого ущелья. Вода красивой дугой падала между двумя базальтовыми столбами в бурлящее, пенящееся озеро.

– Дальше идти нет смысла! – завопил Аляскон, чтобы пробиться сквозь окружавший их гвалт. – Мы никогда не сможем вскарабкаться на эти стены!

Потрясенный Ионаф смотрел по сторонам. Сказанное Алясконом, без сомнений, было правдой. Очевидно, что ущелье некогда было слоем мягкого, поддающегося воде камня в утесах, поднявшегося снизу вверх вследствие какой-то вулканической активности. Это каменное образование со временем полностью вымылось быстрыми потоками воды. Стены утесов состояли из более твердого камня, но такой чистоты и гладкости, как будто его долго полировали тысячи рук. То здесь, то там виднелись сплетения жестких лиан, однако, куда ни глянь, они и близко не приближались к вершинам.

Ионаф повернулся и снова посмотрел на огромную дугу воды и разлетающиеся во все стороны брызги. Если бы только что-то помешало им пойти назад…