Эван Уинтер - Ярость драконов [litres]

– Мы не можем торчать тут целый день, – сказал Тау Хадиту, смахивая со лба струйку пота. Они ютились за скальным выступом и выглядывали поверх него. В двадцати шагах несколько Индлову держали позиции в импровизированном бастионе из валунов. Тау не знал наверняка ни сколько их там было, ни была ли с ними Ослабляющая.

– Это понятно, – пробормотал Хадит.

– Нужно что-то сделать.

– Например? Предлагаешь мне выпустить из задницы драконов?

– Спокойно, – прогремел Удуак.

– Она должна быть там, – заявил Хадит. – Иначе быть не может.

– А если нет, и мы войдем… – вмешался Рунако своим тоненьким голосом.

Хадит покачал головой.

– Она там. Я ее чувствую. Приготовьтесь, вы все. Идем в три зубца. Я во главе среднего, Тау слева, Удуак справа.

Это было опасно. Если выпад не удастся, они потеряют слишком много людей и уже не выиграют стычку.

– Да пребудет с вами Богиня, – сказал Хадит.

– Если Она еще не с ними, – прошептал Темба, пока они выстраивались в три зубца.

Ойибо зыркнул на Тембу – в устрашение болтливого посвященного, – а потом взглянул на Тау, ища одобрения. Тау кивнул. От этого обожания было немного неловко, но Ойибо был хорошим бойцом, и Тау был готов простить за это любые неловкости.

Хадит проверил построение трех зубцов. Все стояли на своих местах. Тау в сопровождении восьмерых бойцов предстояло взбежать по левому склону холма, Хадит должен был наступать по центру, а Удуак – справа. План был прост. Тау надеялся, что он сработает.

Хадит глянул на Тау и изогнул бровь. Тау указал пальцем в сторону Индлову. Ему хотелось ринуться в бой.

– Где мы бьемся! – прокричал Хадит.

– Мир горит! – прогремели двадцать семь Меньших, оставшихся от Чешуя Джавьеда, выбираясь из своего редута и устремляясь вверх по холму. Они были достаточно рассредоточены, чтобы Ослабляющая, если она там была, не смогла поразить их всех.

И она там была. Тау увидел ее за одним из больших камней. Она поднимала руку в его сторону.

– Сик! – выругался Тау, когда его поразила волна ослабления, забросив его душу в Исихого.

Вой ветра был оглушительным, небо непроглядным, а когда Тау представил, какие ужасные твари могут скрываться за камнями, у него заледенела кровь. Он оглянулся на своих товарищей. Совокупное свечение остальных восьми бойцов слепило глаза, и их сразу заметили.

Из мглы возникли демоны – ужасные и бесформенные. Они лаяли и завывали – истинные хищники, вышедшие на охоту. Тау услышал, как его товарищи завопили от страха, но их голоса приглушили силы, которые контролировали это место. Многие прижались к земле, кто-то сорвался и пустился наутек, словно отсюда было куда бежать. Тау стиснул зубы, думая: «Раз уж ты в темном мире, не останавливайся». И, вскинув мечи, ринулся вперед. Его сердце колотилось, переполненное ослепляющим страхом.

– Мир горит! – проревел он, врезаясь в демонов и проходя сквозь них, а потом возникая в окружении горького жара, резкого света и божественного благословения – в Умлабе. Он споткнулся, едва не упал, попытался выпрямиться, но мир вращался в головокружительном вихре – когда он заметил и изо всех сил постарался не упустить из виду ошеломленную Ослабляющую, которая стояла всего в нескольких шагах впереди.

Она уже опустила руки и неверяще смотрела на Тау. Он оглянулся туда, откуда пришел. Его клин пребывал в полном разладе – на ногах не осталось никого. Ближе всех находился Ойибо, и тот стоял на коленях, опустив голову и тяжело вздымая грудь.

Волна Ослабляющей получилась особенно краткой. Это была ее обязанность – выпустить их, прежде чем нападут демоны, но она с этим даже перестаралась. Благодаря уроку, полученному от Зури, – когда он узнал, как ускользнуть душой в темный мир, – вынужденный переход стал для Тау менее ошеломляющим. Ослабляющая ослабила его, но не сломила.

Он тряхнул головой, надеясь сорвать последние крюки, которые ощущал на себе из-за путешествия в Исихого. У него путались мысли, но ему хватало собранности, чтобы знать: нужно бежать к Ослабляющей, пусть теперь она съежится от страха. Он сделал несколько шагов и уже почти ее достиг, когда из-за валунов, приветствуя его бронзой, возникли двое Индлову – Вельможи, поставленные ее охранять.

Тау рубанул по ближайшему, но его атака вышла преждевременной и неуклюжей – виной тому было его пребывание в Исихого. Один Индлову его заблокировал, а другой – замахнулся, целясь Тау в голову. Его спасли лишь инстинкты. Тау припал к земле, и меч противника просвистел у него над головой.

Тау ударил нападавшего по икре клинком – тот ему в награду взвизгнул. Тау ударил вперед и вверх, целясь первому в пах, – с таким замахом, что будь у его тренировочного меча хоть какое-нибудь острие, он наверняка бы выпотрошил Индлову. Но тот заблокировал удар, и Тау вскочил на ноги, чтобы продолжить натиск.

Глаза Индлову, посаженные глубоко под тяжелым лбом, сверкали, а сам он ухмылялся. Он находит в этом удовольствие, подумал Тау, заметив, что Ослабляющая отползает прочь. Ему нужно было добраться до нее, и поскорее.

Не теряя времени, он завертел клинками в вихре атак, осыпая себя и ухмыляющегося Вельможу искрами. С лица отбивавшегося Индлову сползла улыбка. Но затем вернулась обратно.

Тау отскочил в сторону. Но не успел. Второй Индлову, который был у него за спиной, треснул его по плечу. Он целился в шею, но разницы не было.

От удара в предплечье разлилась волна боли, меч Тау выпал из сильной руки и полетел вниз по склону, а сам он повалился на землю. Однако на этом Вельможи явно не собирались закончить, и Тау перекатился, чтобы ему в лицо не впечатался ботинок. Но едва он вскочил на ноги, оба противника набросились на него.

Он попытался отстраниться. Попытался воспрянуть. Он остался без меча, был не в себе после Исихого – и вынужден защищаться против двух воспитанников цитадели. Его ждало поражение.

Ухмыляющийся Вельможа сиял, пот стекал у него по лбу, и он высунул язык, чтобы поймать каплю. Второй Вельможа, даже прихрамывая, двигался быстро. Он напоминал ящерицу с вытаращенными глазами и длинным толстым носом.

Тау поклялся себе, что не уступит Потному Лизуну и Лицу Ящерицы, и борьба началась не на шутку. Он избежал удара, грозившего сломать ему руку, однако принял скользящий и болезненный удар в бок. Тау согнулся пополам, стремясь избежать удара, который мог совсем его обезоружить, и получив вместо него сильный толчок.

Выдохнув воздух из легких, Тау отскочил назад и выпрямился. Оба Индлову замахивались на него, и он заблокировал меч, который целил ему в грудь, но принял небрежный удар по шлему. И это оказалось ошибкой.

Удар оглушил Тау, и он пошатнулся, споткнувшись о камни. Нахлынула боль. Дыхание стало прерывистым. Долго ему было не продержаться.