Эван Уинтер - Ярость драконов [litres]

После победы Чешуя Джавьеда над Чешуем Озиначи прошел лунный цикл, и Чешуй Чизомо, воодушевленный достижением своих товарищей, покинул Южную Исиколо, чтобы сразиться за одно из последних мест на Королевской Сече. Исиколо проводила их, а несколько Чешуев отправились с ними на Утесы, надеясь снова увидеть, как будет вершиться история.

Чешуй Джавьеда, застолбивший за собой место, остался тренироваться. Джавьед и Анан согласились в том, что их людям сейчас не до боев. Тау был этому только рад. Времени оставалось слишком мало, чтобы тратить его впустую, даже если последний лунный цикл не прошел зря.

Каждую ночь Исихого и его демоны искушали Тау, предлагая исполнить его величайшее желание в обмен на агонию. Каждую ночь он принимал их предложение, и они жестоко его убивали. Ужасы бесчисленных смертей тяготили его, и каждый день он боролся за свой рассудок. Но когда солнце садилось за горизонт, Тау снова отдавался безумию. Битвы с чудовищами были необходимостью.

Королевская Сеча уже была близко, и Тау Соларин, Мирянин омехи, среднего роста и способностей, рожденный без особой одаренности воина, в процессе подготовки выносил муки темного мира и его демонов. Этот путь имел свою цену, но Тау прошел по нему, развив интуицию в бою, которая оставляла позади даже инстинкты. Тау пришел к демонам человеком, но под их влиянием преобразился.

В самые трудные ночи, когда темный мир был готов сломить его, он вспоминал об этом. А однажды, за лунный цикл до Сечи, ему пришлось твердить это себе множество раз.

Вечер выдался изнурительный. Демоны охотились стаями, и его смерти выходили самыми мучительными. Тау трясло, но с мучениями на этот день он покончил и теперь стоял возле казармы, готовый завалиться на койку, надеясь, что ночью ему ничего не приснится. Совершенно изможденный, он позволил твари в главном дворе Исиколо приблизиться к нему.

Тау заметил ее слишком поздно, но все же успел схватиться за рукояти мечей и собирался их вытащить, когда тварь заговорила человеческим голосом.

– Тау? Я тебя искал, – сказал аквондисе Фанака. – Тебя вызывают в квартал умквондиси.

Слова показались сущей нелепицей, и, прежде чем ответить, Тау закрыл глаза, чтобы не видеть демонического лица, которое чудилось ему вместо физиономии Фанаки.

– Вызывают?

– Тебя ждут в сановных покоях.

Тау до этого не слышал, что там есть сановные покои, и хотя он знал, где находился квартал умквондиси, он ни разу там не бывал. Это было место, где спали, ели и мылись мастера Исиколо.

Тау заставил себя посмотреть на сверкающие желтые глаза Фанаки, его хищную морду и длинные, как кинжалы, зубы.

– Я не знаю, где это, – ответил Тау, стараясь не выдать в голосе своего отвращения.

– Иди в квартал. Сановные покои будут в третьем строении справа.

– Спасибо, аквондисе.

– Тау? – обратился к нему Фанака, делая шаг навстречу, отчего Тау на целую пядь обнажил свою бронзу. Фанака, выпучив глаза, отступил, выставив вперед ладони. – Ты в порядке?

С последнего боя, где участвовал Чешуй Джавьеда, репутация Тау зажила собственной жизнью. Свой вклад в это внесли и истории Яу, так что теперь казалось, что даже аквондисе было неуютно рядом с Тау. Он вернул меч обратно в ножны.

– Простите, аквондисе. Простите. Просто ночь вышла… утомительная.

– Разумеется, – ответил Фанака. – Ты усиленно тренируешься, я понимаю.

Тау склонил голову набок.

– Уже поздно. Меня ожидают сегодня?

– Да, – сказал Фанака, покосившись на спрятанный в ножны меч Тау.

– Спасибо, аквондисе, за ваше сообщение и совет. – Тау сложил ладони и коснулся пальцами лба в знак уважения. Необходимости в этом не было, но он надеялся, что лишнее проявление уважения возместит обиду, которую могло причинить его странное поведение. Фанака медленно моргнул, признавая его жест, и ушел. Тау подумал, что держать себя в руках становится все сложнее.

Квартал умквондиси был скрыт от взглядов стеной с воротами. Проход был открыт, стражи не оказалось, да в ней и не было нужды. Посвященные не стали бы заходить без приглашения.

Внутри квартал был ухожен, только что тесноват. Покосившиеся строения обеспечивали жилье для всех умквондиси и аквондисе. Тау шел и считал дома, которые оставались позади. Третий справа выглядел крупнее остальных, и вела в него бронзовая дверь, на которой была изображена карта полуострова, который расширялся у основания двери и сужался кверху.

Металл наглядно показывал, как Северные и Южные горы отделяли сушу от Ревы. Участки двери, на месте которых располагались Центральные горы и Кулак, были приподняты. На месте Пальма висело дверное кольцо.

Вся эта картина должна была производить иное впечатление, но Тау она только напомнила его разговор с Джавьедом, который считал, что число хедени значительно превосходит предполагаемое. Она напомнила, что спустя почти две сотни циклов омехи по-прежнему не имели представления о том, что лежит за пределами их полуострова. Дверь воплощала собой их дом. А еще – очерчивала границы их тюрьмы.

Тау постучал. И услышал шаги. Легкие. Засовы сдвинулись, и дверь открылась без единого шума. «Наверное, хорошо смазали», – подумал Тау за мгновение до того, как увидеть Зури.

Зури выглядела еще прекраснее, чем когда-либо, и Тау почувствовал, как его сердце воспарило.

– Почему ты здесь?

Она напряглась и резко махнула рукой в направлении то ли его лица, то ли шеи. «У нее может быть оружие», – подумал Тау и увернулся от удара. Но мечи вынимать не стал: для них было слишком мало места. Вместо мечей он достал кинжал, который носил на поясе. Атака Зури – она пыталась залепить ему ладонью пощечину – пришлась в никуда. Когда Тау понял, что оружия у нее нет, он уже затолкал ее в комнату, прижал к ближайшей стене и приставил кинжал к мягкой коже ее шеи.

Она собиралась было закричать. Тау убрал кинжал и спрятал его обратно за пояс.

– Зури, – проговорил он, отстраняясь в ужасе. – Прости! Я думал… – Она дрожала, сжав губы и не отрывая взгляда от его лица. – Зури?

Она вскинула руки. Тау мог сократить расстояние, мог лишить ее сознания. Но остался стоять, позволяя ей послать волну ослабляющей энергии, вихрем перенесшей его душу в Исихого. Очутившись там, он уже держал мечи наготове, и клинки отражали его золотое свечение.

Он увидел Зури – та стояла в двух шагах, окутанная мраком. Он услышал, как слева от него взревел демон, принял боевую позицию, а потом Зури исчезла, и он вместе с ней – они вернулись в Умлабу.