Ингерсол Локвуд - Невероятное подземное путешествие барона Трампа [litres]

Благодаря мягкому воздуху, никогда не изменяющейся температуре и отсутствию всякого шума и пыли, миккаменки, хотя и умирают в конце концов, как и другие люди, но, кажется, никогда не стареют. Их кожа остается мягкой и гладкой, а глаза – такими же чистыми и яркими, как кристаллы на троне их королевы.

Когда мы прибыли в страну прозрачного народа, сердце королевы Галаксы почти уже совсем остановилось. Еще недели через две, и оно тихо и мягко остановится; ибо, как я уже говорил вам, дорогие друзья, сердца миккаменков прекрасно видны, когда ослепительный белый свет во всей своей силе проникает сквозь их тела, так что врачу очень легко взглянуть на него и сказать с точностью почти до минуты, когда оно полностью исчерпает свои ресурсы и остановится. Галакса выглядела настоящей королевой, когда она полулежала на своём славном Хрустальном троне.

Она была одета в длинные струящиеся шелковые одежды цвета пурпура, на ней были ожерелье и браслеты из драгоценных камней, которые безусловно могли бы затмить драгоценности короны любого монарха из верхнего мира. Ее одежда по покрою и стилю была очень похожа на древнегреческую, а золотые сандалии, которые она носила, только усиливали сходство. Но единственное, что возбуждало моё удивление больше всего, – это ее волосы, такие длинные, такие тонкие и шелковистые; они были очень густые, и просто ослепительно белые. И когда мы подошли ближе, к удивлению Балджера, но не к моему, ее волосы начали дрожать, шелестеть и подниматься, пока не скрыли полностью из виду весь её трон. Я хорошо понимал, что, когда она сидела на Хрустальном троне, достаточно было малейшего разряда электрического тока, чтобы ее чудесная шевелюра повела себя подобно белым, прозрачным щупальцам какого-нибудь гигантского морского существа, наполовину растения, наполовину животного.

– Встань, маленький барон, – сказала королева Галакса, когда я, подойдя к нижней ступеньке трона, опустился на правое колено, – и добро пожаловать в наше королевство. Пока тебе будет угодно оставаться здесь, мой народ постарается показать тебе всё, на что тебе захочется взглянуть; ибо хотя наши мудрецы часто говорили нам о Высшем мире, всё же ты – его первый представитель, посетивший нас. Твой чудесный спутник тоже желанный для нас гость. Может ли он говорить, маленький барон?

– Нет, ваше величество, – сказал я с низким поклоном, – но он может понимать меня, а я его.

– Он ведь совершенно безобиден, не так ли? – спросила королева.

Вы можете попытаться представить себе, что я почувствовал, дорогие друзья, в тот момент когда я только собирался сказать: «Совершенно верно, ваше величество», – и к своему изумлению увидел, как Балджер подошел и обнюхав принцессу Кристалину, затем отошел и оскалился, когда она протянула руку, чтобы погладить его.

Склонившись над ним, я шепотом упрекнул его и велел встать на колени перед королевой. Так он и сделал, поприветствовав ее тремя очень величественными поклонами, над которыми все от души рассмеялись.

– Я бы хотела, чтобы он подошел поближе, – сказала королева, – чтобы я могла положить на него свою руку.

По моему знаку Балджер вылизал передние лапы, а затем, вытерев их о ковер, вскочил на ступени трона и положил передние лапы на колени королевы Галаксы.

Прекрасная правительница миккаменков была в восторге от таких прекрасных манер Балджера, и, чтобы еще больше позабавить ее, я попросил Балджера выполнить несколько трюков и интересных команд, приказывая ему «молиться», «притворяться мертвым», «оплакивать свою возлюбленную», «считать до десяти», «ходить на задних лапах», «хромать и плакать, показывая как это больно».

Едва он прошел половину круга, притворяясь хромым, как леди Светящийся камень сама заплакала и, наклонившись, принялась ласкать Балджера и целовать его хромую ногу. К моему большому удивлению, Балджер не замедлил ответить на ее ласки, а позже, когда я велел ему выбрать девушку, которую он полюбил больше всего, и поцеловать ей руку, он подскочил прямо к Светящемуся камню и одарил ее не одним, а двадцатью поцелуями. В то же время принцесса Кристалина в страхе и отвращении отпрянула от, по ее словам, «уродливого зверя».

– Прикажите ему принести мой носовой платок, маленький барон, – крикнула Галакса, бросая его на пол.

Я сделал, как велела королева, но Балджер отказался повиноваться.

– Посмотрите, королева, – сказал я с низким поклоном, – он отказывается поднять платок без приказа вашего величества.

И этот деликатный комплимент очень понравился даме.

– Как же так вышло, маленький барон, – спросила она, – что ты благородного происхождения, а твой брат, как ты его называешь, просто Балджер?

– Как это часто бывает в мире, где я живу, госпожа Королева, – смиренно ответил я, – почести достаются тем, кто меньше всего их заслуживает.

– Ну что ж, маленький барон, – весело воскликнула Галакса, – хоть я и не столь великий государь по сравнению с вашими, но хочу исправить их ошибку. Прикажи своему четвероногому брату встать перед нами на колени.

По моей просьбе Балджер расположился на ступенях Хрустального трона Галаксы и положил голову к ее ногам. Наклонившись вперед, она легонько коснулась его своей золотой палочкой и воскликнула:

– Встаньте, лорд Балджер, встаньте! Королева Галакса, восседающая на своем Хрустальном троне, приказывает лорду Балджеру встать!

В одно мгновение Балджер приподнялся на задние лапы и положил голову на колени королевы, в это время вся комната наполнилась громким ликованием. Каждая дама осторожно хлопала в ладоши своими хрупкими, похожими на стекло руками, за исключением принцессы Кристины, которая притворялась спящей.

Затем королева Галакса сняла с шеи нитку жемчуга и собственноручно обвязала ее вокруг шеи лорда Балджера – и так получилось, что мой четвероногий брат перестал быть простым Балджером. Затем, повернувшись к своим государственным советникам, королева Галакса приказала им выделить нам с лордом Балджером королевские апартаменты и строго наказала немедленно подвергнуть суровому наказанию любого жителя, который посмеет посмеяться над нами или сделать неуважительные замечания по поводу наших темных глаз, смуглой и обветренной кожи. Ибо, как сказала королева своему народу: «Вы могли бы выглядеть еще хуже, чем они, если бы были вынуждены жить снаружи, подверженные обжигающему солнцу, пронизывающему холоду и облакам удушающей пыли».