Жаклин Уэст - Колодец желаний [litres]

Пустота, заполнявшая его, тянула всё сильнее, словно пожирая его изнутри.

– Я разве тебе не говорила? – пропела мама. – Здесь настоящий рай.

Вэн лишь кивнул.

Греи проводили их до вокзала рано утром. По пути Вэн смотрел в окно машины, надеясь в последний раз увидеть знакомый чёрный плащ или серебристую белку с пушистым хвостом. Но не увидел ничего.

На вокзале мистер Грей и мама Вэна наклонились близко друг к другу и что-то бормотали, но их слова растворялись в общем шуме. Вэн и Питер стояли рядом и смотрели на них. На вокзале было настолько невозможно громко, а Вэн так пристально рассматривал мамины губы, что не замечал Питера, который пытался привлечь его внимание, пока Питер не закричал: «ЭЙ!» и не толкнул его под локоть.

– …Жалко, что… с планом не получилось, – сказал Питер, когда Вэн повернулся к нему. – Дэт-метал, рыгание и всё такое.

– О да. – Вэн попытался улыбнуться, но его лицо словно превратилось в цемент. – Было бы здорово.

Мама взяла его за руку, и они забрались в поезд. В окне Вэн увидел мистера Грея и Питера, всё ещё стоявших на платформе. Вэн поймал взгляд Питера и сумел заставить себя поднять руку и показать «козу», как обычно делают металлисты. Питер широко улыбнулся. А через секунду поезд дёрнулся вперёд, и Греи быстро исчезли из виду.

Теперь же, выглядывая из окна в лес, казавшийся бесконечным, Вэн едва ли не всем сердцем хотел вместо него посмотреть на Питера Грея.

– Я схожу к руководителям труппы, немного поговорю, – сказала мама, возвращая Вэна обратно в настоящее. – Хочешь сходить со мной?

Сидеть одному в этом месте, должно быть, просто ужасно. Но быть одному среди толпы незнакомых оперных певцов – и того хуже.

– Я останусь тут, – ответил он.

Мама понимающе улыбнулась. У Вэна заболело под рёбрами: он знал, что на самом деле она ничего не поняла.

– Придётся к этому привыкнуть, каро мио . – Мама приобняла его одной рукой. – Понадобится время. Но я точно знаю, нам тут очень понравится.

Она поцеловала Вэна в лоб, потом взяла трость и направилась к двери.

– О, Джованни, – добавила она, обернувшись. – Не выходи на улицу, пока мы с тобой вместе не обойдём территорию. Я уверена, что мы в полной безопасности, но в лесу… никогда нельзя сказать в точности. – Она послала ему воздушный поцелуй. – À bientôt! [5] До встречи! (фр.)

А потом за ней захлопнулась дверь.

Несколько вдохов Вэн простоял, вообще не шевелясь. Комната вокруг него осталась такой же неподвижной. Под полом ничего не рокотало, потому что рядом не было ни квартир, ни гостиничных номеров. Стены не дрожали от шума проезжавших машин, потому что машин не было. Собственно, даже улиц не было. Только деревья в тёмном лесу, тихо покачивавшиеся за окном.

Вэн запер окно на щеколду.

В комнате стало ещё тише.

Он прошёл в новую спальню. На него смотрели голые стены и пустые полки. Покрывало на постели выглядело жёстким и потрескавшимся, и Вэн сразу понял, что оно вряд ли его согреет. Повернувшись к горе багажа, он расстегнул чемодан, в котором лежали миниатюрная сцена и ящик с коллекцией.

В поезде его сокровища растрясло, но, похоже, ничего не сломалось. Вэн пробирался через игрушечные машинки и пластмассовые деревья, деревянную пешку, которую он однажды использовал в качестве замены Гальки, серую фарфоровую белку с изогнутым хвостом.

Супер-Вэн провалился в самый дальний нижний угол. Вэн вытащил игровую куклу на свет. Сегодня Супер-Вэн почему-то казался меньше. Его блестящие чёрные сапоги потускнели, а плащ сбился набок.

Вэн поставил Супер-Вэна в центр пустой чёрной сцены.

Он долго рассматривал игрушку, выжидая. Но так и не придумал, что же должен сказать или сделать Супер-Вэн.

Наконец он слегка подтолкнул фигурку. Она упала на пол сцены. Её пустые пластиковые глаза уставились в потолок.

Вэн оставил её лежать.

Глубоко вздохнув, он поднялся на ноги. Повернувшись к куче багажа, он заметил, как за окном что-то блеснуло.

Вэн резко развернулся.

На краю леса, среди теней и напа́давших листьев, что-то блеснуло серебром. Вэн шумно вдохнул. Неужели Барнавельт последовал за ним сюда? Коллекционеры по-прежнему следят за ним, чтобы он не попал в беду? Он по-прежнему… почти… один из них?

Вэн стоял, не давая себе даже моргать, но на опушке леса больше не было ни движения. Даже листья перестали кружиться на ветру. Тени сгустились.

Вспышек серебряного больше не было. На него не смотрели ни рассеянная белка, ни внимательный человек в чёрном плаще. Может быть, он увидел серебристую тыльную сторону листа? А может быть, ему вообще показалось.

Он подождал ещё минутку на всякий случай.

Ничего.

Когда Вэн всё же окончательно отвернулся от окна, ему казалось, что кто-то следит за ним взглядом. Но он точно знал, что просто выдаёт желаемое за действительное.

На следующее утро, после сна в не очень тёплой комнате, Вэн вместе с мамой пошёл в столовую на завтрак.

Особняк «Лисье логово» оказался длинным, величественным зданием из серых камней, достаточно большим, чтобы в нём уместились полноценный театр, два репетиционных зала, десятки комнат для певцов и оркестрантов и столовая, большая и пышно украшенная, как настоящий ресторан.

А ещё там было очень громко. Десятки музыкантов собрались вокруг столов, наслаждаясь завтраком. Мама стояла с группой певцов и смеялась, а Вэн спрятал лицо в миске с зерновыми хлопьями, давая их голосам хлестать его, словно снег с дождём.

– Джованни? – сквозь снежную бурю прорвался голос мамы. – Через полчаса начнётся мой первый мастер-класс, а ты на сегодня предоставлен сам себе. В особняке есть библиотека, которой можно свободно пользоваться, и игровая комната с бильярдным столом и головоломками. И конечно, ты можешь вернуться обратно в нашу квартиру. Дорогу ты знаешь.

Вэн кивнул, не очень внимательно слушая. Мама положила ладонь ему на руку.

– Не ходи плавать без меня, – продолжила мама. – Дежурного спасателя тут нет. И ещё, Джованни, не уходи с территории. Одна певица рассказывала мне о маленьком мальчике, который несколько недель назад потерялся в лесу, и нашли его только через два дня.

Она крепче сжала его руку.

Вэн посмотрел на мамино лицо. Она смотрела вниз, её яркая улыбка превратилась во что-то тоненькое и хрупкое, похожее на корочку хлеба на тарелке.

– Со мной ничего не случится, мам, – пообещал он.

Слегка вздрогнув, мама выпрямилась, и на её лицо вернулась ослепительная улыбка.

– Конечно, не случится. Здесь, в «Лисьем логове», столько всего можно сделать, что я уверена: ты и сам не захочешь уходить! – Она поцеловала его в лоб, обдав ароматом лилий. – Увидимся вечером, каро мио .