Клэр Легран - Дитя ярости [litres]

На ум Риэль вдруг пришел плащ из блестящих разноцветных перьев, который она сбросила, оставив на площадке перед лестницей. Перед глазами у нее вспыхнули тысячи пятен всех оттенков лета.

– Гори ровно и ярко, – прошептала она.

– …неси в мир истину и чистоту, – закончил Тал, его голос был едва слышен.

Когда она открыла глаза, комната была залита мягким золотым свечением. Огонь вокруг, пепел, засыпавший пол, вдруг приобрели золотистый оттенок, даже Тал поблескивал золотом.

Она моргнула, сделала глубокий вдох.

Золотистый свет колыхнулся, местами сгущаясь, закручиваясь в отдельные узелки, которые висели в воздухе, готовые подчиниться ее воле.

Риэль выдохнула. Из ее пальцев, словно иголки, пробив кожу, выскочили тонкие ниточки света, и золотое свечение, заливавшее комнату, закрутилось в маленькие вихри, которые унеслись прочь.

И тут же жар, наступавший на них со всех сторон, исчез.

Она моргнула, ловя ртом воздух, словно только что выскочила из воды.

Пламя погасло.

Мир стал обычным, обретя прежнее спокойствие.

За исключением того, что в воздухе парили тысячи разноцветных перышек – они сыпались с потолочных балок, скользили по стенам, покрывали опаленный огнем пол. Везде, где раньше бушевали языки пламени, среди медленно тающих клубов дыма, танцевали длинные заостренные перья ярко-алого, золотого, фиолетового, оранжевого, рубинового и янтарного – цветов оперения огненной птицы святой Марзаны.

– Риэль… – Тал потянулся к ее руке, безвольно лежащей на полу. Перышки взмыли вверх от его движения, а потом снова медленно опустились на груду тлеющих угольков.

Он поднял на нее глаза, и на лице его были написаны нежность и бесконечное удивление.

– Как тебе это удалось?

Она подняла красное перышко особенно яркого цвета и с восхищением наблюдала, как тонкий пух переливается при ее прикосновении.

– Сама не знаю, – прошептала она, ощущая одновременно беспредельную усталость и самое восхитительное ликование, которое она только испытывала в жизни. – Думаю…

Но слова замерли у нее на губах. На мгновение она ощутила, как знакомый холодок пополз по позвоночнику.

«Кориен?» Она осмотрела дом, крепче сжимая руку Тала. «Ты здесь?»

Ответом ей было лишь молчание. Тем не менее она ощущала его близость, словно знакомую тень в полумраке.

Вдали протрубил рог – тревожно, отчаянно. Это явно был сигнал тревоги. Теперь, когда гул пламени утих, Риэль могла слышать испуганные крики толпы.

О, боже.

– Что происходит? – Тал встревоженно всматривался в ее лицо. – Риэль, скажи хоть что-нибудь.

«Итак, – проворковал Кориен, – игра начинается».

Риэль дотронулась до своих губ, стремясь избавиться от ощущения поцелуя, и с легкой улыбкой прошептала:

– Он здесь.

Они брели по мрачному холодному лесу многие часы – всю ночь и большую часть следующего дня.

Чем дальше они пробирались на север, тем чаще на их пути вырастали скалы, рыхлая мягкая земля сменялась бледно-желтым песком. Там росли странные деревья – низкорослые и хилые, с колючими листьями, которые, казалось, издавали злобное шипение на ветру. Длинные бесформенные холмы, увенчанные выщербленными ветром камнями, змеились как вены среди лесных зарослей.

– От этих деревьев просто веет смертью, – прошептал Хоб. – Буду счастлив, когда мы оставим их наконец позади.

Элиана была согласна с ним – но куда же им направиться после того, как они выйдут из леса? В отсутствие Саймона они не смогут найти его связного, а без него невозможно переправиться через Узкое море.

Наконец, они остановились на привал и ютились теперь под выступом одного из холмов, скрытые нависающим с деревьев мхом. Хоб держал на руках Нави, лицо которой было смертельно бледным. Он положил ее, дрожащую от холода, на землю, укрыв грудой листьев.

Она приподняла слабую руку.

– Элиана?

Элиана сжала ее ладонь и присела рядом с ней.

– Я здесь. С тобой все в порядке. Теперь у нас все будет хорошо.

Нави слабо улыбнулась.

– Не надо меня обманывать.

– Ладно. Скорее всего, мы обречены.

– Вот это больше похоже на правду.

Реми пристроился под боком у Элианы и сидел, скрестив руки на груди. Он ни слова не произнес с тех пор, как они убежали, оставив Саймона на произвол судьбы.

Элиана бросила взгляд на Хоба.

– Ты знаешь, с кем мог разговаривать Саймон? Кто тот связной, на встречу с которым он ходил?

Хоб вытащил несколько свертков с едой из карманов – засохшее мясо, черствые булочки, – все, что ему удалось прихватить из горящего дома, – и раздал всем присутствующим.

– Понятия не имею. По мнению Саймона, мое положение в Красной Короне не столь высоко, чтобы доверять мне секретную информацию.

– Наверное, на побережье есть контрабандисты, которые ездят туда-сюда по Узкому морю.

– Действительно, есть такие. Но у нас не хватит денег, чтобы нанять их. – Хоб сорвал ягоду с ближайшего куста, пожевал и выплюнул. – Гнилоягодник. Ничего-то в этом лесу хорошего не сыщешь.

– Может, нам лучше вернуться в Ринтос? И попросить Камиллу о помощи?

– Не думаю, что Нави в состоянии пережить подобное путешествие. Если сумеем добраться до порта Скоцция и если нас там не обнаружат и не убьют на месте, я смогу направить послание Камилле оттуда, но на это уйдет время.

– А времени-то у нас как раз и нет.

– Мы его бросили, – Реми взглянул на сестру. – Мы его оставили без помощи, и Валентин, наверное, его убил.

– Да, мы это сделали, – ответила Элиана, стараясь не смотреть брату в глаза. – Он бы сам велел нам так поступить.

– Это неправильно.

– Эй, знаешь что? – Она обняла Реми за плечи. – Мне надо тебе кое-что рассказать. Конечно, лучше было бы показать, но у меня это не получится. Хоб, тебе бы тоже хорошо послушать.

Хоб поднял бровь.

– Не надо со мной разговаривать, как с ребенком.

– В лабораториях, где держали нас с Нави, – начала Элиана, – я кое с кем познакомилась. Ее зовут Захра, и она… здесь, с нами… Прямо сейчас.