Туи Сазерленд - Мятежники [сборник litres]

– Неужели ты не мог сделать всё это проще, как мы? – добавил Обжог. – У меня вот три подружки, всё это несерьёзно, и все абсолютно счастливы. И защищены. – Он приподнял когти, чтобы Бархан смог убрать под ними.

Шестипалый поставил на стол очередной кувшин сидра.

– Но Пальма была другой! – воскликнул Искр. – Я любил её. Мы бы исчезли навсегда и больше не возвращались! Маме бы не пришлось с нами встречаться! – Он поднял заплаканные глаза и с мольбой посмотрел на Шестипалого. – Ты что-нибудь слышал? Знаешь, где она?

– Нет, – смущённо признался тот. – Простите.

Шестипалый рад был оставаться в неведении и крайне признателен, что не стал одним из солдат, которых отправили разбираться с зазнобой Искра.

– Искр, ну хватит. – Обжог присел рядом с младшим братом и обнял его одним крылом. – Ты не дурак. Ты прекрасно понимаешь, что она мертва.

– Нет! – прокричал Искр, отталкивая его. – Этого не может быть! Наша мать жестока, но такого она бы не сделала.

– Ещё как сделала бы, – сказал Палящий. – Ты действительно не помнишь наших тёток? Они исчезли точно так же, как Пальма.

Шестипалый отступил к дальней стене, где мог встать и смотреть в окно. Он не любил напоминаний об ужасных вещах, которые совершала королева Оазис, стараясь удержаться на троне, – и что бы она ни сделала с Пальмой, ударило слишком близко. Шестипалый знал её. Она успела недолго поработать на кухне вместе с его отцом, ещё до того как Зыбуна и Угля скосила странная болезнь, вспыхнувшая во дворце.

Пальма была милой, умной и кроткой; она обожала Искра и смертельно боялась Оазис. Она бы ни за что не настраивала своих драконят против нее. Шестипалый думал, они с Искром благополучно скроются в пустыне и никогда больше не побеспокоят королеву.

Но их схватили при попытке побега, и теперь Пальма исчезла; скорее всего, она и впрямь впредь никого и никогда больше не побеспокоит.

Шестипалый вздохнул, глядя на три полумесяца, поделившие небо на части. И тут над его головой промелькнула огромная тень. Неужели это… королева? Куда она улетала из дворца в этот поздний ночной час?

Это было странно.

– Почему бы ей просто не убить и меня? – ревел Искр.

Снова раздался грохот, и ещё один стакан разбился вдребезги.

Бархан проскользнул к Шестипалому.

– Эй. Слышал, что сказала обо мне сегодня генерал Игла?

– Думаю, нечто невероятное, – улыбнулся другу Шестипалый.

После стольких лет их до сих пор ставили в пару, кто бы ни отдавал приказ и какое бы дело им ни поручали. Шестипалый дослужился до полковника армии песчаных, а Бархан всегда отставал от него буквально на несколько шагов – сейчас он был капитаном, но со дня на день мог стать майором.

– Она сказала, что я самый подающий надежды офицер из всех, кого она видела. – Бархан задрал подбородок, сияя от гордости. – Ещё сказала, что для песчаного у меня удивительно сильные крылья – почти как у небесного! Говорит, совсем скоро я буду командовать собственной армией.

– Она права, – согласился Шестипалый. – Ты чувствуешь этот странный запах?

– Нет, – раздражённо ответил Бархан. – Не могли бы мы вернуться к разговору о моих талантах?

Шестипалый высунул нос в окно и принюхался.

– Это запах… млекопитающего. Но не одного из тех, что водятся в пустыне.

Внезапно тишину ночи прорезал неистовый рёв. Вспышка огня осветила небо за стеной дворца, за ней последовал новый вопль, дикий и мучительный – будто кого-то убивали.

– Что это было? – вскрикнул Бархан.

Все трое принцев повскакивали, испуганно моргая.

– Похоже на голос мамы, – сказал Искр. – Но я думал, она давно спит.

– Давайте узнаем.

Шестипалый пулей выскочил из комнаты, остальные поспешили за ним. Они добежали до ближайшего внутреннего дворика, расправили крылья и взмыли над дворцовыми крышами. Рёв прекратился, но всё ещё отдавался разрывающим воздух эхом.

Их догоняли другие драконы, в полном смятении кричавшие что-то друг другу; собралась целая стая, которая перелетела внешние стены…

…И обнаружила лежавшую в песке мёртвую королеву.

Раздался пронзительный крик, чей-то протяжный нечленораздельный вопль ярости. Может, это был Обжог, а может, Страус, мать Шестипалого, которая пробралась через толпу и упала рядом с телом. Это могли быть они оба, или сам Шестипалый, или все драконы вместе.

– Кто это сделал? – кричала Страус. – Кто убил нашу королеву?

– Это была дуэль? – спросил другой дракон. – Мы всё пропустили?

– Я не слышал, чтобы кто-то бросал вызов, – ответил Палящий, беспомощно озираясь. – Посреди ночи? Здесь? Без свидетелей?

Огонь приземлилась, глухо ударив лапами о песок, и сбила двух драконов с ног. Она бросилась к телу матери и уставилась на неё, содрогаясь от ярости.

Страус сглотнула и отступила на шаг назад, склонив голову в знак осторожного уважения.

Огонь стояла на месте, тяжело дыша.

– Это вы, ваше высочество? – через мгновение отважилась спросить Страус. – Теперь вы – наша королева?

Из глубины горла принцессы вырвался низкий рык.

– Нет. Я её не убивала. – Страус подняла голову, но Огонь тут же огрызнулась. – И это не Ожог! Я только что видела её!

– Неужели… Пламень? – спросил кто-то из толпы.

Повисло неловкое молчание: все пытались представить себе, как чудаковатая королевская дочь атакует Оазис. Шестипалый огляделся: Пламень не было нигде поблизости.

«Наверняка проспала всю эту шумиху. Заткнув уши вкладышами, украшенными драгоценными камнями, и зарывшись в дорогущие подушки».

– Ни одна из нас этого не делала, – из тени у стены дворца донёсся холодный как лёд голос Ожог. Она шагала по песку, угрожающе щёлкая хвостом. – Никто из дочерей её не убивал.

Она встала у тела королевы прямо напротив Огонь; обе едва сдерживали испепеляющее внутреннее напряжение. Огонь была старше и крупнее Ожог, у неё было больше опыта сражений и больше шрамов, служивших тому доказательством. Но Шестипалый знал: Ожог умнее… и оттого исход схватки между ними был непредсказуемым.

– Итак… – осторожно начал Палящий. – Если ни одна из вас не убивала её… то, э-э-э… Кто же наша новая королева?

Ожог зашипела, царапая песок одним когтем.

– Я собиралась бросить ей вызов, – сказала она.

– И я, – огрызнулась в ответ Огонь.

Шестипалый задумался: говорила ли хоть одна из них правду? Как бы ни были они опасны, он не мог себе представить, чтобы кто-либо из них одолел королеву Оазис.

И всё же кто-то это сделал. Зачем убивать королеву, если не с целью занять трон?

«Месть», – раздалось у него в голове.

В бледном лунном свете сверкали глаза Искра. Он был только рад видеть свою мать мёртвой.

Но Шестипалый был рядом с принцем, когда они услышали рёв. Даже если Искр и хотел убить свою мать за то, что случилось с Пальмой, сегодня сделать этого он не мог.