Юрий Москаленко - Обратная сторона Войны

Он выразительно глянул на стол с яствами.

— Можешь забрать, — я сразу понял причину его расстройства. — Забери всё то, что сможешь унести, но только с моего стола забери половину, — я бросил пару монет на столешницу, в счёт уплаты. — Вы меня извините, Даниэль, но мне правда кушать не хочется, не подумайте о неуважении к вам, — добавил я и встал со стула. — Думаю, что мы с вами ещё поужинаем, — подытожил я с оптимизмом.

Мой новый знакомый тоже поднялся, соблюдая правила приличия, и коротко кивнул. Я отошёл от его стола и немного подождал Алима, пока тот собирал снедь со своего и моего столика.

Далее, я молча поднялся по лестнице на ярус выше, что соединён воздушным переходом с соседним домом, и уже через несколько минут оказался у двери своих апартаментов.

— М-да, Феликс, — пробормотал я сам для себя. — Так себе ты время провёл, хоть и узнал кое-чего нового и таинственного.

С таким подпорченным настроением и мрачноватыми мыслями, я активировал магический замок, открыл дверь и вошёл внутрь, вместе с толстеньким Алимом.

Войдя, я снял статусную накидку, разместив её на вешалке у входа, и сразу прошёл в свою комнату, точнее в одну из двух спален. Тут я избавился от поясной кобуры с револьвером и от перевязи с рунной шпагой, оставив только то оружие, которое скрыто под штанинами на лодыжках. Это укороченный револьвер с глушителем и кортик.

Раздеваться полностью мне стало откровенно лень, поэтому я прилёг на кровать, как есть, и сладко потянулся, предвкушая отдых и спокойный сон. Но тут я вспомнил и про Алима, точнее про его неутолённый голод.

Посему, я решил повременить со сном и вернуться, чтобы сделать толстячку соответствующие распоряжения. Ну, а если точнее выразиться, то я подумал о необходимости дать ему разрешение на поздний ужин прямо в зальчике наших апартаментов. Продуктов-то Алим набрал в гладиаторском заведении.

Вдруг он сам побоится поесть без моего одобрения, или устного на то указания? Запросто, ведь он же слуга, как никак, и следует соответствующим правилам.

Сам же я, по правде сказать, не знаком с этими правилами. Однако, я подозреваю или даже уверен в том, что они есть, и заключают в себе массу ограничений для тружеников этой профессии.

Я вышел в зальчик и встал, словно вкопанный словив офигение и ступор.

— Не-е по-о-нял? — выдавил я из себя самое актуальное восклицание, а оно и понятно.

Мой толстенький слуга застилает себе постельку из разного тряпья! Причём, место для ночлега он выбрал у самой двери.

— А-а-алим? — я попытался побороть последствия первой реакции. — Ты чем тут занимаешься? — не нашёл я вопроса умнее и обессиленно рухнул в кресло.

Толстячок перестал копошиться и воззрился на меня. При этом, Алим стал похож на человека, которому нанесли тяжёлую мозговую травму чем-то тупым и тяжёлым! Нестандартным вопросом, например.

— Так, ведь, я-а-а… Я туточки, ну это, — он развёл руками и озадаченно глянул на шмотьё у двери. — Почивать собираюсь, — добавил он, словно я тупой и этого не понял.

— Я вижу, что ты почивать собираешься, — процедил я сквозь зубы, и наверняка краснея от нарастающего приступа ярости. — Почему тут-то, у самой двери? — я нашёл в себе силы конкретизировать причину своего, мягко сказать, непонимания происходящего.

Толстячок, вообще, сник, и начал собирать шмотьё назад в узел, не удосужившись более точными разъяснениями.

Я попросту стал следить за его действиями, ожидая ответной реплики или логического завершения его сборов.

Ждал я не долго, так как тряпок и старых шмоток у моего толстенького слуги оказалось не много. Алим завязал свой вещевой узел и развернулся к двери, намереваясь покинуть наши апартаменты.

— Сто-о-ять! — рявкнул я останавливая его. — Поясни мне, будь ласков, а куда ты лыжи навострил? — поинтересовался я, стараясь говорить спокойно и уравновешенно.

— Так ведь, мой господин? — Алим развернулся с непониманием в выражении. — На конюшню, — он сразил меня своим бесхитростным пояснением, да до такой степени, что у меня ответные реплики в глотке застряли. — Вы же, господин Феликс, говорили, что если я плохо буду себя вести, то отправлюсь спать на конюшню, — грустно продолжил толстячок. — Там, кстати, не холодно, — он вдруг погрустнел ещё сильнее.

Я взял себя в руки и набрал в грудь побольше воздуха. Однако, сразу устраивать спич по теме не стал, а медленно выдохнул, ещё более успокаивая нервы.

За мной неотрывно следил Алим, так и не понимая причины моего гневного возмущения.

— Алим, ответь-ка мне, а ты разве плохо себя вёл? — я попробовал сделать заход издалека.

Толстячок выразительно глянул на низенький столик, стоявший рядом со мной, между двумя креслами, на одном из которых я разместился. Естественно, что я тоже обратил на него внимание и увидел на столешнице свёрток с продуктами, а вот рядом… А рядом лежит толстенький кожаный кошелёк, явно мне не принадлежащий. Может это Алима…

Я снова перевёл взгляд на Алима и вопросительно приподнял бровь, мол — говори, это что такое.

— Мой господин, вы же мне запретили споры на денежки устраивать, — толстячок начал оправдательную речь.

— И-и-и? — подогнал я его с продолжением.

— Но я-то, — он пожал виновато плечами. — Я-то уже поспорил с одним из слуг, и… И немного выиграл, выбрав петуха… Ну-у-у, того, что не был завсегдашним победителем, — прозвучало начало более внятного пояснения. — А он возьми, да и победи, — Алим опять развёл руками, типа не виновен, а всё произошедшее это чистая случайность.

— Продолжай, пожалуйста, — я начал понемногу успокаиваться, поняв к чему клонит Алим.

— А выигрыш я опять внёс в уплату следующего спора, — не заставил ждать толстячок, замявшись и переступая с ноги на ногу. — И опять мне повезло. А результат, так вон он, на столике и лежит, — он указал подбородком на кошель. — Там почитай, почти-что пять рубликов, — завершил он отчёт по финансам. — Вот я и думаю, что мол ослушался хозяина своего, и место мне в конюшне, — добавил он и замолк.

— М-да, — я потеребил подбородок. — Эти деньги нам пригодятся завтра утром, а сейчас, — я встал и подошёл к нему. — А сейчас, ты нормально поужинаешь и ляжешь спать вон в той комнате, — я указал на вторую спаленку. — И на этом всё! А про конюшню ты просто помни, и более не смей меня ослушаться! Ясно?

Алим часто-часто закивал, а я уже развернулся и отправился к себе, сочтя задачу выполненной.

Уже засыпая я услыхал как в комнате позвякивает посуда. Значит моё распоряжение относительно позднего ужина выполнено и можно предаться сну, что я и сделал, более не мешкая.

Сон пришёл почти сразу. Разве что, несколько минут меня мучил вопрос о Источнике Силы и Великом Алтаре, забирающем души людей погибших на ристалище.