Александр Шапочкин - Варлок: Варлок. Поле боя. Фаворитки [сборник litres]

Быстро и довольно плотно позавтракали, распаковав новые ИРП, ведь кто его знает, удастся ли нам сегодня ещё раз нормально поесть. Распихали шоколадки и прочие энергетические батончики по подсумкам разгрузки, обновили запас воды в фляжках. Уже после этого связались с базой и с некоторой неохотой заняли боевые посты.

Время тянулось, будто густой кисель. Минуты, обычно летящие со скоростью света, превратились в часы. В окрестностях нашего холма, да и в обозримом пространстве не происходило ровным счётом ничего. Ближе к часу дня, изнывая от бездействия, я даже начал было подумывать о том, что, возможно, османы решили перенести атаку на завтра, как вдруг Касимова, со своей винтовкой, увенчанной мощным оптическим прицелом, устроившаяся на крыше «Карателя», закричала:

– Вижу противника на семь часов! Расстояние четыре… – она замолчала, а затем потрясённо добавила: – Кузя… нам хана…

– Что там? – спросил я.

– Танки… много танков. Штук шестьдесят… Прут прямо на нас. Пехоты не вижу. Кузя – надо бы уходить отсюда. Нас просто раздавят, как…

В этот момент в воздухе что-то глухо свистнуло, и вершина соседнего холма, бывшего чуть ниже нашего и находившегося где-то на километр дальше от Солнечного, украсилась серией взрывов. А затем пространство буквально расцвело огненными всполохами. С небольшими промежутками они один за другим в хаотичном порядке вспухали среди кустарников, всё быстрее и быстрее приближаясь к нашей высоте.

– В укрытие! Бегом! – рявкнул я, и мы пулей влетели вначале в окоп, пробежали по нему и нырнули в заглублённый блиндаж, успев в самый последний момент, перед тем как над нашими головами загрохотало.

Уронив девушку на землю ловкой подсечкой, я упал прямо на неё и тут же опустил на нас один из заранее приготовленных Сашенькой Бельской бронещитов. То, что при продвижении армии противника высоты могут превентивно обработать из тяжёлых орудий, Сашенька предполагала заранее. Будь, по её словам, артиллерия настоящей – нас не спасло бы ничто. Однако, как и в реальности, солдат должен работать с тем, что имеет. И если в нашем случае иллюзорные снаряды имели определённые ограничения, в частности по поражению укреплений, но при этом отлично действовали на игроков, то защищаться нужно было в первую очередь не от того, что нас засыплет сводом обвалившегося блиндажа, а от проникающего магического элемента. Чему и могло, в определённой мере, помочь дополнительное бронирование.

Впрочем, на это особо надеяться не приходилось. Ленку-то я ещё хоть как-то мог прикрыть своим телом, на которое спешно натянул даже не «железную», а так называемую «алмазную» рубашку, защиту классом выше на порядок. Так что даже при прямом попадании в меня извивающаяся и то ли пищащая, то ли кричащая что-то подо мной Мальвина, я не слышал точно – от грохочущих над головой взрывов закладывало уши, скорее всего выживет.

А вот я – не факт! Сейчас бы использовать какой-нибудь магический щит, но подобных магем в моём распоряжении не было. Так что оставался только один-единственный выход – просто сломать, сбить магию, несомую снарядом, другой, куда как более могучей силой. Опасно, конечно, но…

Я открыл шестую чакру Аджну, задействовав все девяносто шесть потоков силы и стараясь не прорваться на седьмой уровень. Балансируя на самой грани, что стоило мне неимоверных усилий. Энергия во мне буквально кипела, желая вырваться на свободу.

Мир изменился, стал простым и понятным, не имеющим тайн, преград и границ. В этот момент я чувствовал и видел всё, и казалось, что нет пределов моему осознанию! Я даже засёк, как где-то неподалёку появилась некая магическая сущность, вызванная к жизни хлещущей из меня энергией Сансары…

Лена подо мной затрепетала, как-то выгнулась, крепко обхватив меня руками, и издала глубокий, почти утробный, стон. После чего обмякла. Я даже испугался, что её таки зацепило, однако девушка всё же дышала, просто была без сознания.

Взрывы постепенно начали сдвигаться в сторону Солнечного. Закрыв чакры до четвёртой, я вскочил на ноги, откинув тяжёлый бронещит и мельком убедившись, что жив не только я, но и Касимова, которую, похоже, всё-таки контузило, выбежал из блиндажа.

Естественно, что никаких разрушений в лагере не было. Будь артобстрел реальным, здесь было бы всё перепахано к чёртовой бабушке, а от «Карателя» остались бы лишь дымящиеся обломки. А так – можно сказать, что с турками мы сыграли «2:0» в нашу пользу… хотя всё же потери мы понесли. Наведённый Бельской купол невидимости сорвало к едрене фене, и теперь наша «укреплённая точка» была прекрасно видна, а потому внезапно ударить по проходящим мимо войскам – уже вряд ли получится.

Схватив бинокль, я посмотрел на семь часов, как говорила мне раньше Лена. Действительно… в нашу сторону полз самый настоящий танковый клин, а вот пехоты как-то не наблюдалось. Признаться честно, лично мне была совершенно неведома тактика применения подобной техники не только в османо-турецкой армии, но даже в нашей. Однако, если судить по старым фильмам, гусеничных монстров так пускали разве что во Вторую мировую войну… Или в Первую… а вот во время Третьей я что-то не помню, чтобы бронированные машины вот так пёрли вперёд без какого бы то ни было прикрытия. Сейчас прилетят наши штурмовики или вертушки и…

Я обернулся в сторону Солнечного, чтобы посмотреть, не подняло ли командование уже летающую технику, но замер, так и не поднеся бинокль к глазам. С юга на нашу основную базу пёрла самая что ни на есть натуральная волна огня! За ней оставалась чёрная полоса выжженной земли, а столбы дыма поднимались над горизонтом. И эта змейка с огненной головой медленно приближалась к передовым позициям Пятого колледжа, и именно там крутились несколько тёмных точек, наших иллюзорных вертушек.

Вот один из вертолётов, заложив вираж, вышел на атакующую прямую к центру огненного шквала и вспыхнул, исчезнув без следа в поглотившем его огненном цветке. Остальные машины рассыпались веером, отходя на безопасную позицию, развернулись и открыли шквальный огонь НУРСами с подвесных пилонов. Ленты дымных шлейфов протянулись к земле, окутавшейся многочисленными разрывами, и тут же сами штурмовые вертолёты как будто кто-то смазал пальцем невидимый великан, оставив в воздухе ярко-оранжевые штрихи.

– Да что у них там происходит… – пробормотал я, потянувшись рукой к гарнитуре.

– Кузьма! – донёсся до меня из бункера панический крик Касимовой, и я не раздумывая бросился к ней.

Глядя мутными глазами на то, как Ефимов поднялся на ноги, а затем выбежал из помещения блиндажа, Леночка слегка пошевелилась. Девушка совершенно не понимала, что с ней случилось, но это было необычайно приятно. Теперь, правда, уже не так, как секунду назад, когда она внезапно, словно бы…