Рэна Фишер - Пробуждение [litres]

– Эйдан, – бормочет женский голос позади меня, и я немедленно готовлюсь к новому нападению. Но мать подходит не спеша, словно я пугливый олень, который немедленно скроется в лесной гуще, если к нему подобраться слишком близко. Она стройная, даже худая. Темно-синий деловой костюм с юбкой до колен и волосы, завязанные в хвост, делают ее похожей на предпринимательницу. Но ее макияж подпорчен. Губы дрожат, по щекам текут слезы, а тушь для ресниц собирается в пятна под глазами.

Такими же, как у меня, глазами.

Зеленые крапинки, которые превращаются в бирюзу. Что-то трепещет во мне, размытые обрывки картинок мечутся в голове, абстрактные цветные изображения. Как конфетти, они разбросаны по морю моей памяти, разлетаются и опускаются на дно, прежде чем мне удастся соединить их. Я опускаю голову и смотрю на обувь.

Это твои родители. Твоя жизнь.

Завтра мы полетим домой, говорят они.

Но я не могу перестать думать о смехе Эми и задумчивом лице Антонио, а также прогнать тупую боль, которая ломит все тело.

Через несколько часов я все еще лежу без сна в постели. Мне не позволили снова встретиться с Эммой. Не хочу ничего больше. Этот день слишком утомительный, мы нуждаемся в отдыхе. И она, и я.

Ах, чувство, когда она подбежала ко мне, обняла, ее теплое тело рядом, этот запах…

Я больше не понимаю, во что и кому верить. Эмма не сомневается в Фарране. Но разве Монтгомери не утверждал, что Фион манипулировал ею? Соколы на яхте выглядели таким искренними. Филлис спасла меня от Джека. И незнакомец, который, как говорят, отец Эммы, мог бы получить «Оскар» за свою роль обеспокоенного родственника. Объяснения Фаррана кажутся фальшивыми, как если бы он пытался загнать кусочки пазлов, которые не подходят. Боже, мне нужно срочно поговорить с Эммой.

Я тихо встаю с кровати, надеваю джинсы и кроссовки. Затем выхожу в коридор. Паркет сияет, как только что отполированный, в лучах света, проникающих через дверь моей комнаты, но скрипит под подошвами, как старая корабельная палуба. Впереди рядом со мной еще три двери. Одна ведет в ванную, другая в спальню моих родителей. Но коренастый мужчина сидит в кресле перед третьей дверью и охраняет проход к лестнице. На его черном свитере выделяется кобура через плечо с оружием, патроны на поясе. Глаза суровые, словно охраннику поручено следить за королевской семьей Британской империи.

Я не сын, возвращающийся домой, а скорее заключенный.

Глаза охранника прожигают дыры в моей спине, когда я пробираюсь в ванную. Там есть окно, ведущее в сад, но оно открывается на такую узкую щель, что не пролезет даже кошка. Усталость бурлит внутри меня. Я включаю кран и подставляю голову под ледяную воду. Думай!

В дверь стучат.

– Занято! – кричу я.

– Эйдан, ты в порядке? – шепчет слабый голос.

Моя мать. Этого еще не хватало! Шансы покинуть гостевое крыло Инглвудских воронов сегодня неуклонно снижаются.

– ДА! – говорю я слишком сердито и жду, пока шаги не удаляются. Затем выхожу из ванной. У окна моей комнаты стоит Кейтлин Каллахан с распущенными волосами, слегка растрепанными, без обуви, но все еще в буржуазном деловом костюме. Ночь, почти два часа! Я прислоняюсь спиной к двери и скрещиваю руки на груди. – Что? Мне не позволено воспользоваться ванной?

Она вздрагивает, затем лезет в карман пиджака и достает что-то серебристое. Сердце подпрыгивает, когда я узнаю свой мобильный телефон. Мне казалось, я потерял его в Центральном парке. Она подносит указательный палец другой руки к губам. Я быстро отталкиваюсь от двери, подхожу ближе и забираю его. В нос ударяет запах сладких и тяжелых духов Кейтлин, а ее волосы щекочут мне шею.

– Эмме угрожает опасность, Эйдан. Ты…

Фарран – мой дядя?

Слезы выступают на глазах, и комок в горле становится больше. Получается, ему никогда не было дела до моего дара? Он все время поощрял меня только из-за нашего родства?

– Откуда ты знаешь? – мой голос такой тихий, его едва можно расслышать.

– Ты не предполагала, что я разузнаю об этом, не так ли? С самого начала мне казалось, что что-то не так. Я имею в виду, как он мог выбрать кого-то вроде тебя? Шейла отыскала нужную информацию. – Я не спорю, только жду, не издавая ни звука.

– Шейла из Sensus Corvi? Мисс гениальность?

– Именно так, – насмешливо подтверждает он, – как только ты и Эйдан уберетесь с пути, мы станем командой мечты Фаррана, процветающим будущим.

Шейла, которая прячет свое бледное лицо за огромными коричневыми пластиковыми очками, застенчивая, неуклюжая, ее можно найти перед экраном компьютера почти в любое время дня, оказалась сообщницей Джека?

– Но ты и Джейн… – добавляю я.

– Она милая, подходящий способ скоротать время. Но со своим даром Джейн и в подметки не годится Шейле. Со своим небольшим радиусом действия телекинеза она должна быть счастлива, что имеет хоть какой-то статус.

Я никогда не думала, что мне будет жаль Джейн.

– И как именно Шейла узнала, что Фарран и мой отец братья?

Слабый шипящий звук, словно включается очередное электронное устройство.

– Шейла взломала главный пароль Фаррана и просмотрела банковские реквизиты, личные записи, студенческие записи, и черт его знает, что еще. Но Фион хитер. Он защитил конфиденциальные данные с помощью секретных вопросов, на которые под силу ответить только ему. Или добавил изображения, вызывающие определенные ассоциации в его памяти. Вот почему для Шейлы это было слишком утомительной игрой-головоломкой, пока она взламывает данные. Но она справится, я уверен, – доносится странный звук, – расшифровка файла твоего отца была непростой задачей. Аэрофотоснимок реки. Шейле пришлось сканировать фото со спутника, пока она, наконец, не поняла, что это река Дроу. Названия населенных пунктов не облегчили задачи. Пока она не обнаружила, что этот район славится своей ловлей лосося.

– Паролем оказалось слово лосось ? – недоверчиво спрашиваю я.

– Да. Попробуй угадать, кто родом из этого района?

– Папа, – шепчу я.

– Сам Фарран родился здесь, в Соединенных Штатах. Он и Якоб сводные братья от одного отца.

Странное чувство. Словно я в призрачном поезде, передо мной черная двустворчатая дверь, она мгновенно открывается, и я не уверена, что хочу знать, что за ней. Зачем Фаррану создавать защищенный файл только для информации о том, что его отец – Кейран Хип, а брат – Якоб Макэнгус? И почему они не унаследовали фамилию?

– Должен ли я рассказать тебе, что там было написано? – спрашивает Джек. Он перестал печатать, и теперь полностью сосредоточен на нашем разговоре, ему нравится заставлять меня нервничать. Его тон прозрачен. Джек не расскажет мне ничего. Нужно бросить ему приманку, установить ловушку.