Рэна Фишер - Пробуждение [litres]

– Рассказать тебе, почему Фарран собирался убить меня сегодня?

Слышен глухой щелчок, жесткий, короткий, нажатие клавиши ввода, нет, скорее, большой палец падает на клавишу пробела, и в следующий момент высокий пронзительный звук разрывает мои барабанные перепонки. Такое чувство, что Джек вонзает мне в уши вязальные спицы, которые раскалил в огне. Я плачу, сопротивляюсь оковам. Но они не поддаются. На языке привкус крови, от ужаса меня прошибает пот. Я концентрируюсь на телекинезе, направляя его на ремни, которые удерживают руки и ноги. Но, конечно, я абсолютно ничего не знаю об этом материале. Мысли перебирают возможные варианты, может, это кожа. Но ничего не происходит. Я скоро потеряю сознание и уже жду этого. Хочу, наконец, окунуться в тишину и тьму.

– Белоснежка должна умереть, – воскликнула королева, – даже если это будет стоить мне жизни! – Затем она вошла в потайную комнату, куда никто не мог пробраться, и отравила яблоко…

Если ты хочешь снова увидеть свою Белоснежку живой, приведи Якоба Макэнгуса ко входным воротам. Как только он сдастся охранникам без боя, ты получишь дальнейшие распоряжения. Я дам тебе небольшое преимущество, принц, скажем, продолжительностью фильма в 120 минут?

Ты откроешь дверь в воротах через панель управления в сторожке. Вторая кнопка слева. Торопись. Я позабочусь о том, чтобы охранники отвлеклись ровно в 2:15.

Без свидетелей, без посторонних. В противном случае я немедленно вколю им змеиный яд. Поверь, он работает быстрее и намного надежнее, чем яблоко.

Номер отправителя скрыт. Буквы на светящемся голубоватым светом дисплее моего мобильного телефона прожигают сетчатку.

– Когда… – я издаю стон.

– Четверть часа назад. К счастью, я включила его… – Кейтлин Каллахан стыдливо опускает взгляд, – чтобы посмотреть на фотографии, которые ты сделал, пока жил в Нью-Йорке.

Нет времени обижаться, несмотря на то что она, конечно, полезла в мою личную жизнь.

– Человек на яхте на самом деле отец Эммы?

– По-видимому, да, – она кивает, – я знаю, что он жив еще со Дня святого Патрика. Я видела его на кладбище.

– Боже! И ты не рассказала ей?

– Эйдан, ты… не понимаешь, что бы это значило для Эммы. Фарран слишком силен. – Я собирался ответить, но она молча крепко сжала мою руку, ее зрачки – огромные черные пропасти. – Твой отец не должен был делать этого в канун Нового года. Мне не остановить его. Эйдан, Джеймс хочет управлять тобой с помощью Фиона. И кто знает, что произойдет, если твой рассудок не справится с этим? Я не хочу потерять тебя, не хочу, чтобы они сделали тебя бездушной марионеткой. Выберись отсюда! Скорее. Я помогу тебе сбежать.

– ЧТО? – сердце стучит как ненормальное, и я чувствую, словно балансирую на качающейся веревке. – Но Эмма…

– Сразу после того, как пришло сообщение, я пошла в ее комнату. Там пусто. Но я не думаю, что ее похитили. Больше похоже на уловку Фиона. Он знает, что мы с Джеймсом не позволим тебе снова отправиться к соколам, и надеется, что таким образом сможет взять под контроль Якоба до того, как Джеймс начнет манипулировать твоей памятью. Зачем же еще он отдал твоему отцу смартфон с четкой инструкцией вернуть его обратно тебе?

– А если это не уловка? Если кто-то действительно намеревается убить Эмму? – В ее глазах написано безразличие. Она не волнуется о ней, только обо мне.

– Но кто? Даже если у нее есть враги в Sensus Corvi, то здесь, в США…

– Может быть, мой отец, – перебиваю я.

Она вздрагивает, затем медленно кивает.

– Но тогда он не положил бы твой мобильный телефон мне в сумочку и спокойно не уснул бы рядом.

Она права. Тем не менее у него скручивает желудок только при мысли, что Эмма находится в серьезной опасности. Пора уже выбираться отсюда. Бежать.

Как же найти Макэнгуса и привести его сюда?

– Допустим. Я в деле. Каков план?

Через несколько минут я бегу по парку Инглвудских воронов. Морозный воздух задувает под капюшон спортивной куртки, и от шеи вниз по позвоночнику холодит кожу. Мама ловко отвлекла охранника за дверью, чтобы я незаметно покинул апартаменты, а в кармане моего пиджака лежат деньги и записка с адресом места в Бруклине. Мне нужно найти там убежище у давнего знакомого матери, пока она не спланирует мой дальнейший маршрут побега.

Несмотря на обещание, я не собираюсь уезжать в Бруклин. Время истекает, и кто бы ни отправил то мрачное сообщение, будь это Фарран – как подозревает мама – или действительно похититель, который угрожает жизни Эммы, он больше не сможет связаться со мной. Потому что Кейтлин оставила себе мой мобильный, опасаясь, что Фарран использует его, чтобы найти меня и убежище соколов.

Я пробираюсь между тонким кленом и светлыми березовыми стволами к входным воротам. Едва прячусь за кустом, когда сирена разрывает тишину со стороны школьного здания. Охранники подпрыгивают внутри сторожки и спешат наружу, а люди у ворот с любопытством присоединяются к ним. Они переговариваются по рации.

Я задерживаю дыхание и сажусь на корточки. Шаг. Еще один. Потом ноги скользят по грязи, которая пачкает одежду, я ищу кнопку переключателя и слышу, как замок на воротах начинает жужжать.

– СТОЙ! – кричит мужчина позади, но я уже открыл дверь и выбегаю на улицу. Что-то ударяется о решетку с громким металлическим звоном.

– НЕ СТРЕЛЯТЬ! – кто-то кричит сзади. – ЭТО СТУДЕНТ!

Передо мной открывается лесная чаща, черный лабиринт хвойных деревьев и густого подлеска, который больше подходит для убежища от преследователей, чем дорога рядом с ним. Пряный запах влажных листьев и земли приветствует гостя, как и вкус обретенной свободы. Растительность громко шуршит под ногами, но я бегу быстро, никто пока что не преследует меня, может быть, мама их тоже задержит. Я справлюсь!

Но есть проблема.

Тем вечером Фарран сообщил отцу, что отправит отряд воронов на яхту Монтгомери. Их больше не будет в порту, и я понятия не имею, где они прячутся. Ноги скользят по корням деревьев, и чертополох цепляется за край брюк, когда я схожу с протоптанной дорожки и забредаю глубже и глубже в чащу леса.

Есть только один человек, способный мне помочь.

Только тот, которому я доверяю. Эми.

Сон.

Предложение Намары несколько часов отдохнуть и позволить бандиту Франческо охранять их, звучит так же многообещающе для Якоба, как и идея вздремнуть в клетке со львами в зоопарке Центрального парка. Однако вскоре после полуночи он растягивается на диване Эми в гостиной и ничего не может с собой поделать. Прошлые несколько часов и недосыпание ночью дают о себе знать, и вскоре его тело чувствует себя таким тяжелым, словно к нему привязаны булыжники. Они заставляют его упасть в глубину тишины, которая забирает все посторонние мысли, беспокойство и гнев, не оставляя ничего, кроме пустоты. Небесной, желанной пустоты.