Рэна Фишер - Пробуждение [litres]

Пронзительный звук вырывает его из блаженного состояния настолько внезапно, что он запрыгивает на журнальный столик, еще не проснувшись. По крайней мере, жгучая боль в мышцах отрезвляет его, как поток холодной воды, выплеснутый в лицо. Якоб поспешно смотрит на часы. Стрелки на циферблате с подсветкой как раз приближаются к трем.

Когда он торопится в коридор, снова гремит дверной звонок, и кто-то настойчиво ломится в квартиру Эми.

Ужасающая тень внезапно плавно приближается к нему. Франческо.

– Мне открыть? – шепчет он. Слабый свет уличных фонарей проникает через открытую кухонную дверь и отражается в металлическом предмете, который он держит в руке. Нож с лезвием длиной шесть дюймов.

Прежде чем Якоб успевает ответить, стук в дверь становится настолько сильным, что она начинает сотрясаться, и все же отчаянный крик с другой стороны прорывается через него.

– Эми! Пожалуйста, открой, это Томас!

Якоб отбрасывает любую мысль о шпионах, отталкивает Франческо от двери и распахивает ее. Лицо Эйдана такое же бледное, как стена позади него. Учащенное дыхание, и на лбу блестят капли пота. Но когда он узнает Якоба, его глаза расширяются, и улыбка освещает черты лица. Двери соседей открываются, и по лестничному пролету разлетается громкая ругань, но Эйдан смотрит с облегчением.

– Макэнгус! Слава богу! Вы здесь.

– Вы действительно думаете, что за этим стоит Фарран? – тихо спрашивает Эйдан, когда они мчатся в такси по улицам ночного Нью-Йорка. Надежда в этих словах вызывает в Якобе отголосок гнева.

– Возможно, – ворчит он, не отрываясь от бокового окна. Уличные фонари купают его лицо в беспокойной игре света и тени.

На мгновение наступает тишина, затем Эйдан принимается за объяснения.

– Понимаю, вы сердитесь на меня за то, что я сплоховал в Центральном парке.

– Нет, мальчик, – Якоб оборачивается и глубоко вздыхает, – я злюсь, потому что до сих пор не придумал, как спасти тебя от Фаррана и твоего недобросовестного отца, а также Эмму.

Если кто-то и виноват в роковых событиях в Центральном парке, это Монтгомери. Но у его поведения были весьма веские причины. Взгляд Якоба опускается на руки, и он концентрируется, чтобы снова и снова не вытирать их о штаны, будто кровь Штайна все еще на них. Он хотел бы поговорить с ним снова. Или с Монтгомери. Но сокол еще не очнулся после операции. Намара скоро прибудет к Филлис и соберет остальных, в то время как Эми, Антонио и Франческо готовятся к стычке с бывшими членами его банды. Якоб пытался отговорить их. Дети. Что они смогут сделать против опытных бойцов Инглвудских воронов? Но времени мало, а Эми такая же упрямая, как и он сам.

Они пересекают мост Джорджа Вашингтона, который так празднично сияет, словно колесо обозрения на ярмарке. Эйдан смотрит на часы и бормочет, что время, которое похититель дал им, почти истекло, эта мысль пронзает разум Якоба, и он хватает крестника за руку.

– Ты вообще знаешь, в какой комнате была Эмма? – Эйдан качает головой.

– Тогда зачем Фаррану уводить ее оттуда? – В его горле образуется ком, когда он продолжает: – Кроме того, он не стал бы действовать через твоего отца, если захотел бы убедиться, что ты получишь сообщение, он сунул бы телефон прямо тебе в руки. И он следовал бы за тобой, надеясь вычислить Монтгомери. Это определенно не Фарран! О боги, Эйдан, думай! Ты заметил кого-нибудь, кто хотел бы навредить Эмме?

Такси поворачивает в Нью-Джерси. Они доберутся до воронов Инглвуда всего через пять минут. Эйдан сжимает руки и смотрит в пустоту.

После оживленной трассы дорога кажется опустевшей. Секунды тянутся как минуты. Эйдан вздыхает перед знакомым поворотом в природный центр.

– Тип, который напал на меня и может прикидываться невидимкой! – шипит он, затаив дыхание. – Эмма испугалась, когда он попросил у Фаррана не наказывать ее, потому что она слишком нервничала из-за произошедшего.

– Джек! Скорее всего. Ему трудно смириться с поражением в Sensus Corvi, – Якоб сжимает кулаки и затем сердито кричит: – Стой!

Водитель вздрагивает и нервно оглядывается назад. Якоб пытается говорить мягче. Последнее, что им нужно, – вмешательство полиции, если в истерике таксист расскажет о двух странных пассажирах.

– Пожалуйста, высадите нас во Флэт Рок Брук. Моего сына укачало. Я думаю, ему лучше выйти прямо сейчас.

Такси поворачивает на стоянку рядом с двухэтажным деревянным зданием с двустворчатой входной дверью из стекла, внутри него не горит свет. Огни машины мелькают в стеклах, прежде чем такси исчезает на узкой подъездной дороге, и темнота снова поглощает их.

– Что теперь? – спрашивает Эйдан.

Якоб достает мобильный телефон из кармана. Мгновение он колеблется и рассеянно смотрит на маленький пруд, который блестит перед ними, как черная пропасть. Он дрожит. Другого пути нет.

Затем снова смотрит на экран телефона и начинает набирать номер.

Шум.

– Видишь, Эмма? – голос Джека звучит искаженно. – Я не позволю тебе обвести меня вокруг пальца.

Уши все еще болят. Дребезжание сильное, но постепенно становится тише. И я слышу что-то еще, приглушенно, дальше. Пожарная сигнализация?

– Ах. Твой принц наконец-то оседлал коня, чтобы спасти тебя, – Джек тихо хихикает.

Эйдан. Боже мой, что он задумал?

– Я не лгала, ты, идиот. Фарран действительно намеревался меня убить.

Какое-то время я слышу только его дыхание и сигнал тревоги. Затем раздается пронзительный треск, и Джек кашляет.

– Ты его племянница. Зачем ему поддерживать, жалеть тебя все время, а потом…

– Сначала расскажи, что ты планируешь сделать с Эйданом, а потом расскажу я.

Клац, клац. Джек снова печатает на клавиатуре. Звук разрушает тонкую стену, которую я выстроила вокруг своего страха так же легко, как если бы он сломал карточный домик летящей битой. Когда я слышу длинный гудок, по телу пробегает дрожь, и я жду боли. Но она не приходит. Вместо этого Джек начинает смеяться так громко, что я верчу головой вперед и назад, надеясь, что смогу как-то избавиться от этого глупого хохота и его голоса. Но, конечно, у меня ничего не выходит. Затычки засели слишком глубоко в слуховом проходе, очень болезненно.

– Проклятье, Эмма. Я надеялся, ты продержишься дольше. Есть еще столько вещей, которые мне хотелось бы испытать на тебе. Но такими темпами ты получишь еще один сердечный приступ и испортишь мне всю драматическую постановку, которую я планировал. И все из-за слабой боли в ушах!

Я задыхаюсь от ненависти.

Воздух. Разве я не могу направить хотя бы это против него, послать порыв ветра? Но чтобы напасть на Джека, нужно хотя бы найти его. Урод сделал это невозможным, завязав мне глаза.