Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

Он открыл было рот, потом тупо и преданно кивнул. Двалия подошла к иллюминатору на корме и стала смотреть на бескрайнее море. Может, она жалеет, что возвращается домой?

Улучив минутку, когда Двалия не гоняла меня с поручениями, я, как могла, пригладила волосы. Мне удалось умыться грязной водой, оставшейся после ее мытья, и промокнуть лицо полотенцем, прежде чем вынести все из каюты. Одежки мои износились, зато были более или менее чистыми. Из самой истрепанной рубашки я сделала себе мешок и сложила туда свою сменную одежду – ее у меня было совсем немного. Связав рукава, чтобы получилось нечто вроде ручки, повесила узел на плечо. Я продумала, кем стану притворяться. Буду честно смотреть всем в глаза и всячески стараться угодить Двалии. Совершенно безвредный ребенок, которого нечего бояться. Никто не заподозрит, кто я на самом деле.

Снаружи раздались крики матросов, и донесся городской шум. Нас буксировали прямо к причалам, лучами расходившимся от многолюдных набережных. Мы с Виндлайером взялись с разных сторон за сундук с нарядами Двалии и с трудом выволокли его на палубу. Двалия засунула узелок с украшениями в роскошную вышитую сумочку. И вот мы стоим на палубе, так чтобы не путаться под ногами матросов, и ждем, когда корабль подведут к причалу, пришвартуют и спустят сходни.

Только тут к нам подошел капитан. Он взял руки Двалии в свои, целомудренно поцеловал ее в щеку и сообщил, что уже выслал гонца, чтобы снять для нее комнаты в чистой и приличной гостинице. К сожалению, он не сможет проводить нас туда, но пошлет двух крепких парней, чтобы несли ее сундук и защищали ее. Он обещал вместе с ней отправиться в замок Клеррес, когда она пойдет туда спрашивать о своем будущем, ибо надеется, что в прорицании найдется значительное место для него.

Леди Обриция жеманно улыбнулась и поблагодарила его. Длинные, выгнутые дугой перья на ее шляпке развевались на ветру. Она напомнила, что ее дело в Клерресе очень личное, но обещала встретиться с ним ближайшим вечером. И ее слуги прекрасно смогут сами донести сундук, так что нет нужды посылать кого-то. Капитан нахмурился было, обеспокоившись за судьбу возлюбленной, но его лоб быстро разгладился: я ощутила, как Виндлайер направил капитанские мысли в нужное русло. Конечно же, с ней все будет хорошо. Ни к чему волноваться за нее. Она столь же умна, как и красива, и он ценит ее независимость.

И все-таки он сошел вместе с нами на причал. Там снова взял руки Двалии в свои, и она запрокинула голову, чтобы встретить его полный обожания взгляд.

– Будь осторожна, моя прелестница, – проговорил капитан и наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание.

Я почувствовала, что сделал Виндлайер: он отдернул пелену обмана в тот самый миг, когда их губы почти соприкоснулись. Капитан увидел Двалию такой, какой она была на самом деле. И отшатнулся, так и не поцеловав ее. Виндлайер мгновенно вернул чары на место, но капитан уже отошел на шаг назад. Он заморгал, потер глаза обеими руками и робко посмотрел на Двалию.

– Я слишком давно не спал. Стоило мне оказаться на твердой земле, как голова пошла кругом. Леди Обриция, увидимся вечером. Поужинаем вместе.

– Конечно, – едва слышно отозвалась она.

Он отвернулся, потирая лоб, и поднялся на корабль. Очутившись на палубе, он снова посмотрел на нас, и Двалия помахала ему рукой в перчатке. Капитан усмехнулся, как мальчишка, помахал в ответ и вернулся к своим делам. Двалия несколько мгновений смотрела ему вслед. От горя ее невзрачное лицо сделалось еще непривлекательнее. Виндлайер стоял с невинным видом, притворяясь, что ничего не заметил. Однако…

– Он видел меня, – проговорила Двалия низким, угрожающим голосом. – Ты дал ему увидеть меня.

Виндлайер отвел глаза, уставившись вдаль.

– Возможно, на миг мои чары как бы сбились с шага. – Он мазнул по ней взглядом и снова отвел глаза. От меня не укрылось его злорадное выражение, но оно промелькнуло у него на лице слишком быстро, поэтому Двалия ничего не заметила. – Нужно очень много сил, чтобы поддерживать такой обман, – напомнил Виндлайер. – Капитан не из легковерных людей. Следить, чтобы вся его команда денно и нощно видела в тебе леди Обрицию, было непросто. А мне еще приходилось заставлять капитана видеть тебя совсем не такой, какая ты есть, все время, что он проводил с тобой. Это совсем истощило мои силы. Вероятно, сейчас самое время дать мне…

– Не здесь! – прорычала она и, злобно оглядев нас обоих, приказала: – Берите сундук – и за мной.

Виндлайер взялся за одну ручку сундука, я – за другую, и мы пошли. Вещи были не такими уж тяжелыми, но нести их было нелегко, потому что Виндлайер был рохля. Он постоянно менял руку и шел, перекосившись набок, словно с трудом удерживал такую ношу. Сундук постоянно ударялся о мостовую и бил меня по бедру и икре. Примерно каждые сто шагов Двалии приходилось останавливаться и дожидаться нас. Виндлайер старался поддерживать ее личину. Мужчины останавливались и провожали ее восхищенными взглядами. Две женщины всплеснули руками, обсуждая великолепие ее платья и шляпы. Двалия гордо шествовала по улицам, а когда оглядывалась на нас, я замечала в ее глазах довольство, какого никогда не видела прежде.

Мы шли по улицам среди многочисленных прохожих, которые в моих глазах выглядели странно и непривычно. Я догадывалась, что это купцы, моряки и рабочие, но какие же удивительные, непохожие и яркие наряды они носили! Вот мальчик с волосами рыжими, как ржавчина, и руками, усыпанными веснушками, как перепелиное яйцо – крапинками. Вот женщина, возвышающаяся над толпой, со смуглой кожей и обнаженными руками, покрытыми белой татуировкой от кончиков пальцев до широких плеч. Вот лысая девочка в розовом платье скачет рядом со своей лысой мамой, у которой вокруг губ сверкают крохотные самоцветы. Я обернулась, гадая, как же эти камешки держатся на ее коже, и сундук снова ударил меня по тому самому месту на икре, где за время дороги уже набил синяк.

Я чувствовала, что Виндлайеру трудно нести сундук и одновременно морочить голову всем встречным обликом леди Обриции. В третий раз, когда Двалии пришлось дожидаться нас, она сказала ему:

– Вижу, ты снова становишься бесполезным. Ладно. Ни к чему так надрываться. Пока что можешь просто делать так, чтобы нас не замечали.

– Постараюсь.

Ее черты вмиг лишились красоты. Двалия сделалась заурядной и даже хуже. Такой, что второй раз и не взглянешь.

Двалия проталкивалась вперед по улицам, люди неохотно расступались перед ней, а мы тащились следом. Чувствовалось, как истончается магия Виндлайера. Я покосилась на него: он весь взмок, пытаясь тащить вещи и при этом отводить глаза прохожим. Его магия мерцала и дрожала, как умирающий язык пламени на мокром полене.