Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

Меня снова свалила странная хворь, охватили слабость и жар. Янтарь пыталась уверить меня, что все будет хорошо, но я ответила, что у меня так уже было и я хочу, чтобы меня оставили в покое. Янтарь, похоже, была потрясена, но послушалась. Воду и суп мне приносил Пер, и он же, когда лихорадка прошла, уговорил капитана позволить мне помыться в его каюте. Мне дали ванну, в которой можно было стоять, ветошь, чтобы обтираться, и ведро горячей воды. Хотелось полежать в горячей ванне, но Пер объяснил, что воду приходится беречь: мы ведь не смогли пополнить запасы на Пиратских островах. Того, что мне дали, хватило, чтобы смыть с себя облезшую кожу. Когда я покончила с этим, кожа моя была чуть-чуть ближе по цвету к коже Пера, и чувствовала я себя гораздо лучше.

Странное дело: меня очень утомляла праздность во время нашего нескончаемого плавания. Столько месяцев я строила планы и пыталась выжить, а тут мне вдруг стало почти нечего делать. Никто не считал, что я должна выполнять свою часть работы. Все вокруг твердили, что нужно отдыхать. И мне часами было нечем заняться, кроме как перебирать в памяти свои несчастья. Я пыталась найти какой-то смысл в том, что со мной произошло. Мой отец мертв. Те, кто похитил меня, мертвы. Я направляюсь «домой» – в Олений замок, к сестре, которую толком не знаю, и новорожденной племяннице.

Я думала обо всем, что со мной делали, и обо всем, что я сама делала, чтобы выжить. Иногда даже трудно было поверить, что это было со мной. Что это я прокусила щеку Двалии. Что это у меня на глазах умерла торговец Акриэль. Что это я стала Разрушителем, убила Двалию, сожгла Симфэ и спалила библиотеку. Неужели все это была я, Би Видящая?

Мне снились сны – и полные предзнаменований, и обычные. Иногда трудно было отличить одни от других. Я бродила за стенами Ивового Леса и звала отца, но на мой зов пришел волк. Торговец Акриэль ползла за мной, крича, что это я виновата. Пыталась убежать от нее, но ноги были как студень. Синий олень прыгал в серебряное озеро, а оттуда выпрыгивал черный волк. Дюжина драконов величественно поднималась в небо. Двалия стояла у моей кровати и смеялась: как я могла подумать, что способна убить ее. Мне снились женщина, которая вспахивала бескрайнее поле, и золотые колосья, которые надо было срезать и сложить в скрипучие возки. Мне снилась мама, она говорила: «Может показаться, что он не любит тебя, но это не так». Или что я смотрю в щель в стене и вижу пышный бал в огромном зале.

Некоторые сны я записывала на бумаге, которую дал мне Любимый, другие оставляла при себе.

Однажды вечером он пришел ко мне и сказал:

– Давай сядем рядом, и ты будешь читать мне свои сны. А потом мы поговорим о них.

Я не хотела никому их читать. Оттого что я их записывала, сны приобретали значение. Если прочесть их вслух, они станут еще значительнее. Я ничего не ответила ему.

Он сел рядом со мной на носовой палубе. По вечерам я больше всего любила сидеть там. Его длинные руки, одна в перчатке, вторая нет, вольно легли на колени.

– Би, пожалуйста, дай мне узнать тебя. Для меня нет ничего важнее. Я хочу понять тебя и рассказать все то, что ты должна знать о себе. Рассказать тебе про сны, что они могут значить и чего от тебя потребовать. Однажды ты должна будешь найти своего Изменяющего и начать менять мир…

Я заметила, что он не сказал, будто хочет, чтобы я узнала его. Чтобы узнала Янтарь – Шута – Любимого, кем бы он ни был. Спрятала от него свой рисунок с торговцем Акриэль. И изобразила улыбку:

– Я нашла Изменяющего. Я изменила то, что должна была. И теперь с этим покончено. – Интересно, а какой судьбы хотел бы для меня отец? Я набрала побольше воздуха и сказала, стараясь не задеть его чувства: – Я не хочу становиться Белым Пророком, каким был ты.

– Хотел бы я, чтобы это зависело от нас. Но боюсь, что ты неизбежно им станешь. Ладно, отложим это пока. Расскажешь мне о своем Изменяющем? – И он спросил ласково, чуть наклонив голову: – Это Пер?

Пер? Я постаралась не выдать отвращения, которое вызвала у меня эта мысль. Пер – мой друг!

– Я ведь уже говорила тебе! Моим Изменяющим была Двалия! Это ее стараниями я стала такой, какой должна была стать, чтобы стать Разрушителем. Она перевернула мою жизнь. Увезла меня из Ивового Леса в Клеррес. И там я совершила перемены, которых они все боялись. А потом убила ее. Я – Разрушитель, я разрушила царство Слуг.

Некоторое время он молчал, сплетая и расплетая пальцы, одни обнаженные, другие обтянутые перчаткой.

– Ты уверена, что твоим Изменяющим была именно Двалия?

– Так сказал Прилкоп. – Я подумала и уточнила: – Прилкоп сказал, что он так думает.

– Хм. Прилкопу случалось ошибаться. – Он вдруг вздохнул. – Би, я надеялся, что это все будет куда легче для нас обоих. Но тогда я думал, что с нами будет твой отец. Что он поможет нам стать друзьями. Поможет тебе научиться доверять мне.

– Он мертв.

– Я знаю. – Любимый резко выпрямил спину, наклонил голову и пристально вгляделся мне в лицо. Эти его глаза… Я отвела взгляд. Но он все равно заговорил: – Би… Ты думаешь, это я виноват в его смерти?

– Нет. Это он виноват.

Сама не ожидала, что скажу это. Но едва слова сорвались у меня с языка, я ощутила прилив праведного гнева. Он сам виноват, что погиб, и я имею полное право так злиться на него.

Любимый взял меня за руку рукой в перчатке. Он больше не смотрел на меня, его взгляд был устремлен на море.

– Я тоже так думаю. И мне кажется, я злюсь на него не меньше, чем ты.

Я выдернула руку. Можно подумать, его вины тут вовсе нет!

Мы плыли вдоль изменчивых берегов, прозванных Про́клятыми. День за днем мы приближались к Удачному, и вот однажды вечером на горизонте показались его огни. Любимый продумал за нас, что делать дальше. Мы сойдем на берег, отправим с голубиной почтой письмо в Олений замок, где попросим, чтобы нам выслали денег на обратную дорогу. И будем ждать ответа. Альтия любезно предложила нам пожить в доме ее семьи, пока мы не получим деньги и не договоримся о дальнейшем путешествии, и Янтарь с благодарностью согласилась. До тех пор пока из Оленьего замка не пришлют денег, нам придется жить в нищете, на ее подачки.

В тот день, когда мы вошли в залив Торговцев, а потом и в Удачнинскую гавань, погода стояла ясная. Проказница направилась прямо к причалам, выделенным для живых кораблей. Наше появление вызвало переполох, и вскоре другие живые корабли стали окликать ее. Странно было слышать, как они переговариваются, выспрашивая новости. По-видимому, два меньших дракона, которые раньше были Совершенным, успели побывать в Удачном и пытались уговорить живые корабли последовать за ними в Кельсингру. И теперь корабли хотели знать, правда ли это? Неужели эти драконы раньше в самом деле были живым Совершенным? Громче всех звучал голос корабля по имени Кендри: он ревел, что живым кораблям давным-давно пора превратиться в свободных драконов. Его носовое изваяние изображало красивого юношу, обнаженного до пояса. Он стоял, привязанный, у дальнего причала, и на мачтах его не было парусов. И если большинство кораблей расспрашивали Проказницу лишь с любопытством, Кендри бушевал так, что страшно делалось.