Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

– Да? А по мне, так нормально. Отшлифованные кости очень красиво смотрятся. Мы дождемся отлива, когда из-под воды покажется насыпь, и по ней перейдем в наше святилище на острове. Ты наверняка о нем слышала! Верхушки сторожевых башен сделаны в виде черепов древних чудищ. По ночам в них зажигают огни, и пылающие глазницы черепов глядят на все четыре стороны! Очень впечатляющее зрелище. – Он поскреб мокрую щеку. Дождевая вода скатывалась с его подбородка. Виндлайер наклонился ко мне ближе и понизил голос, словно собирался поделиться важной тайной. – Мебель в четырех башнях цитадели сделана из костей драконов! У Симфэ есть чайный сервиз, где все чашки выточены из драконьих зубов и отделаны по кромке серебром! Он очень древний и много поколений передавался от Симфэ к Симфэ.

– От Симфэ к Симфэ?

Он вскинул белесые брови:

– Женщину в Северной башне всегда зовут Симфэ. Как можно не знать таких вещей? Мне объяснили все это, еще когда я был совсем малыш. Клеррес – сердце мира, а сердце мира всегда должно биться ровно. – Последние слова он произнес будто известную всему свету истину.

– Пока вы не схватили меня, я вообще не слышала ни о Клерресе, ни о Слугах.

Я даже почти не солгала. На самом деле я читала о них в записках отца, но слишком мало, чтобы понять, что меня ждало впереди.

– Наверное, это потому, что ты такая маленькая, – задумчиво проговорил Виндлайер и посмотрел на меня с жалостью.

Я помотала головой. Волосы у меня уже так отросли, что стали завиваться, и теперь с них во все стороны полетели капли.

– Мне кажется, не такие уж они и знаменитые, как ты думаешь. Керф, вот ты когда-нибудь слышал о Клерресе, прежде чем нанялся к Слугам?

Тот заторможенно повернул ко мне голову, и глаза его медленно распахнулись в испуге, словно у оцепеневшей от ужаса коровы.

– Тихо! – шикнул Виндлайер. – Не спрашивай его ни о чем.

Он свел брови, и лицо Керфа тут же приняло обычное унылое выражение. Тревога в его глазах погасла. Я вдруг встала и потянулась, нарочно сделав это как раз тогда, когда мимо пробегали два молодых матроса. Оба обогнули меня стороной, но один обернулся и удивленно посмотрел на меня. Я поймала его взгляд и улыбнулась. Он споткнулся, едва не упал, обернулся снова и наверняка заговорил бы со мной, но тут кто-то рявкнул на него за нерасторопность. Голос выкрикнул команду, и одновременно раздался хлесткий удар, будто ударили плетью о планшир. Оба парня бросились исполнять. Виндлайер тяжело сопел, словно ему пришлось быстро бежать. Мир вокруг вновь успокоился, словно я только что барахталась на поверхности, а теперь погрузилась в неподвижные морские глубины.

Избегая смотреть в глаза Виндлайеру, я попыталась повторить его слова:

– Клеррес – сердце мира, а сердце мира всегда должно биться ровно.

Дождь внезапно зарядил с новой силой, и я стала всматриваться в лицо Виндлайера сквозь водяную завесу. Не понять было, слезы или капли дождя стекают у него по щекам; подбородок на миг задрожал.

– Мы служим Слугам и помогаем им поддерживать ровное биение сердца. Если мы послушны. Если не отступаем с Пути.

– Но при чем тут ты? Что мешает тебе отправиться на ярмарку, поесть жареных орешков или выпить сидра с пряностями? В этом ведь нет ничего плохого.

Его маленькие круглые глазки глядели на меня с тоской.

– Но и хорошего ничего нет. Я должен делать лишь то, что удерживает мир на верном Пути. Самые простые вещи могут навредить ему. Я съем пирожное, и кому-то его не достанется. Это как один маленький камешек может вызвать обвал, который погребет под собой дорогу.

Кажется, это я уже слышала, когда-то очень давно… Слова упрямо звенели у меня в голове, хотя смысл их мне совсем не нравился. Если Виндлайер верит, что Двалия знает его предназначение, и намерен идти, куда она укажет, мне нечего и надеяться заручиться его помощью для побега.

Словно прочитав мои мысли, он сказал:

– Вот почему я не могу помочь тебе бороться с ней. Если ты попытаешься сбежать, мне придется остановить тебя и вернуть. – Он покачал головой. – Двалия ужасно разозлилась, когда ты сбежала в том большом городе. Я сказал, что не могу сделать тебя послушной. Один раз у меня получилось, в самом начале. В тот день я был полон свежих сил. Она подготовила меня к тяжелой работе. Я справился. Но с тех пор я больше не могу заставить тебя слушаться меня. Она сказала, что я лгу. И стала бить меня по щекам. Била и била… – Он сморщился, ощупывая языком больную щеку изнутри.

Мне стало жаль его, ведь это из-за меня ему было больно.

– Ох, брат… – сказала я и взяла его за руку.

Это было все равно что сунуть руку в ледяную реку, так отчетливо я ощутила бурный поток в нем. Как прикоснуться к отцу в те времена, когда он не сдерживал своих мыслей, а я не научилась защищаться от них. Его течение подхватило мои собственные мысли и унесло. Я почувствовала напряжение, которого ему стоило удерживать Керфа, – словно звенящий от напряжения канат, оплетающий разум. Керф был силен. Он рвался с поводка, будто здоровый пес. Я отдернула руку и попыталась скрыть свое смятение, сочувственно похлопав Виндлайера по руке, там, где ее прикрывала одежда.

– Мне так жаль, что тебе досталось из-за меня…

Виндлайер смотрел на меня во все глаза:

– То, что ты думала об отце…

Мое сердце бешено колотилось. Стены, стены, стены!

– Я все время скучаю по папе.

Виндлайер потянулся ко мне, и я поспешно встала:

– Тут так холодно. Пойду я лучше под крышу. Керф, ты не замерз?

Глаза Керфа сверкнули, и Виндлайеру пришлось отвлечься, чтобы вернуть рвущегося с поводка пса к ноге. К тому времени, когда он совладал с Керфом и заставил того подняться, чтобы идти за мной, я уже шла по палубе, и он не мог до меня дотянуться. Матрос, сворачивавший канат, замер и уставился на меня. Выходит, хоть Виндлайер и может одновременно скрывать меня ото всех и управлять Керфом, это дается ему нелегко. Надо запомнить на будущее.

Увы, я вручила ему оружие, которое он сможет использовать против меня. Понял ли Виндлайер, что если коснется моей неприкрытой кожи, то сможет проникнуть мне в голову? Я не стала оборачиваться на него, не стала задерживаться на этой мысли. Надо стараться лучше защищать свой разум. Теперь мне уже не верилось, что я смогу заполучить Виндлайера или Керфа в союзники. Мимо, шлепая босыми ногами, прошел старый моряк в мокрой до нитки рубахе и даже не взглянул на меня.

Я подошла к люку и спустилась в нутро корабля, где меня ждала наша злосчастная каюта. Я шла, присматриваясь к попутчикам. Несколько калсидийских торговцев, сбившись в кружок, глухо обсуждали погоду и пиратов. Я остановилась рядом и прислушалась. Никто не обратил на меня внимания. Мне стало известно, что наш корабль славится как самый быстрый за пределами Калсиды. Никогда еще пираты не брали его на абордаж, хотя не раз пытались догнать. Он также всегда уходил из-под носа так называемого Пошлинного флота и незамеченным проскальзывал мимо Пиратских островов, не платя дань королеве Этте и ее головорезам.