Кирилл Корзун - Клинок чести [= Зов чести] [litres]

– Хандзо-сан, это правда? – невинно поинтересовалась богиня, изображая глубочайшее изумление на лице. – Зачем ты так смущаешь бедного мальчика?

Старый самурай громко закашлялся, пытаясь скрыть обуревающее его негодование, после чего попытался испепелить меня взором, полным праведного гнева, чем вынудил меня пойти на попятную.

– Всё, дедушка, всё! Не смотри на меня как на демона Дзигоку! Пошутил я, пошутил…

Брат наконец-то расслабился и заулыбался, смирившись с тем, что его окружают сумасшедшие. Я адаптировался значительно дольше…

– Пресветлая Амэ! Позвольте задать вопрос…

– Ты зря беспокоился, Хандзо-сан. Он владеет искусством своевременности в достаточной степени, – улыбаясь, шепнула она дедушке и, сложив веер, величественно кивнула: – Три вопроса. Три ответа. Таков закон Равновесия, нарушать который не следует даже богам. Задавай правильные вопросы, Кеншин-кун. Иначе ответы тебя разочаруют.

Глубоко поклонившись богине Амэ, я всерьёз задумался, лихорадочно перебирая роящиеся в голове мысли. Брат возник рядом неслышно, будто призрак. И обозначил первый вопрос вместо меня:

– Что с нами происходит, богиня? Мы были единым целым, но в какой-то момент процесс слияния прервался и я очутился здесь, среди запустения и разрухи. Душа Кенши выжжена дотла и не желает исцеления. Что с нами происходит?

Вопрос, без сомнения, был правильным, а ответ на него – необходимым.

Дедушка громко хмыкнул собственным мыслям и щелчком пальцев создал из воздуха несколько татами, покрывших собой участок земли рядом с честно вырытой ямой. Богиня Амэ благодарно кивнула, присела на одну из них и жестом пригласила нас присоединиться к ней.

– Влияние богов на смертных ограничено законом Равновесия. Проклятье рода Хаттори просуществовало почти пять веков, методично уничтожая моих потомков одного за другим и всегда оставаясь в рамках закона. Проклятье не убивало. Оно только подталкивало к смерти, подтасовывая обстоятельства или изредка влияя на людей. Моё вмешательство было бы необоснованным, – она начала пространное объяснение, переводя взгляд то на меня, то на брата. – И когда закон оказался на моей стороне, я не рассчитала сил. Оказанной поддержки оказалось недостаточно, и процесс слияния душ не смог пройти правильно. Вы оказались слишком разными.

– Что-то подобное я и предполагал, – сумрачно произнёс дед. – Хранитель Рода и я были призваны исправить ситуацию.

– Верно, Хандзо-сан, – кивнула богиня и вновь продолжила: – Душа Кеншина умирала. Её питала лишь ненависть и жажда мести. Итог вы можете наблюдать сами… Взяв от слияния воспоминания и крохи Сил, Кеншин отделил тебя, Леон. Истинное стремление души состояло в том, чтобы брат не остался без посмертия. Старший брат даже неосознанно пытался сберечь младшего. Как сейчас пытается сберечь своего прадеда.

– Внук?!

– Брат?!

– Ты же слышал, деда, неосознанно! – вяло огрызнулся я, осмысливая услышанное. – А ты, Лео, чего подскочил? Ваши билеты в один конец не могли меня радовать! Или могло быть иначе?!

– Обожаю семейные сцены! Становлюсь сентиментальной… – на полном серьёзе вдруг заявила богиня, с некоторым умилением разглядывая наши разборки. – Но я не закончила…

– Благодарю, Пресветлая, продолжайте… – я признательно склонил голову, жестами заставив негодующих родственников умолкнуть.

– Лео-кун выбрал единственно верный путь, – похвалив моего брата, Амэ благосклонно ему улыбнулась, наблюдая за тем, как он надулся от собственной важности. – Учитывая вашу духовную связь близнецов, каждое его действие, направляемое любовью к брату, способно постепенно исцелять раны твоей души, Кенши-кун. Дедушка тоже сможет внести свой вклад, если отыщет в своем старом и заскорузлом сердце хоть каплю любви к своему внуку.

– И возьмет самую большую лопату! – мстительно расхохотался я, глядя на то, как дедушка покорно кивает головой, соглашаясь с каждым словом небожительницы.

Её укоризненный взгляд, хоть и заставил меня осечься, но имел совсем не тот эффект, которого она ждала. Богиня лишь напомнила мне, с кем на самом деле мы имеем дело.

– Что я должен сделать, чтобы они продолжили свой Путь и не растворились во мне?

– Это второй вопрос? – напряженно поинтересовалась богиня, разом утратив прежнюю мягкость.

– Да, Пресветлая Амэ.

– Если ты уцелеешь в горниле войны… – заговорила она нечеловеческим и потусторонним голосом. – …И будешь перекован заново… Ты – Сломанный Клинок Хаттори, возведешь в мою честь святилище в своих землях. В своих новых землях. И приведёшь ко мне всех, кто ходит под твоей рукой…

Проснулся я отдохнувшим, посвежевшим, полным сил и отвратительного настроения. Требование богини в разной степени поразило всех. И если я был хотя бы отчасти готов к чему-то подобному, то для деда и брата её амбиции стали полным сюрпризом.

– Почувствуй себя крестоносцем двадцать первого века! – буркнул я, открывая глаза и бодро скатываясь с кровати. – Огнем и мечом мы принесем вам веру истинную!

Последнюю фразу я говорил уже в полный голос, распахнув двери своей комнаты настежь. Сидевший на диване с бутербродом в руках, Лёха услышал её, выпучил глаза и поперхнулся от удивления. С нескрываемым удовольствием хлопнув его по спине, я прервал его жалкие хрипы о помощи и надменно прошествовал в ванную комнату.

Спустя десять минут, обернутый в полотенце, шествуя обратным маршрутом, обратил внимание на подозрительную тишину в квартирке и не вытерпел:

– Еретиииик! Где же ты?!

Нельзя досрочно выходить из столь удачно подвернувшегося образа. За диваном подозрительно зашумело. Кинув туда тапок и для острастки крикнув: «Святая граната!!!», я вернулся к прерванным утренним процедурам и только тогда обратил внимание на часы.

Сутки. Без малого сутки мой измотанный организм отсыпался и восстанавливался, пытаясь привести себя в относительную норму. А я ещё удивился – почему вдруг кубики пресса стали столь рельефными?!

– Лёха!!!

– Да, господин инквизитор? – подобострастно спросил староста откуда-то из-за двери. – Чего изволите?

– Лёха, кончай дурью маяться! У нас дома есть что пожрать?!

– Чтоб ты знал, в этом доме, как в Греции! – вздохнул рыжий, появляясь в дверном проёме и мечтательно закатывая глаза.

– А что в Греции? – выразил я искреннее непонимание.

– А в Греции, друг мой, есть всё! – поучительно произнес он, пропуская меня на кухню. – Я сам не видел, но мне так сказали… Ты знатно покуролесил на празднике жизни. Высший свет обсуждает тебя во всех салунах: молодые дворяне бьются об заклад, что ты не доживешь до конца месяца; почтенные матроны интересуются твоей родословной; а серьёзные дядьки из боярских семей пока собирают информацию, пытаясь понять, кто ты и из чего слеплен.