Кирилл Корзун - Клинок чести [= Зов чести] [litres]

Закованная в металл человеческая фигура медленно завалилась на землю…

Добив врага, дедушка Хандзо повернулся ко мне, помахал рукой и растворился… Мои силы более не могли поддерживать существование фантома. Дракон-Хранитель торжествующе рыкнул и тоже исчез, оставив после себя десяток трупов в багровой клановой броне. А тэнгу гигантскими скачками мчался дальше, торопясь успеть как можно больше до истечения отведенного ему срока.

Хватка земляной руки ослабла – «техника» лишилась подпитки, и я смог взломать её структуру выбросом нейтрального бахира. Поле боя практически лишилось пылевой завесы, и было видно, что силы клановой гвардии медленно отступают под прикрытием примерно десятка шагоходов. Гвардейцы Такэда стягивали свои разбросанные силы в кулак…

Выбравшись из получившейся кучи влажной земли, подошёл к спокойно стоявшему за мёртвым Мастером человеку в легком МПД «Гончий» и спросил:

– Почему ты не сбежал?

Гвардеец клана Такэда только безразлично пожал плечами. Оглядев его с головы до ног, я задержал взгляд сначала на не пострадавшей и дорогой броне русского производства, а потом и на торчащей из набедренной кобуры рукоятке не менее дорогого плазменного пистолета.

– Почему ты не сражался?

– Глупо противостоять Судьбе, – глухо ответил гвардеец и медленно поднял руку, касаясь кнопки разгерметизации шлема. – А сегодня она на вашей стороне.

Его лицо сразу показалось мне знакомым. Схожие черты я наблюдал совсем недавно, буквально на днях. В голове как будто щелкнуло – вся память брата, вся, а не её жалкие осколки, вся память хлынула в мой разгорячённый адреналином мозг. Пошатнувшись, я слегка ошарашенно хлопнул глазами, переваривая массив информации, и вздрогнул. Слишком много там оказалось такого, что требовало моего внимания.

Мой шлем также покинул своё место. Обоняния коснулся резкий флёр смрада войны – тошнотворная смесь запахов пролитой крови, палёной плоти, человеческих выделений, металла и гари…

Но всё таки я усмехнулся и слегка склонил голову, отдавая должное своему врагу:

– Для меня честь приветствовать вас, Нобуо-сан. Отныне вы – мой пленник.

Человек в МПД невозмутимо поднял на меня пустой, ничего не выражающий взгляд.

– Мои люди не отступят, – категорично сказал он, вынимая пистолет из кобуры и протягивая его мне рукояткой вперёд: – А я не отдам приказа о сдаче.

– Тогда зачем мне оставлять вас в живых, Нобуо-сан? – спросил я, протягивая руку за пистолетом. – Зач…

Нельзя недооценивать своего врага. Ведь способ победы – это вопрос чести. Но, когда речь заходит о чём-то слишком важном, люди зачастую готовы пожертвовать чем угодно.

Война – это путь обмана…

Крутанув пистолет на ладони, словно заправский ковбой, Такэда Нобуо грациозно и плавно сместился вправо, направил на меня пистолет и утопил спусковой крючок.

Очередь миниатюрных плазменных шаров ослепительно полыхнула перед моими глазами, и мир погрузился во тьму…

– Отец, ты уверен? Мы рискуем из-за непонятной прихоти! На кону репутация и благосостояние рода!

Токугава Нэо молча кивнул, подтверждая свой приказ, и отключился, оставив старшего сына перед молчаливым чёрным экраном терминала связи, установленного внутри командно-штабной машины «Ланкастер-7000М».

Взъерошив волосы на своём затылке, Тенри всё же встал из глубокого и удобного кресла и вышел наружу, к ожидающим его офицерам родовых войск.

Два десятка тяжелых боевых роботов МК77 маячили в километре от перевала. Преодолев его, войска Токугава неизбежно становились участниками чужой войны. И глава рода дал по этому поводу весьма и весьма однозначный приказ.

Тысяча гвардейцев в пехотных доспехах заполонила собой всю долину – скоростной прорыв такой массы людей сквозь блокпосты клана Такэда не мог пройти незамеченным, и следовало как можно скорее нанести удар. Но Тенри чувствовал себя обязанным обратиться к своим людям, перед тем как поведёт их отстаивать чужие интересы.

– Сумасшедший старик. Долг памяти! Он окончательно выжил из ума! На следующем совете рода я сам подниму вопрос об его смещении… – бурчал Тенри себе под нос, осматривая застывших в напряжении воинов рода. И уже в полный голос воззвал к ним: – Доблестные воины Токугава! Пришло время напомнить этой стране о нашем величии, о нашей силе, о нашей чести! Там, за перевалом, идёт кровавое сражение! Там сражаются потомки тех, кто сотни лет шёл с нами рядом! Род Хаттори на грани уничтожения. И только так мы можем почтить общую память наших предков! Вперёд, воины рода Токугава! Вперёд!!!

Последние слова его речи ещё не успели стихнуть, как за спиной Тенри материализовался из воздуха и медленно поднялся на ноги четырёхметровый демон в серо-стальных доспехах. Его кровожадный вой слился вместе с боевым кличем радостно кричащих воинов.

Они шли на войну.

Они шли побеждать…

– Лео! Моральные терзания тебе не к лицу. Эй, я вообще-то с тобой разговариваю!

Даже посмертие не принесло мне желанного отдохновения. Игнорируя эмоциональные и темпераментные воззвания, я продолжил сидеть, скрестив ноги, и только крепче зажмурился, нарочито закрывая ладонями уши и отсекая от себя излишне говорливый источник шума.

Левое ухо болезненно заныло от прикосновения – прежде чем я исчез с поля боя, перенесенный в неведомое измерение действием проведенного шаманкой ритуала, один из плазменных шаров успел скользнуть по левой половине моего лица, превращая большую её часть в сплошной ожог. Целительских способностей Иланы хватило, чтобы опалённая плоть слегка зарубцевалась и покрылась тонким слоем новой кожи, оставив мне на память безобразный шрам. Боль вновь напомнила мне о постыдной ошибке, чуть было не стоившей мне жизни. Хотя в каком-то смысле я всё же её лишился. По сложившейся традиции произошедшее со мной было слишком запутанно и непонятно.

А дух дедушки Хандзо почему-то не отзывался на мои попытки докричаться. И это меня немного пугало.

Аккуратное и деликатное постукивание указательным пальцем в середину моего лба – именно так Илана ещё раз попыталась привлечь моё внимание и поговорить. Прятаться от той, что приняла самое деятельное участие в моём спасении, было непростительно и невежливо, но…

– Оставь меня в покое, пожалуйста, – пробурчал я, отнимая ладони от ушей и поднимая низко опущенную до того момента голову. – Я не просил меня спасать. Ты сама упоминала о вмешательстве в узор Судеб. Мне была предназначена Смерть.

Наши взгляды встретились. Её – полный протеста и жизненной энергии, столкнулся с моим – опустошённым и от того безжизненным. Илана медленно, не разрывая визуального контакта, опустилась передо мной на колени и попыталась коснуться ладонью обожжённой щеки.