Эми Хармон - О чем знает ветер [litres]

Наконец история была прочитана. Кадык Майкла ходил ходуном, взгляд, устремленный на Оэна, был мягок и влажен.

– Послушай, Оэн, малыш. Пусть книжка у тебя хранится, ладно? Всякий раз, как я в гости приеду, мы с тобой ее читать будем.

– Я думал, дядя Мик, ты книжку домой возьмешь. Это же подарок. Разве ты не хочешь ее своей маме показать? – удивился Оэн.

– Дома у меня больше нет, малыш. А мама моя… она сейчас с ангелами.

– А папа?

– И он тоже. Мне было шесть лет, совсем как тебе, когда умер мой папа.

– А может, твоя мама вернется? – предположил Оэн. – Моя же вернулась. Надо только желание загадать.

– То есть ты желание загадал?

– Да. Мы с Доком нашли клевер с четырьмя листочками. Док сказал, что он волшебный и желания исполняет…

Брови Майкла поползли вверх.

– Ты попросил у волшебного клевера, чтобы мама вернулась?

– Не совсем. Я просил, чтоб вернулись оба – и мама, и папа.

Оэн произнес эти слова шепотом, но в наступившей тишине их все расслышали. Томас крепче сжал мою руку.

– А знаешь, Оэн, если твоя мама выйдет замуж за Дока, Док станет твоим папой, – обронил Майкл с самым невинным видом.

Томас только вздохнул.

– Ну ты и болтун, Мик!

– Фергюс вчера вечером кое-что слышал. Кое-чье предложение руки и сердца, – парировал Майкл, хитро улыбаясь.

Фергюс фыркнул, однако отпираться не стал.

Томас обратился к Оэну.

– Под елкой еще одна коробочка осталась. Вон она, видишь?

Оэн живо соскользнул с колен Майкла, подбежал к елке, разглядел коробочку и прочирикал:

– Это мой подарок?

– Можно и так сказать. Тащи-ка ее сюда, малыш.

Оэн бросился выполнять. Миг – и сокровище оказалось на столе перед Томасом.

– Пусть коробочку твоя мама откроет, ладно, Оэн? Ответом был энергичный кивок. С раскрытым ртом Оэн наблюдал, как я разворачиваю обертку и поднимаю бархатную крышечку. Внутри оказались два золотых кольца, одно побольше, другое поменьше. Оэн перевел взгляд на Томаса, ожидая объяснений.

– Это обручальные кольца моих родителей, – заговорил Томас. – Большее принадлежало моему отцу, который умер, так меня и не увидев. Меньшее – матушке, которая снова вышла замуж за очень хорошего человека. Матушка подарила мне другого отца – доброго, заботливого. Он любил меня как родного, даром что на самом деле я не был ему сыном.

– Это совсем как у нас с тобой, Док! – пискнул Оэн.

– Совершенно верно. Оэн, я хочу жениться на твоей маме. Ты не против?

– Сегодня? – Оэн просиял всеми веснушками.

– Нет, не сегодня… – завел было Томас под общий одобрительный смех.

– А чего тянуть, Томми? – подначивал, утирая слезы, Майкл. – Неизвестно, что завтра будет. Время такое. Обвенчайся с Энни. Пусть у мальчугана появится настоящая семья.

Бриджид перехватила мой взгляд, попыталась улыбнуться. Губы задрожали, и она прикрыла рот ладонью. Понятно: муж рано умер, сын погиб во цвете лет, дочь за океаном, два другие сына неприкаянными живут. Я мысленно помолилась за всех Галлахеров.

Томас вынул из коробочки меньшее колечко и вручил Оэну. Тот долго разглядывал его – совсем простенькое, без камушка, резьбы или надписи – прежде чем повернуться ко мне.

– Мама, ты выйдешь замуж за Дока?

На маленькой ладошке лежал золотой ободок. Другое кольцо, с камеей, было для меня фамильной реликвией, никак не связанной с браком. Я не расставалась с ним, но носила на правой руке. Это обстоятельство помогло избежать неловкости. Кольцо, принадлежавшее матери Томаса, буквально скользнуло мне на безымянный палец левой руки.

– Оно впору, – объявила я. – Значит, мой ответ – да.

Оэн закричал «ура», Майкл подхватил его и подбросил к потолку.

– Теперь осталось залучить в дом отца Дарби, – пробормотала я.

Томас кашлянул.

– Энн, давай дату выберем.

– Нынче ночью, после мессы, я переговорил с отцом Дарби, – встрял Майкл.

– Ты?! – опешил Томас.

– Да, я. Спросил, свободен ли он двадцать шестого декабря. Он ответил, что с превеликим удовольствием обвенчает доктора. Сам прикинь, Томми: время – лучше не выберешь. Все в сборе. Продли праздник себе и друзьям! – уговаривал Майкл.

– Верно, – ляпнула я в наступившей тишине и почувствовала, что густо краснею.

Томас, кажется, был потрясен больше всех. Но ему удалось встряхнуться и промямлить:

– Действительно, почему бы нет?

Уже в следующее мгновение Томас сверкнул широкой улыбкой, от которой у меня дыхание перехватило. Он шагнул ко мне, взял мое лицо в ладони и поцелуем скрепил помолвку, прошептав:

– Значит, завтра, Графиня!

Начался веселый кавардак: Оэн визжал от восторга, Майкл, сотрясая дом, бил чечетку, Джо хлопал Томаса по спине. Фергюс, смущенный собственной ролью в устроении венчания, тихо ретировался. Бриджид продолжала вязать. Поздравлений от нее мы не услышали, зато она в кои-то веки улыбалась, причем искренне. О'Тулов мы ждали вечером, к ужину, – тогда и собирались сообщить им новость. А я… я уже считала часы до того мига, когда стану Энн Смит.

Собирая материалы по теме «Борьба за независимость в Ирландии», я наткнулась на воспоминания очевидца о покушении на Майкла Коллинза. Произошло оно в Фёрри-парк, дублинской усадьбе Мойи Ллевелин-Дейвис, во время ужина, на котором присутствовали также несколько соратников Майкла, включая Джо О'Рейли. Название «Фёрри-парк» [52] Furry (англ.) – «меховой», «пушистый». стойко ассоциировалось у меня с книжкой про Кристофера Робина и медвежонка Винни – представлялся целый лес, населенный плюшевыми зверюшками. Впрочем, мимимишность названия нивелировалась серьезностью происшествия. Некто забрался на дерево и выстрелил прямо в освещенное окно столовой. Телохранитель Майкла (имя его не указано) обнаружил злоумышленника, под дулом револьвера довел до ближайшей канавы и убил.

Потом мне попалось другое свидетельство – якобы Майкл Коллинз в тот день находился вовсе не в Фёрри-парк. Теперь трудно сказать, как всё было, но случившееся в Гарва-Глейб 25 декабря, за праздничным ужином, поражает совпадением подробностей.

Итак, мы только-только сели за стол. Томас на правах хозяина завел: «Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении», и тут щелкнул выстрел. Расстояние приглушило его, но все присутствовавшие синхронно вздрогнули и подняли взгляды, забыв о молитве.

– Где Фергюс? – нахмурился Майкл.

Бриджид неловким движением задела чашку, та упала и, естественно, разбилась. В следующий миг Бриджид, подхватив юбки, метнулась к дверям.

Майкл резко отодвинулся вместе со стулом, но Томас скомандовал:

– Всем оставаться на местах. Я сам разберусь.

– Я с вами, доктор Смит. – Робби О'Тул вскочил с места. В единственном глазу сверкнула холодная ярость.