Фрэнсис Хардинг - Свет в глубине [litres]

Три месяца спустя Харк сидел на самой высокой точке Святилища, наблюдая, как восходящее солнце озаряет серебром поверхность моря. Углубление в зубчатой стене служило идеальным местом для обзора. Вокруг Харка и ниже виднелись коньки крыш, горбатые мостики, тупоконечные башни и стройные колокольни. Их видавшие виды сланцевые плиты были скользкими от утренней росы. Рассветный туман поднимался выше, обнажая все окрестные холмы – низкие, поросшие кустарником. Нест всегда был диким уединенным островом, на рассвете казавшимся призрачным.

– Планируешь побег?

Харк подскочил, хотя и голос, и шутка были знакомыми. И точно, над люком торчала голова улыбавшегося Клая, надсмотрщика Святилища. Шутка была привычной – Харк всякий раз жадно наблюдал за блестевшими парусами далеких кораблей. Они плыли на юг, к любимому Ледиз-Крейву. Через несколько часов они увидят двугорбый силуэт, побережье, огромную дымовую трубу фабрики клея, почти такую же высокую, как холмы. Потом они войдут в гавань, его гавань, где чайки и черные коршуны кружат над лесом мачт, над пристанью разносятся крики торговцев, в воздухе витают запахи дегтя и пряностей, повсюду царит суета…

– Всегда, – ухмыльнулся Харк.

Клай многозначительно оглядел удобный насест Харка. Приземистый мужчина средних лет не был деспотом, но любил проявить свою власть. Он мог улыбнуться в ответ на дерзость, но тотчас приструнить смельчака, только чтобы показать, кто здесь главный.

Харк понял намек Клая и слез со стены. Отряхнул желтое одеяние и поднял брошенную метлу и совок.

– И поторопись, – добавил Клай перед уходом. – Потом поможешь мне подать завтрак.

Харк продолжил вычищать водосточные желоба, но все же поглядывал в сторону моря. Туман окончательно рассеялся, с крыши Святилища открывался лучший вид на остров. Зловещее старое здание было расположено на самом высоком холме Неста, в исполненном величия уединении. Харк мог любоваться панорамой во всех направлениях, всякий раз убеждаясь, что остров практически пуст. Ни городов, ни деревень, только редкие домишки, рассыпанные по серо-зеленой, поросшей кустарником пустоши. На любом другом острове Мириеда склоны холмов были бы разделены на террасные фермы [5] Террасные фермы – ступени из искусственных террас, созданные с тем, чтобы не пропало ни единого дюйма земли. . Никто и никогда не позволял плодородным землям пропадать зря. Здесь же склоны были абсолютно нетронуты, их расчерчивали лишь несколько тропинок, издалека напоминавших трещины.

Хоть Харк мог видеть на горизонте неясные очертания других островов, Нест казался уединенным и отрезанным от всего мира. Оживленные морские пути без остановки несли непрерывный поток кораблей мимо него. Никто не рыбачил в его водах. Банды мусорщиков не боролись за территории на его берегах. Когда-то Нест был слишком священным для ног простолюдинов, обходили его и теперь как мрачное напоминание о прошлом.

Нест [6] От англ. nest – «гнездо». был назван так потому, что юные послушники обучались здесь и проходили обряд посвящения, именно здесь из них со временем «вылуплялись» полноправные священники. Теперь больше не было послушников, жаждавших пройти обучение в Святилище. «Гнездо» больше никогда не станет приютом для птенцов. Теперь у Святилища другое назначение.

Прочистив желоба, Харк поспешил вниз. Предстояло много работы. «Неужели действительно прошло три месяца?» – думал он, пробегая по темным узким коридорам. За это время он так привык к Святилищу, что больше не терялся в его узких и темных коридорах. Он даже почти перестал замечать запахи: сырости старого здания, едкого, жирного запаха мыла и выводивших из себя испарений купален. Поначалу ему казалось, что отсутствие свежего воздуха и тишина задушат его. Теперь это его не беспокоило. Точнее… возможно, тишина иногда донимала его. Если не держать ухо востро, ее липкая безнадежность впитывалась в кожу.

На кухне суетливые повара варили яйца и жарили огромные сковороды нашинкованных водорослей. Соприкоснувшись с горячим жиром, резиновые коричневые ленты превращались в сочный изумрудно-зеленый деликатес. Харк присоединился к другим слугам в желтых одеяниях, относившим блюда с горячей едой в большой обеденный зал с высоким куполом.

Обитатели Святилища по одному-двое рассаживались по всему залу в ожидании завтрака. Спокойные, тихие, смиренные. Многие по-прежнему были облачены в коричневые церемониальные мантии, не имевшие больше никакого значения.

Священники. Харк слышал о Святилище, когда рос на Ледиз-Крейве, поэтому пришел в ужас, стоило доктору Вайн объяснить ему, где он будет отбывать наказание. «Так вот где держат священников! Безумных стариков, потерявших рассудок в тот момент, когда умерли боги!» Не все священники оказались сломлены после Катаклизма. Некоторые ухитрились начать новую жизнь. Остальные, однако, были безутешны, из-за того что потеряли смысл существования. Святилище превратили в приют для тех священников, которые больше не могли заботиться о себе, это было их спасение от жестокого, непостижимого безбожного мира.

Харк вообразил себе психушку, полную бормочущих суетливых стариков с седыми, стоящими дыбом волосами. В реальности же все оказалось куда более размеренным и удивительным. Не все священники были преклонного возраста. Когда боги умерли, самые младшие были служками не старше Клая. Некоторые из тех, кто постарше, были не в себе, но периоды просветления длились довольно долго. Никто не бегал по Святилищу голышом и ничего не поджигал. Тем не менее в первую неделю работы в Святилище Харк возненавидел новую жизнь.

Поток обязанностей не иссякал от рассвета до заката и стал для него настоящим кошмаром. Другие слуги быстро сообразили, что он здесь новенький, к тому же младший и самый тощий, стоит внизу иерархии слуг и что его можно посылать мести полы, чистить туалеты, приносить воду и драить каминные решетки. Харк не мог подстроиться к местному распорядку и не знал всех ритуалов. Ему приходилось просить людей объяснять ему элементарные вещи. Раньше он никогда не был слугой, поэтому продолжал совершать ошибки и ломать вещи.

Кое-кто из священников оглох от старости или безумия, но они совсем не походили на поцелованных морем, которых прежде встречал Харк. Старики не носили серег, и никто, похоже, не понимал языка жестов, хотя Харк пытался разговаривать даже знаками, которые использовали на других островах. Большинство удалились от мира сразу после Катаклизма и не видели, как жители Мириеда стали поднимать боготовар с глубин моря, как поцелованных морем становилось все больше, а язык жестов распространялся по архипелагу. При этом священники пытались заставить Харка записывать под их диктовку. Когда он беспомощно глазел на бумагу и карандаш, они обычно раздражались и звали кого-то другого. Харк чувствовал себя бесполезным, уставшим, выбитым из колеи, поссорившимся со всем миром. Ему было не по себе. Он задыхался в помещении, где приходилось проводить почти все время. Он привык бегать, вопить в свое удовольствие, взбираться на скалы, бороться с порывами ветра, привык к мрачному серому небу над головой. Теперь его мир прикрыли сводчатым колпаком, и передвигаться ему приходилось медленно и тихо.