Фрэнсис Хардинг - Свет в глубине [litres]

Харк мысленно сказал Джелту спасибо за вмешательство. Его грубый тон придал вранью правдоподобия.

– Но потом… откуда-то взялась это волна. Мы увидели, как она поднимается из мглы, огромная, черная, блестящая волна Подморья, вздымавшаяся в обычном море, как приливная волна. Она, похоже, была вдвое выше скал, а может, и еще выше. И шла на нас быстро, как клипер.

– Никогда не слышала о волнах из Подморья так близко к поверхности, – вставила явно не поверившая Ригг.

– Подморье плюет на все правила. Оно жрет их, как акула рыбу, – мрачно заявил Джелт.

Старая поговорка. В мире богов и Подморья не было правил, а люди могли лишь надеяться, что выживут. По правде говоря, Харк сомневался, что кто-то слышал о подобных случаях. Поверхность Подморья вздымалась и опадала в собственной непредсказуемой манере, и ходили легенды о гигантских волнах, но все же не таких исполинских, чтобы накрыть кого-то нырнувшего с головой.

– Я тоже никогда не видел ничего подобного, – поспешно заверил Харк, – и надеюсь, что никогда больше не увижу. Огромная волна, глянцевая, как масло. И вся эта рыба, бежавшая от нее, быстрая, как дротики, – она летела мимо нас с обеих сторон. Но мы не смогли ничего сделать, от нее было не уклониться. И она захлестнула нас.

Говоря все это, Харк пытался припомнить рассказы Квеста. Необычные детали придавали истории достоверность.

– Она захлестнула нас, и мы погрузились в нее с головой. Внутри было темно, царил мрак с фиолетовым оттенком, но одновременно было и светло. Глаза стали болеть. И еще было так холодно, что даже душа задрожала. В этой волне кружилось что-то еще: водоросли, щепки, панцири крабов – все сталкивалось и вертелось в темноте. Но вдруг волна прошла, мы снова оказались в обычной соленой воде и стали привычно погружаться вместо того, чтобы вертеться волчком в волне. Мы сразу поплыли обратно. Но больше уже не были прежними. Мы были отмечены.

– Отмечены? – Ригг с суеверным страхом воззрилась на него. – Так быстро?

– Я тоже не понимаю! – воскликнул Харк, широко раскрыв глаза. – Теперь в нашей крови словно накатывает постоянный прилив. Если сосредоточиться на нем, можем изменить его течение. А если направить его… можем исцелять людей.

Тут, словно по команде, еще один импульс сотряс лачугу. Две минуты спустя реликт снова запульсировал. Харк понятия не имел, помогает ли он, но Корам по крайней мере еще дышал, его глаза вращались, он даже смотрел по сторонам. Десять импульсов спустя контрабандист, прижимая ткань к ране, неуверенно откашлялся:

– Кровь остановилась.

– Уверен? – с подозрением спросила Ригг.

– Да. Не знаю, что они сделали, но рана закрылась.

Последовало долгое молчание. Тревога на лице Корама сменилась усталостью и болью. Остальные контрабандисты взглянули на Ригг.

– Вы двое, – проворчала она, – самые везучие маленькие долгоносики, каких я только в жизни видела. Вместо того чтобы болтаться в волнах и кормить рыб… только взгляните на них. – Она осеклась, покачала головой и нахмурилась. – Кстати, где моя батисфера?

– А… ну-у… ее унесла та гигантская волна.

Харк сглотнул, чувствуя, как атмосфера снова накаляется.

– Мы можем заплатить за батисферу, – неожиданно встрял Джелт. – У меня деловое предложение. Поднимите меня наконец! Трудно говорить, когда чье-то колено тебе рот затыкает!

Ригг кивнула, Джелта подняли и посадили. К нему снова вернулись привычные уверенность и наглость.

– Вот так-то лучше, – продолжал он. – Я тут подумал… Люди готовы платить за исцеление, верно? Быстро заживающие раны – ни швов, ни лишних вопросов. Нам с Харком нужен партнер – кто-то должен приводить нам клиентов. Ты получишь свою долю. Твоих людей будем лечить бесплатно.

Ригг нахмурилась и чуть заметно кивнула. Харк не понял, согласна она или просто обдумывает его слова. Однако она еще не снесла им голову, и это обстоятельство Харк счел добрым знаком.

– Мы можем держать их обоих в пещере, – предложил контрабандист.

– Мы не можем держать коротышку в пещере, – возразила Ригг. – Он кабальный слуга в Святилище, помнишь? Если он пропадет, начнутся поиски. Губернатор станет вынюхивать… Нет, пусть щенок убирается домой, пока его не хватились.

Сначала Харк удивился. Откуда Ригг знает, что он работает в Святилище? Но он тут же вспомнил, что та веснушчатая девчонка тоже была на аукционе. Это она рассказала своей банде, кто купил Харка. В нем зародилось неприятное подозрение. Возможно, вся компания следила за Харком в надежде, что он приведет их к Джелту. И сегодня ночью так и случилось.

– Ладно, смышленый ты наш. – Ригг посмотрела на Джелта. – Идем с нами. Поговорим о твоем предложении. А ты… – Она повернулась к Харку. – Можешь бежать домой, только смотри, никаких шуточек. Ты ведь любишь своего друга, верно? И, вероятно, захочешь, чтобы он остался жив. Так что держи рот на замке и возвращайся сюда, когда мы сообщим.

– Да, мэм, – ответил Харк, пытаясь не обращать внимание на тупую боль в голове. Прошлое вторглось в его будущее, надежды и мечты Харка тихо умирали.

После ухода Харка члены банды Ригг спорили чуть не до утра. Самым яростным противником плана матери была веснушчатая девочка. Но и другие возражали. Большая часть контрабандистов стремилась поскорее вернуться на Ледиз-Крейв. Им не нравилась идея устроить временный лагерь возле Неста. Почему они вдруг должны вести дела с кем-то, кто их предал? И зачем им лагерь? Так будет легче их найти!

Когда в длинном шраме, оставшемся от зажившей раны Корама, обнаружили крошечные, вросшие в плоть клейкие завитки, протесты стали еще более яростными, и веснушчатая девчонка посчитала, что победила в споре. Но тут кто-то заметил, что надрезанные уши Корама зажили. Возгласы членов банды стали одобрительными. Люди губернатора уже сделали по два надреза на ушах некоторых, а у двоих – по три. Если уши заживут, исчезнет висевшая над ними угроза виселицы.

«– Не нравятся мне эти исцеления, – снова и снова твердила дочь Ригг. – Что-то тут нечисто!»

– Это появилось вместе с метками, Селфин, – пояснил Корам, с трудом протянув руку, чтобы взъерошить волосы единокровной сестры. – Так или иначе мне мой шрам нравится. Он… особенный. И эти мальчишки с их исцелением тоже особенные. То, как быстро у них появились метки, гигантская волна из Подморья… думаю, это знак. Благословение.

В его зачарованной, слабой улыбке было нечто такое, от чего у нее похолодела кровь. С самого рождения Селфин брат был с ней рядом. Похожий на медведя защитник, всегда готовый подхватить ее на руки. Когда Корам обнимал ее, его объятия были надежными, как скала. Он был на восемь лет старше, но иногда ей казалось, что она куда взрослее него.