Роджер Желязны - Ружья Авалона [litres]

Стук копыт, несущиеся тени… Ночной воздух омывает лицо… Мелькнули какие-то яркие создания на высоких темных стенах, сверкающие башни… Воздух стал сладок. Видение уплывает… Тени.

Словно кентавр, мы со Старом покрыты единой попоной пыли… с трудом вдыхаем воздух и с усилием выталкиваем его наружу. Шея обвита громом, ноздри извергают жар… Поглощаем пространство.

Я рассмеялся – запах воды вокруг, слева подступают деревья…

И среди них… Лоснится кора, свисают лианы, широкие листья с яркими капельками влаги. В лучах луны поблескивает паутина, что-то колышется в центре ее. Вязкая почва… фосфорный свет грибов на упавших деревьях…

Прогалина… Шелест высокой травы…

Снова деревья…

Опять пахнет рекой.

Звуки… Звуки… В траве захихикал ручеек.

Все ближе, ближе и, наконец, рядом… Небо и деревья бьются и плещутся в чреве воды. Чистая, прохладная, вкусная… и налево отсюда, сразу, как перейду… течет легкая, переливается. Мы следом…

Пить… Расплескав воду у берега, зайдя по колено в реку, чалый тянет воду, словно насос… пена летит с ноздрей. Чуть вверх по течению вода лижет мои сапоги, увлажняет мокрые волосы, стекает вниз по рукам… Стар оборачивается на смех…

И снова вниз вдоль реки – чистой, медленной, извилистой. А потом она спрямляется, становится все шире и тише…

Лес то густой, то редеет…

Слабый свет на востоке.

А теперь вниз по склону меж редких деревьев. Место скалистое. И вновь охватывает темнота…

Первые смутные признаки: запах моря возник и пропал… Цок-цок по ночному морозцу… И снова на мгновение запах соли…

Вспышка между стенами камней… Задетые камешки исчезают в бешеном потоке, звуки падения тонут в раскатах грома. Долина глубже и шире…

Вниз, вниз.

Еще дальше.

Вновь светлеет восток, склон положе. Опять запах моря трогает щеки, но теперь он сильнее…

Глина, гравий… За угол, вниз, все светлее…

Осторожно, тихо и спокойно ступая…

Бриз и светлый день, бриз и светлый день. За выступом скалы.

Я натянул поводья.

Передо мною, внизу, застывшее море – дюны, ряд за рядом, их шевелит юго-западный ветер, вздымает песчаные облачка, в утренней дымке тонет дальний блеклый берег.

Восток накинул на море розоватую пелену. То там, то тут из-под летучих песков выглядывает гравий. Над водой нависают зубастые скалы. А перед могучими дюнами высотой в сотни футов, между ними и мной, в рытвинах и щебенке – равнина: угловатые скалы. Из ада почти грядущие во славу дня и словно шевелящиеся тенями.

Да, теперь правильно.

Я спешился и подождал, пока солнце вытаскивало всем напоказ суровый и яркий день. Этот белый свет я и разыскивал. Нужное место было именно здесь, вдали от людей. Я увидел его впервые десятилетия назад на призрачной земле моей ссылки. Никаких бульдозеров, цветных со щетками грохотов; никаких сверхсекретных городов вроде Оранжемюнде. Никаких рентгеновских аппаратов, колючей проволоки, вооруженной охраны.

В этой Тени и слыхать не слыхали про сэра Эрнста Оппенгеймера и про объединенные алмазные копи Юго-Западной Африки… Не слыхали даже про правительство, способное защитить интересы трудящихся.

Эту пустыню где-то звали Намиб. Я стоял милях в четырехстах от Кейптауна на полоске песка и гравия шириной когда в пару, когда в дюжину миль, что простерлась на три сотни миль вдоль гор Рихтерсвельда; в их Тени-то я и находился. И в отличие от любой обычной копи в песке здесь алмазов было едва ли не больше, чем птичьего помета. Естественно, пришлось везти с собой совок и сито.

Сперва я достал еду и приготовил завтрак. День обещал быть жарким и пыльным.

Просеивая дюны, я думал о Дойле – маленьком лысом ювелире из Авалона с прожилками на кирпичных щеках. Шлифовальный красный порошок… Зачем же, дескать, мне понадобился этот порошок в количестве, достаточном для целой армии ювелиров на дюжину их жизней? Я пожал плечами. К чему ему знать, для чего нужен этот порошок, раз я в состоянии заплатить за покупку? Ну, если нашелся новый способ применения этого порошка, на котором можно подзаработать, тогда надо быть дураком… Другими словами, неужели он не может поставить мне за неделю такое количество? Крохотные квадратные смешки вылетали из брешей в его зубах. Неделя? О нет! Конечно, нет! Просто смешно, не может быть речи.

…Я соглашался. Конечно же, при соответствующей благодарности с помощью своего конкурента с этой же улицы он сумеет поставить необходимое… Может быть, его заинтересуют несколько необработанных алмазов, партию которых я ожидаю?.. Алмазы, он не ослышался, я произнес именно это слово? Обождите… его всегда интересовали алмазы… Да, но что касается красного ювелирного – увы!.. Рука поднята. Должно быть, он слегка поторопился, ведь у него такие связи… Просто его удивило количество. Впрочем, компоненты доступны и состав прост. Отказываться нет причин, нужно попробовать что-нибудь сделать. Не более недели. Ну а теперь об алмазах…

И прежде чем я вышел, колесики уже завертелись.

Как думают многие, порох в ружьях взрывается. В общем, это неверно, просто он быстро горит, и давление пороховых газов выбрасывает пулю из патрона, гонит ее по стволу, а взрывается лишь детонатор, когда по нему бьет игла. С обычной для нашего семейства предусмотрительностью я годами изучал горючие вещества и взрывчатки. Ружейный порох не горит в Янтарном Королевстве, и мое разочарование умерялось лишь сознанием того, что и моим родственничкам огнестрельное оружие в Амбере ни к чему. Уже много позже, с визитом туда, обнаружил я замечательные свойства красного порошка, когда выбросил в камин тряпку с пригоршней его – тогда я полировал для Дейрдре браслет. К счастью, порошка оказалось немного, а в комнате я был один.

В Амбере красный порошок оказался превосходным детонатором – взрывался прямо в контейнере. А если добавить достаточное количество инертного материала – прекрасно горел.

Эти наблюдения пришлось приберечь для себя – быть может, однажды они вдруг окажутся полезными, если придется выяснить там кое-какие отношения. К несчастью, наша стычка с Эриком произошла раньше, чем мне удалось реализовать этот план, а посему сам факт просто канул на дно моей памяти. Потом, когда мое положение наконец прояснилось, судьба свела меня с Блейзом, готовившим нападение на Амбер. Во мне он, конечно, не нуждался, но взял с собой – боюсь, лишь затем, чтобы приглядеть за мной. Если бы я помог ему ружьями, он стал бы непобедим и во мне не было бы никакой нужды. И что еще более важно, если бы мы овладели Амбером, возникла бы двусмысленная ситуация: войска по большей части были его, и офицеры с немалой охотой подчинились бы ему же. Тогда мне потребовалось бы бросить на весы нечто, способное изменить положение в свою пользу. Скажем, несколько бомб и автоматов.