Кристина Высоцкая - Лиесса. Свет новой надежды. Книга вторая [litres]

Корр осторожно принюхался. Запах, исходивший от «источника», был неуловимо притягателен. Легкие оборотня втягивали воздух до тех пор, пока резкая боль не заставила его шумно выдохнуть. Этот звук разрушил чары, и люди, растерянно моргая, задвигались, не решаясь подойти ближе.

Стоило Ли сделать шаг к мерцавшему свету, как его поверхность словно подернулась рябью и на ней проявилось огромное полупрозрачное лицо. Белые призрачные пряди волос развевались на невидимом ветру, обрамляя неземной красоты черты. Закрытые поначалу глаза открылись, заставив девушку отпрянуть, – такой чуждостью повеяло от этих слепых глаз, смотревших, казалось, прямо в душу. Губы шевельнулись, и по опушке разнесся бархатный, полный печали голос:

– Дитя мое, не пугайся. Когда-то я был Богом этого мира, Создателем живущих в нем рас, Защитником его покоя. Но мой брат, демон, чьей матерью была сама Тьма, пленил меня, требуя власти над моим детищем. Он мечтал уничтожить все, что я создавал с такой любовью, ведь моей Силой было Созидание, а его – Разрушение. Зависть снедала его… день за днем. Томимый в темнице, я пытался разорвать огненные цепи злобы, сковывавшие меня, но их чары заточили мою силу внутри. И лишь когда брат пообещал уничтожить моих детей, я обратился к последнему средству… Он бы назвал это Проклятием, а я – Истинным Светом. В последние минуты своей жизни я смог преодолеть чары оков и выпустил его…

Я не знаю, кто ты, дитя, и откуда, но раз Свет привел тебя сюда, значит, там ты потеряла все. Лишь в то мгновение, когда неоскверненная злом душа, прошедшая через страдания, искренне пожелает покинуть мир… Только тогда открывается Путь. Я не знаю, сколько времени у тебя было в запасе и обрела ли ты здесь свое место… Прости меня. Я лишь надеюсь, что мой Эльмиер принял тебя. Моя воля вырвала тебя из привычного, бросая в неизвестность и обрекая на ту судьбу, что ты для себя сама не выбирала. О, если бы я мог остановить его сам! Но я погиб, спасая то, что было мне дороже жизни – моих детей. Я надеюсь, твоя чистая душа сможет понять меня и простить.

Если ты видишь меня… слышишь меня… знай! Конец твоего пути близок! И если все пошло по моей воле, то Венец Жизни украшает твое чело, наполненный твоей Стихией. Он поможет тебе заточить моего брата в мертвом мире, откуда ему нет пути назад, и разрушить его материальное воплощение. Прошу тебя, ничего не бойся! Верь в себя! Ты поймешь, что нужно сделать, когда придет время… Спаси мой мир… – голос затих, а по призрачному лицу мертвого Бога катились слезы.

Ли смотрела, как гаснет образ и мягкое мерцание энергии, опадая все ниже и ниже, уходит в землю, оставляя после себя пустую полянку и щемящее чувство потери чего-то неизмеримо прекрасного. Щеки девушки были мокрыми от слез. Вытерев их тыльной стороной ладони, она подняла руку и дотронулась до проявившегося по ее зову Венца:

– Я прощаю, ибо мне не за что винить тебя, давшего мне новый мир, что стал мне всего дороже. Я обещаю, что не отступлю от уготованного мне пути и сумею остановить Тьму!

Тиара ярко вспыхнула, вторя горячему шепоту хозяйки.

Неслышно подошедший Корр осторожно подтолкнул девушку под руку.

– Пойдемте, – словно очнулась Ли, – здесь больше нечего делать.

Путники молча последовали за удаляющейся бок о бок с оборотнем Лиессой. Слышавшие каждое слово, они с ужасающей ясностью поняли, с чем именно ведут борьбу и что предстоит юной хрупкой девушке, чья жизнь никогда не была легкой.

К ночи, когда Сестры вовсю светили с небес, затмевая далекие звезды, путники добрались до подножия Дайнионских гор. Отсюда, где начиналась тропа в Тенноэн, простирались земли крылатых верров. Переночевав в небольшой пещере, на следующий день «стихийники» с оборотнем и маленьким мальчиком вступили в их владения…

С каждой минутой подъем становился все круче, все чаще на тропе попадались огромные валуны, которые приходилось огибать. Корр вновь посадил Миколлку себе на спину, жалея неокрепшие ножки. Мальчик не жаловался, и только расширенные глаза выдавали его страх – справа от тропы, извиваясь на некотором расстоянии, чернела пропасть. Привалы приходилось устраивать все чаще, давая отдых дрожавшим от напряжения ногам и выравнивая сбившееся дыхание. Сил на разговоры не было, и все, что они могли, – это иногда переброситься парой реплик.

На исходе дня им пришлось спрятаться в небольшом ущелье, пережидая, пока мимо пролетит большая стая странных уродливых птиц. Корр уловил волны дикой злобы, исходившие от них и направленные на все живое. Но птиц было слишком много, чтобы вступать в заведомо неравный бой, попусту рискуя жизнями. В этом же ущелье и прошла первая ночь в холодных горах.

Утром, размяв затекшие за ночь тела, они вновь карабкались в горы, забираясь все выше. Натруженные мышцы болели, заставляя невольно морщиться и оступаться на мелких камушках.

Минул полдень, когда на тропу легла крылатая тень. Оборотень, шедший по тропе впереди остальных, остановился и глухо заворчал. Аллариан поднял взгляд и тут же окликнул его:

– Корр, остановись! Это друзья.

Над ними, широко распахнув крылья, парили семеро верров. Антрацитово-черные глаза внимательно смотрели на чужаков, решивших подняться так высоко, но в их взглядах не было враждебности, лишь вежливый интерес. Приоткрыв клюв, один из них гортанно произнес:

– Добро пожаловать в земли Крылатых. Кто вы и зачем забрались так далеко?

– Я – Аллариан, – ответил Старейший, вежливо склонив голову, – а это мои друзья. Мы пришли в ваши земли по пути в Тенноэн, куда держим свой путь.

– Зачем вы идите в Запретные Земли?

– Нас ведет воля Богов.

– Не вовремя вы отправились в путешествие, Тьма завладела Эльмиером.

– Из-за этого мы здесь, – вышла вперед Лиесса. Венец, повинуясь ее желанию, ярко вспыхнул в огненных прядях.

– Вот как! – верр явно был поражен увиденным. – Значит, это ты – та, что закроет открытое?

– Я не знаю, о чем вы говорите, мы просто следуем своей судьбе.

– Примите ли вы нашу помощь? – улыбнулся ее горячности крылатый.

– Любую, какую вы решите оказать нам.

– Мы перенесем вас в наши гнезда. Там вы сможете отдохнуть, и тогда мы поговорим.

Верры мягко опустились на тропу и сложили крылья. Лиесса ахнула – от Лина она знала, что крылатые высоки, но не думала, что каждый из них возвышается над рослым Алларианом на три головы.

Корр опустился на землю, ссаживая Миколлку в руки Ли, и спустя короткий вдох поднялся в образе человека, заставив верров с любопытством себя разглядывать.