Алексей Доронин - В двух шагах от вечности [litres]

Наконец вернулся Сильвио.

Нефтяник стоял в дверях в рабочей спецовке, курил сигару. Явно настоящую и явно конфискованную. Гаванский табак. Венесуэлец был слегка обожжен, а кожа на голове шелушилась, как от сильного загара.

– Меня огонь не берет, – пробормотал командир. И пошатнулся, но тут же обрел контроль над своим телом. – Крепко нам вмазали. Но всех не накрыли. Повезло, что не все были в здании… Ох, повезло. Иначе бы совсем обезглавили. На всем полуострове…

После этого он минут пять бессвязно ругался, пока не выпустил всю злость. После этого рассудок вернулся к нему окончательно.

Как оказалось, во время взрыва Нефтяник находился на улице. Вышел покурить. Он сказал, что теперь дал зарок не бросать эту привычку до Страшного Суда. Переведя дух, Хименес рассказал про взрыв. Но знал он не намного больше, чем смог выяснить Макс с помощью дронов, запущенных Иваном.

На руинах, еще не успевших остыть, уже работали те криминалисты, которых удалось найти и которые согласились служить новой власти.

А вот Ивана Комарова так и не нашли. Как и от многих других, от хакера-инвалида почти ничего не осталось. Понадобятся недели экспертиз, чтобы идентифицировать всех погибших – если это вообще получится с учетом блокировки почти всех баз данных.

Показывать командиру или другим товарищам таинственное видео Ивана Максим не стал. А потом и вовсе забыл про него, потому что события закрутились с бешеной скоростью.

– София прислала сообщение, – сказал Сильвио Хименес, включая запись. – Из Мехико. Оно короткое.

«Мы потеряли многих братьев и сестер сегодня. Но мы не должны предаваться унынию. И не должны уходить в глухую оборону. Партии нужна ваша кровь, товарищи. Там, где вы можете принести больше всего пользы, – услышали они голос товарища комиссара. Голос у нее приятный даже в записи, даже когда не видно лица. – Вы нужны на фронте!».

– Мы что, похожи на почетных доноров, jefe? – прищурившись, спросил толстяк Мануэль, командир одного из отделений. – Зачем ей наша кровь?

– Ну… не прикидывайся жирным ослом, мучачо! – горячо произнес Сильвио. – Девчонка хочет, чтоб мы поддержали атаку наших пацанов в Мехико. Чтоб сковырнули эту заразу, срубили под корень. И отомстили за наших! Вот что она имела в виду. Видимо, здесь, на Юкатане, они найдут, кем нас заменить. Нас… и тех, кого не стало.

Приказ, пришедший по зашифрованному каналу, требовал выдвигаться завтра же в столицу. Поскольку бесполетную зону никто не отменял, из Центра должны были прислать грузовики.

– Ну что, повоюем? – Сильвио хрустнул суставами. Видно было, что бывший нефтяник рад завершению вынужденного безделья. – Порвем задницу корпоративным крысам?

И все «офицеры революции» как один откликнулись дружными криками одобрения. В них был гнев, решимость, но была и радость. Рихтер тоже не молчал. Он почувствовал себя так, будто близится что-то долгожданное, словно день рождения или Рождество в детстве. Да и все остальные, подумал Максим, чувствовали то же самое. Долго они ждали настоящей драки. Чтобы можно было отплатить за все и за всех.

Ни у кого на лице он не заметил тревоги.

Этот нарыв давно надо было убрать. Пока есть этот анклав в столице – есть и двоевластие. Даже если «старый режим» контролирует крохотный пятачок в Мехико. А выбить их оттуда, оставить им только несколько клочков в никому не важных районах у границы – это все равно, что выбить табуретку из-под ног, накинув на шею петлю. Сразу притихнут и их сторонники. И весь мир поймет, что Великая Революция победила! Пусть даже она и не стала пока всемирной.

Но если не выбить в этом месяце, не выбить до Нового года… тогда многим в мире революция покажется очередным «восстанием» или «мятежом». А ее долговременная победа даже в Мексике будет под вопросом.

Почему-то он вспомнил Софию и ее убежденность. Жгучий фанатизм речей. Ему было приятно ее слушать, даже когда она говорила страшные вещи.

Но мысли не задержались на ней, а вдруг скакнули к совсем другой женщине, с которой они не только делили ложе, но и, как казалось, были душевно близки. Женщине совсем другого типа.

Эшли. Или «мисс Стивенсон», как он ее издевательски иногда называл из-за того, что она так и не взяла его фамилию. И у них не было даже временного брачного соглашения, хотя он говорил ей сто раз, что не против.

Как там она? Уже лежа на своей жесткой койке, когда совещание наконец завершилось, Макс просматривал их совместные воспоминания. Ее день рождения, первый совместный отдых на море, их дом в Лондоне. Точнее, теперь уже ее дом, в котором он был, как оказалось, только гостем.

«Воспоминания, которые всегда с тобой» – таков был рекламный слоган облачного хранилища памяти «Eternity». «Вечность». Но оно хранилось в Сети, а из-за Фаервола в Мексике больше не было доступа к сетевым «облакам». Объем памяти самих его «глаз», их крохотных квантовых чипов, был относительно небольшим. Конечно, даже это количество выражалось в терабайтах. А двухмерные видео-файлы, снятые из одной точки – из глаз – были совсем крохотные по объему. Поэтому они и были сейчас доступны.

Можно, конечно, настроить прокси. И тогда будет возможность просмотреть в «облаках», среди бескрайних массивов памяти миллиардов людей, те же самые сценки их лучших дней. Трехмерно, с эффектом присутствия, с тактильными и сенсорными деталями. Но лень. Да и память… собственная… хранит это не хуже, чем какое-то «облако».

Бассейн в отеле, прогулку по пляжу, заплыв в море, закаты над заливом. Но все воспоминания – хотя и были абсолютно настоящими – выглядели почему-то как рекламная фальшивка. И хотя машин, способных создать долгосрочные сложные воспоминания в духе фильма «Total Recall», пока еще не создали, их слабое подобие в виде «пилюль памяти», дающих разовые и краткие фальшивые мыслеобразы, например, про любовное свидание со «звездой» (которой можно было «пришить» лицо вашей неудавшейся любви!), – имелось на рынке уже года три. Хотя их безопасность никто не мог гарантировать. «Use at your own risk». А в большинстве стран они и вовсе были запрещены.

Но в его-то случае все было подлинное. Почему же хотелось, как Станиславский, возгласить: «Не верю!». Не было этого. Все обман.

Черт с ней. Она выбрала свой путь. Но нет, не надо себе врать. Пусть и не с ним, но для него – неожиданно! – все еще было важно, чтобы она была жива и здорова. Главное, чтобы не влезла ни в какую грязь, не пострадала в этих играх самозваных королей мира. Которые набирали все больше оборотов. И не увидела того, что видел он и что еще предстоит ему увидеть. Даже хорошо, что она так далеко.

Хотелось бы узнать только одно. Кто написал донос? Кто известил СПБ? Кто дал подробные показания? Все-таки она? Или кто-то из сослуживцев, «друзей» или «близких»? Нет, он никому уже не собирался мстить. Просто хотел знать.