Алексей Доронин - В двух шагах от вечности [litres]

Своим классом и огневой мощью он был похож на танк, и, как и настоящий танк, отнюдь не был медлительным. Мог нестись со скоростью лошади и даже быстрее. Но оставался относительно неповоротливым (в сравнении с человеком) и крупногабаритным. Поменьше танка, но в несколько раз крупнее пехотинца.

Минусов у него было немного, но все же были. Например, в нем невозможно залечь. Можно только присесть и уж точно нельзя спрятаться в узком месте, вскарабкаться по приставной лестнице. Весит «Мастодонт» больше пятисот килограммов. При отказе сервомоторов пилот не сможет не то что передвигаться – пошевелиться, а если машину заклинит после падения – будет беспомощен, как перевернутый на спину жук. Броня выдерживает прямое попадание из разных типов ручного оружия, а система компенсаторов позволяет пилоту получать при этом только легкие ушибы. Но, конечно, законы баллистики не обманешь, и у всего есть предел.

– Отходим! – кричал кто-то. – ¡Retirada! ¡Retirada!

И действительно – все, кто остался жив, откатились назад на несколько сотен метров.

«Надо дать им знать, чтоб стреляли по ногам», – подумал Макс. – «Лобовая броня у него как у фашистского „Тигра“, не по толщине, а по прочности».

Но передать это в эфир было нельзя, потому что перехват мог поставить под удар их миссию. К счастью, не он один был такой умный. Кто-то из герильяс, перестав безуспешно долбить лобовую броню, прицелился и попал гиганту в сочленения гибких искусственных мышц, заменявших ему коленные суставы.

Насчет сравнения с «Panzerkampfwagen VI Ausf. H1» – это, конечно, была гипербола. Но то, что броня передней полусферы «держала» большинство попаданий из крупнокалиберных винтовок и пулеметов калибра 12,7, было правдой. А вот конечности были бронированы слабее, иначе не имели бы такой подвижности.

И, видимо, стрелку сказочно повезло. Пилот мог даже не получить травмы. Но скорость его «железного коня» сразу упала. И управляемость. Он налетел на собственную баррикаду, пытаясь объехать ее. И из груды смятых электромобилей, высотой метров шесть, несколько машин упали на него сверху.

Эти секунды, когда гигант, вертясь волчком, отбрасывал машины в стороны, стали для него роковыми. Сразу несколько стрелков с «антиматериальными» винтовками прицельно били ему по ногам. Шагающий исполин не упал, но застыл на месте. Дернулся, и больше не мог ни шагать, ни ехать на своих подошвах-гусеницах, дававших ему когда-тодополнительную подвижность и проходимость.

– ¡Le dimos! – заорал кто-то в эфире, – Попали! Подбили сволочь! Добивайте!

Это было непросто. Прикрывая большого собрата, откуда ни возьмись, появилось много мелких дронов, похожих на торговые, но с мелкокалиберными автоматами. Стреляли они очень метко. От каждой их пули падал человек, но людей было больше, и они тоже стреляли, хоть и чаще мазали. Стена их огня оттеснила «мелочь» и загнала ее в переулки. Попутно хлопали подствольники и ручные минометы, и выпускались управляемые гранаты по окнам, откуда тоже стреляли.

Упавшего колосса долбили минут десять, не решаясь приблизиться к нему. Все это время, кроме последних двух минут, тот стрелял в ответ. И только когда его пулеметы замолчали, какой-то смельчак подобрался ближе и выпустил русскую противотанковую ракету. А потом еще два «Джавелина». У «скелета» была активная противопульная защита и множество защитных экранов, гасивших удары направленными импульсами. Но такого не смог пережить даже он.

А ровер ехал дальше на север, держась узких проулков между зданиями, канав и обочин, прячась в листве и сливаясь с фоном. Некоторые участки он пересекал внутри домов, пробивая себе дорогу, если не было готовых проломов.

В отмеченных на карте точках его операторы запускали крохотных дрончиков, и те, удаляясь на сто-двести метров, делали снимки, а после возвращались к своей «матке». Все стены, которые можно было просветить, они просвечивали.

Будь у них спутники и доступ к данным, в этой дикой операции не было бы смысла. Но контроль над спутниками не удалось получить даже на минуту, хотя хакеры бились над этим неделю. И вся эта затея с роверами была из серии «голь на выдумки хитра». А у них была не только голь, но и рвань, почти как санкюлоты, только в камуфляжных штанах.

Битва продолжалась. Не меньше ста человек потеряли герильяс при штурме баррикады на проспекте. Но и корпы заплатили свою цену. Механических стрелков они вряд ли жалели, но Макс не без удовлетворения заметил, что внутри экзоскелета с развороченной фронтальной частью остался обычный скелет, человеческий. Точнее, хорошо обугленный труп.

Один к ста – не очень хорошее соотношение, но главное, что они продвигались вперед.

Ровер проехал уже шесть кварталов и вплотную приблизился к Башне, построенной вместе с несколькими окружающими небоскребами поменьше на месте двух десятков зданий, уничтоженных в 2036 году в ходе теракта, приписываемого анархистам, целью которого было американское посольство.

Несколько раз он чудом спасся от совсем близко пролетавших наблюдателей, похожих на его собственных «дронов-детей». Их можно было сбить импульсом, но это значило сразу раскрыть себя. Такой метод оставался на крайний случай.

Они больше не отвлекались от задания. Запасные роверы шли позади, во втором эшелоне. Им поручались менее опасные задачи, и они почти не покидали укрытий, шпионя так, чтобы себя не выдать. Все-таки ручное управление было пока надежнее – машинный интеллект, как опасался Рихтер, мог наделать глупостей.

А наступление продолжалось. Максим увидел, как солдаты штурмовой группы появились уже в километре от Башни.

И в этот момент он заметил мельтешение в домах. Мельтешение слабо излучающих тепло объектов. В целом более холодных, чем люди, но с горячей точкой внутри. Двигательным элементом. Пламенным мотором.

Дроны. Видимо, до этого они прятались в подвалах. Не сотни, а многие тысячи. Они были разных размеров, но самый крупный из зафиксированных «малышами» оказался величиной с собаку.

– ¡Cuidado! Peligro! – закричал Макс на той же частоте, на которой отдавал приказы командир штурмовой сводной группы. – Es ist eine Falle!

«Осторожно! Опасность! Это ловушка!». Он сам не заметил, что мешает испанский с немецким.

Вначале Максим даже не понял, что что-то не так. Швейцарская армейская рация, на которую они так полагались, работала исправно. Вот только его слова до адресатов не доходили. Если его кто-то и услышал, то не бойцы и не их командир. Наступление продолжалось. И, не встречая сопротивления, даже шло всё быстрее.

Связаться со штурмовой группой на других частотах не получилось. Командный пункт тоже не молчал – Максим услышал встревоженный голос Ортеги, который по-испански приказал прекратить движение и занять круговую оборону. В штабе роботов тоже засекли. Но генерал мог взывать к наступающим сколько угодно – они не слышали. Сигнал либо избирательно глушился, либо заменялся на другой с помощью какого-то трансмиттера.