Дмитрий Туманов - Путевой блокнот [litres]

– Впечатляет? – усмехнулся Игнациус, посмотрев на мой приоткрытый рот. – Это наш великий Повелитель. Семьдесят два года минуло с той поры, как Аполлон покинул наш мир. Тогда Повелитель собрал всех жителей Благодати на этой площади и объявил, что он хоть и почти бог, но, увы, не бессмертен – время его вышло. Однако Аполлон обещал вернуться в Благодать – в теле совершенно другого человека, который не будет помнить ничего из его прошлого. А его подданные: крестьяне и мастеровые, солдаты и чиновники, монахи и артисты – стоя на коленях и держа руку у сердца, принесли ему пожизненную клятву верности и обещали, что дождутся своего Повелителя, что бы с ними ни случилось. А если не дождутся они сами, то возвращения властелина миров ждать будут их дети и внуки. Ведь обитатели Благодатной долины воистину боготворили Аполлона – он был их единственной надеждой и опорой. Точно так же, как и для их отцов, дедов и прадедов. Люди не могли даже представить, как будут жить без своего любимого вождя. Слез не мог сдержать никто. Некоторые от горя даже рвали на себе одежду и посыпали пылью волосы.

– Да уж, ситуация до боли знакомая, – вздохнул я, вспоминая рассказы деда, в молодости присутствовавшего на похоронах Сталина в Москве в пятьдесят третьем. – Миры разные, а людская вера – все та же самая. А где же были верные соратники Аполлона? Неужели на финише земного пути у него не осталось никого, кому можно бы было временно доверить исполнять обязанности руководителя?

– Кольценосцы?.. – неуверенно произнес аббат, как бы спрашивая себя самого. – Не знаю. К моменту ухода Повелителя их здесь давно уже никто не видел.

Кольценосцы? Хм, однако… Термин сей прочно ассоциировался с «Властелином Колец» Толкиена и однозначно наводил на зловещие мысли. Там Кольценосцами назывались Черные всадники, они же назгулы – бессмертные призрачные воины-колдуны. При жизни они были королями людей, сражались на стороне Темного Властелина Саурона против объединенных сил Света и погибли вместе с их хозяином.

А потом, когда Саурон спустя тысячу лет вернулся в мир живых первым делом он поднял из мертвых девятку своих самых преданных слуг и дал им часть своей силы, заключенную в девяти железных кольцах. Таким образом служба Кольценосцев стала вечной, а сам Саурон стал тем самым Властелином Колец. Могу побиться об заклад, что Странник, будучи профессиональным плагиатором, слямзил и эту идею. Вопрос только в том, как он ее воплотил здесь.

– А что с ними стало потом? Со всеми теми людьми, которые жили здесь? Насколько я понимаю, Благодать была богатым и процветающим городом. Почему долина сейчас выглядит брошенной и безлюдной, словно здесь разом прошли чума, война и хаос?

– После ухода Повелителя в Благодати много чего дурного случилось, – тоскливо произнес Игнациус. – Только я сам этого не помню, поскольку тогда малым дитем был. А рассказывать с чужих слов – дело неблагодарное. Ты, господин Игорь, спроси про это лучше у брата Октавиана – нашего кастеляна и ключника. Он сведущий человек – много умных книжек читал. И вообще много чего знает, поскольку ему уже хорошо за семьдесят. Хотя Октавиан тоже не успел застать Повелителя, так сказать, воочию, но все последующие события происходили уже при его жизни.

– За семьдесят, говоришь? В Средние века это еще ухитриться надо было дожить до такого возраста, – вздохнул я. – Этот Октавиан хоть на своих двоих еще ходит? Где я его могу найти?

– А брата Октавиана искать не надо, – загадочно улыбнулся Игнациус. – В данное время он сидит на стене, держит тебя в прицеле арбалета и всадит тебе стрелу ровнехонько промеж глаз, если что-то пойдет не так. А также – если не произойдет кое-что, что должно случиться, раз уж ты здесь. Ты ведь ничего не забыл сделать, добрый человек?

– А-а… – замялся я, интуитивно ощущая сведенные на мне глаза невидимого стрелка и судорожно вспоминая – чего я не забыл сделать. – Врата и святыни? Это ведь здесь находится?

Но Игнациус только пожал плечами и отошел в сторонку, предоставив мне действовать самостоятельно. Врата здесь были – арки портала подходили под это понятие, как ничто иное. А вот святыня…

В общем, я долго думать не стал: зашел на гранитный пятачок между портальными арками и, положив руку на сердце, склонил голову перед гигантской статуей Аполлона. Поначалу не происходило ровным счетом ничего. Но внезапно величественный монумент моего предшественника словно бы подмигнул мне! А потом бившие из глаз лучи на пару минут исчезли совсем.

– Раз! Раз! Раз-два-три! – раскатисто прокатилось над площадью, словно кто-то настраивал микрофон, подключенный к громкоговорителю. – Приветствую тебя, пришелец! Будем надеяться, это не случайное совпадение, что облачко солнце закрыло. Будем считать – зачет. Проходи внутрь, путник, – ворота открыты.

Внутренний двор монастыря по форме и содержанию напоминал внешний, но был гораздо меньше. Здесь в центре также имелась стрельчатая арка портала – она была одиночной и более скромного размера, зато не в пример более изысканно украшена. Возможно, этот портал предназначался для служебного пользования – он не выглядел таким изношенным и запущенным, как предыдущий, да и накатанные колеи вокруг него не наблюдались.

В противоположной стене Святой Обители также имелись ворота, обшитые позеленевшими медными листами. На надвратной башне размещался огромный часовой циферблат – часы были действующими и, возможно, даже показывали правильное время. Это само по себе выглядело удивительно, учитывая атмосферу всеобщей разрухи и запустения, которые наблюдались здесь практически на каждом шагу.

Площадка на часовой башне также не пустовала: подвижную скульптурную композицию размером с двухэтажный дом составляли две девушки в длинных бальных платьях: одна в голубом, с забранными под сеточку волосами, а другая – в белом, ее лицо было скрыто под вуалью. Скульптор изобразил их замершими в танце, при этом площадка под каждой из статуй двигалась и поворачивалась самостоятельно.

Этот танец выглядел необычно: получалось, что девушка в голубом делает навстречу своей спутнице один шаг, а девушка в белом в это же время делает два шага вправо. Потом дама в голубом делает полуоборот, разворачиваясь лицом к партнерше, и все начинается сначала. В результате расстояние между статуями всегда оставалось прежним.

– Это Мирабелла и Арабелла, – сухо ответил на мой не озвученный вопрос Октавиан. Кастелян храма, высокий, сухопарый и проворный старик, спустился с надвратной башни, держа на плече громоздкий арбалет. – Так Старшая и Младшая совершают свой бесконечный танец в Великой Пустоте.

– Я уже знаю, что эта планета называется Мирабелла. Арабелла – это местная луна, или… – произнес я, но, проследив за узловатым пальцем кастеляна, направленным на запад, так и застыл с открытым ртом.