Мила Бачурова - Пароль «Аврора» [СИ litres]

– Бедный ты мой, – непонятно вздохнул Григорий Алексеевич. – Как же тебе мозги-то вывихнули… Ладно. Хочешь – поговорим. Ты, вижу, и впрямь окреп… А насчет голодовки – позавтракать не желаешь для начала? Поверь моему опыту, на сытый желудок общаться приятнее.

Думал Кирилл недолго:

– Не желаю. Спасибо.

Немедленно проснувшаяся при слове «позавтракать» утроба настоятельно утверждала об обратном – верный признак того, что он действительно выздоравливает, – но Кирилл слишком хорошо помнил о том месте, откуда сюда прибыл. Где еда не всегда содержала в себе только питательные вещества… Черт его знает, чего могут в кашу или в кисель подмешать, еще нахреначат успокоительного по доброте душевной. Обойдемся без завтрака, не развалимся.

Должно быть, эти мысли ясно отразились на его лице. Потому что Григорий Алексеевич снова горько вздохнул.

– Н-да… Не думал, честно скажу, что все настолько плохо… Ну что же, жди. – И вышел.

***

На протяжении разговора Кирилл не раз вспоминал свои слова, сказанные Рэду в приюте: «Герман-то тебя, в итоге, выслушал! Хоть сначала оглушить пытался. А у нас… Драться со мной никто не станет, конечно. Но и слушать никто не хочет».

Чувствовал себя человеком, вынужденным изобретать доказательства того, что он не верблюд. Все утверждения разбивались о твердое и, самое противное, снисходительное неверие. Никто из окруживших его людей – Сергей Евгеньевич, Григорий Алексеевич, Вадим с Еленой – ничего не желал ни слышать, ни понимать.

– Да поймите же, ради бога… – Кирилл уже не знал, какими словами окруживших его людей еще убеждать. – Пожалуйста… Так было надо! Я добровольно на это пошел.

– Может, скажешь, и головой сам ударился? – невесело усмехнулся Григорий Алексеевич. – Чтобы Герману удобнее было тебя везти? Кирюша… Ты можешь защищать адаптов сколько угодно. Но, видишь ли, они – сами! – нам все уже рассказали.

– Откровенно, не стесняясь, – брезгливо вставила Елена. – Видел бы ты своего Рэда, слышал бы эти слова!

– Я много чего слышал, – не сдержался Кирилл, – и видел тоже много. – От окружившей многоголосицы в сотрясенной голове звенело. – Пожалуйста – что именно сказал Рэд?

Вадим вздохнул.

– Право, не понимаю, для чего возвращаться к этой тяжелой теме. Но, раз так уж хочешь… Мальчик мой, вас с Дашей просто использовали! Жестоко и до отвращения нагло. Для начала Герман убедил всех нас в том, что отвезет тебя в свои… угодья. Ты ему поверил и с радостью побежал – я, если помнишь, был категорически против, но ты не слушал и настоял на своем…

– Помню, – перебил Кирилл, – Дальше.

– Дальше тебя, вместо того, чтобы доставить туда, куда обещали, отвезли во Владимир, оглушенного и беспомощного, и там выменяли, словно на рабовладельческом рынке, на своих соплеменников. Заплатив за нескольких полуграмотных варваров – тобой! Я не говорю о том, что подобный обмен – в принципе нечто бесчеловечное, такие вещи уже находятся за гранью добра и зла, так мало того! Ни у кого из твоих так называемых друзей не зародилось и мысли о том, чего стоят они сами, и чего стоишь ты.

Кирилл горько усмехнулся.

– А вот это, знаете ли, с какой стороны посмотреть. Дикие за меня не то, что трех бойцов – мешка картошки пожалели бы. Вот на что хотите спорим! Полудохлый, после ранения – кому я нужен?

Елена всплеснула руками:

– Господи, мало нам адаптов! Давайте еще Диких мерилом изберем.

– Прошу прощения, – вздохнул Кирилл. – Дальше?

– Дальше – твои так называемые друзья сообразили, что у них в руках оказался неоценимый заложник. Прикрываясь твоим именем, они организовали еще один гнусный обман! В Бункер, под видом возчика продуктов, проник этот… Джон?

– Джек, – подсказала Елена.

– Да, верно. Джек. Он напрочь заморочил голову Даше, показывая твои письма – некий извращенный мозг додумался вписать между строк, используя примитивную тайнопись, названия реактивов. Бедная девочка узнала твой почерк – и, безусловно, поверила в то, что это нужно тебе! На протяжении почти трех месяцев помогая негодяю грабить наше хранилище.

– Даша до сих пор не в себе, – горько добавила Елена. – После того как мы поймали этого Джека – можно сказать, прямо на месте преступления, – она попыталась бежать вместе с ним! К адаптам! Представляешь, насколько девочке заморочили голову?

– И как? – заинтересовался Кирилл. – Убежала?

Он решил, что оспаривать этот бред не будет. Пока. Прослушает предлагаемую версию до конца.

– Убежала, – подал голос Григорий Алексеевич.

Елена повернулась к нему.

– Не будем показывать пальцем, кто тут заступался! За нее и за этого подлеца.

Врач отвел глаза.

– Но ведь Дашка сейчас здесь, – напомнил Кирилл. – Она что же, вернулась?

– Вернулась… Вместе с адаптами. Теперь вместо щита они использовали ее! Помимо тебя, у них было еще двое обожженных: Сталкер и этот самый Джек. Адапты, очевидно, прекрасно понимали, что после того, что произошло, их самих мы сюда больше не впустим… И не впустили бы, – поправился Вадим, выразительно взглянув на Григория Алексеевича, – если бы кое-кто не вмешался!

– Я – врач, – глухо отозвался Григорий Алексеевич, – я клятву давал. Кто бы там ни был – адапт, не адапт, вор, не вор – а помощь пострадавшему я оказать обязан. Вылечу, а там хоть расстреливайте.

– Классическая упадническая позиция, – покривился Вадим.

– Чем богаты.

– Дальше, – сквозь зубы попросил Кирилл.

Его одолевали сложные эмоции. Додумать до конца мысль о том, как могли самые гуманные в мире люди дожить до того, чтобы не впустить в Бункер обожженных, отчаянно нуждающихся в помощи адаптов, он себе, усилием воли, не позволял.

– Ребята объяснили, почему я… такой нарядный?

– Сталкер сказал, что с помощью раздобытых у нас веществ им удалось взорвать оружейный склад Анатолия, – объяснил Вадим. – А тот обвинил во взрыве тебя. Жестоко избил и выкинул умирать на солнце.

– Господи, слушать не могу. – Елена взялась рукой за лоб. – Варварство! Изуверство!

– Прости, Леночка… Так вот. При виде тебя у кого-то из этой адаптской толпы, наконец, проснулась совесть. Тебя отбили – не понимаю, почему нельзя было сделать это раньше? – и привезли сюда, к нам.

– А Толян?

– Кто, прости?

– Анатолий, – с отвращением пояснил Кирилл. – Что с ним? Жив?

Вадим задумался.

– Не припомню, чтобы я задавал такой вопрос.

Кирилл скрипнул зубами.

– Ты что-то сказал?

– Нет. Ничего.

Кирилл до сих пор не мог простить себя за то, что позволил Толяну бежать. Что не сумел убить. Хотя Герман, предупреждая о том, что валить Толяна без крайней необходимости не стоит, во многом был прав.

Оказавшись во Владимире, среди населявших поселок относительно сытых, но запуганных до неспособности лишний раз поднять глаза людей, Кирилл с изумлением понял, что преемников Толяну здесь и впрямь нет. Убей он верховного властителя – и между его приспешниками начнется такая рубка за власть, что никаким дворцовым переворотам не снилась.