Макс Мах - Голубая луна

— Лучше водки, — хмуро ответила Герда, садясь в кресло. — И побольше.

Горе, как она уже успела научиться у русичей за время своего долгого путешествия по заваленной снегами Гардарике, лучше всего заливать водкой, пока оно, горе, в ней, в этой водке, не утопнет.

«Твою ж мать!» — Ругнулась она мысленно на местном наречии, но легче ей от этого не стало.

Как только в жизни у нее что-нибудь начинало выстраиваться, тут же происходило нечто, что разрушало все ее надежды и чаяния. Поэтому, пусть будет водка.

— Как прикажите, ваше сиятельство, — снова поклонился мажордом и пошел выполнять поручение.

«Ну, почему мне так не везет? — уныло думала Герда, почти автоматически набивая трубку каким-то пахучим табаком. — Почему в любом деле я в конце концов оказываюсь проигравшей стороной?»

К курению трубки она пристрастилась во время длительного плавания по Итилю. Табак — здесь его называли турецким, — отвлекал от дурных мыслей и помогал справиться с болью, особенно если добавить в него немного перемолотой в порошок сушеной конопли. Бороться с поганым настроением он помогал тоже. Герда высекла огонь — теперь все делалось без магии — пыхнула, раскуривая трубку, и в этот момент практически одновременно слуга принес ей на серебряном подносе хрустальный стакан с прозрачной остро пахнущей жидкостью, а по лестнице со второго этажа вниз спустилась симпатичная молодая женщина в элегантном домашнем платье.

— Добрый вечер, виконтесса, — улыбнулась она, направляясь к Герде. — Я Дарья Полоцкая, чем могу быть полезна?

— Княгиня, — встала ей навстречу Герда, — ваш супруг…

— Ох, нет! — с улыбкой всплеснула руками женщина. — Я не княгиня и уж точно не супруга князя Ивана. Я его молочная сестра. Ношу его фамилию, но княжеского титула у меня нет. Я живу в Пскове, а на зиму с детишками приехала погостить к брату.

«Ах, вот оно как! — неожиданно даже для самой себя обрадовалась Герда. — Сестра — это хорошо. Сестра — это просто замечательно! Если сестра, значит, все еще может устроиться!»

— Прошу прощения, госпожа Дарья. Я просто не знаю ваших реалий. Называйте меня, пожалуйста, Гердой. Я из Эринора, если вы знаете, где это.

— Знаю, — с интересом посмотрела на нее женщина.

— Князь Иван предложил мне защиту, — Герда достала из кармана и показала Дарье перстень с печаткой. — И вот я решила воспользоваться его любезным предложением и приехала в Новгород. У меня на родине, знаете ли, не сложились отношения с отцом. Вот и пришлось уехать.

— Ну, и хорошо сделали, что приехали! — Дарья рассматривала ее с видимым интересом, даже не пытаясь скрыть своего любопытства. — Князь Иван будет дня через два-три, он поехал встречать поезд невесты, а вы пока располагайтесь, отдыхайте. Я прикажу приготовить вам комнату и нагреть воды.

«Поезд невесты? Нет, мне определенно на роду написано навсегда остаться несостоявшейся невестой!» — Опять сжало сердце, и слезы закипели где-то за орбитами глаз.

— Значит, его можно поздравить? — спросила она недрогнувшим голосом.

— Поздравить? — переспросила Дарья.

— Наверное, можно и поздравить, — пожала она плечами. — Князь Иван любит своего отца и с невестой, как я знаю, знаком, оттого Великий князь его и послал встречать поезд княгини де Ла Тремуй.

«Так это невеста Великого князя!» — сообразила Герда.

— Это хорошо, — улыбнулась Герда. — Я с ней тоже знакома и, наверное, даже лучше, чем князь Иван.

— А у вас, виконтесса, случайно, волосы не льняные?

— Пепельные, если отмыть, — тяжело вздохнула Герда, снимая малахай.

— Может так случится, — осторожно, словно боялась вспугнуть севшую на руку птицу, спросила, тогда, Дарья, — что где-то когда-то вас звали Агнессой?

— Князь Иван рассказывал? — Это был очень хороший знак, но насколько он хорош, на самом деле, Герде еще предстояло узнать.

— Да.

— Ах, — встрепенулась затем Дарья. — Ну, что же мы здесь стоим! Вы же устали с дороги! Агнесса?

— Герда, — улыбнулась Герда. — На самом деле Герда. Но я не одна. За воротами остались люди, с которыми я прошла полмира.

— Полмира? — удивилась женщина.

— Около того!

— Значит, вы голодны, и вам нужна ванна! — решила Дарья, и все разом пришло в движение.

Дарья оказалась необычайно организованной и энергичной женщиной. Не прошло и пяти минут, как кто-то бежал уже к воротам, чтобы позаботиться о сопровождавших Герду людях, а кто-то другой провожал «виконтессу» в отведенные ей покои. Дом, насколько она успела понять, попав в живой круговорот, состоящий из слуг и служанок всех мастей, был не только большим, но и замечательно красивым. Во всяком случае, по своей роскоши он мало чем уступал дворцу королей Эринора. Но Герде было пока не до этого. Она так устала, что усталость, казалось, въелась ей в кости и растворилась в крови. К тому же она выпила-таки поданную ей водку, и это, скорее всего, было лишним. Развести не развезло, но ясность восприятия нарушилась основательно. И Герда не запомнила, как оказалась в просторной спальне, и кто усадил ее в кресло, поставленное у разожженного камина. Но вокруг творились чудеса, хотя и без всякой помощи магии. Откуда-то появились ее переметные сумы и вьюки, но в них, насколько она помнила, не было ни чистого белья, ни нормального платья. Впрочем, обнаружив, в каком состоянии пребывает убогий гардероб виконтессы ди Чента, служанки принесли ей чистую ночную рубашку и просторный шлафрок, позаимствованные, надо полагать, у гостеприимной Дарьи Полоцкой. Сестра князя Ивана была ниже Герды ростом, но плотнее, и тем не менее, чуть коротковатая и несколько излишне свободная рубашка из белоснежного батиста была куда лучше того, в чем неделя за неделей, не раздеваясь, вынуждена была спать Герда.

А потом она разделась и опустилась, наконец, в горячую воду. Ванна была медная, украшенная чеканкой, но не это главное. Она была большая, так что, сев в нее, Герда смогла вытянуть свои длинные ноги. Горячая вода, розовое масло и шафрановое мыло, и уверенные руки двух средних лет женщин, взявшихся ее мыть — все это подействовало на Герду настолько умиротворяюще, что она не заметила, как расслабилась и, вроде бы, даже задремала. Но потом все-таки очнулась от дремы, встрепенулась и нашла себя уже одетой в запахнутый и завязанный кушаком шлафрок и обутой в теплые войлочные туфли, сидящей за столом, на котором служанка расставляла перед ней чудесные яства, о существовании которых Герда или успела позабыть, или вовсе никогда не знала. Исходящая ароматным паром жирная уха, румяные пирожки с тем и с этим, — с мясом и рыбой, мороженой ягодой и прошлогодними яблоками, — копченая белорыбица и соленая семга, и что-то слоеное из теста и мясного фарша… В общем, здесь было столько разнообразной еды, что у голодной Герды слюни только что, изо рта не текли.