Сергей Лукьяненко - Не место для людей [СИ]

— Правильно? — Фалар был не столько разгневан, сколько раздражён досадливым визитёром. — Пусть входит.

— Глубокого мира твоим предкам. — Юноша поклонился, войдя. — Имя моё не столь известно, чтобы звучать рядом с твоим, Фалар Благонравный. Неотложная нужда зовёт меня в дорогу на Крайний Восток.

— Путь открыт всем, — глядя исподлобья на юношу, ответил Фалар. — Мир и тебе, юнец. Через два дня будет почтовый на Крайний Восток. В селе есть таверны и постоялые дворы. Советую поселиться в «Хромом зайце».

Юноша кивнул, поклонился и ответил:

— Я плохо говорю на старом языке, Фалар Благонравный, и не смог донести свою мысль. Мне нужно отправиться в путь немедленно. На станции есть дежурный паровоз и курьерский вагон, я оплачу дорогу.

Фалар, багровея, смотрел на юношу.

А потом расхохотался.

— Паровоз? Вагон? Ты знаешь цену, юный маг?

Юноша запустил руку под плащ, достал маленький кожаный мешочек и с поклоном положил перед Фаларом. Корявые пальцы старого гнома были по-прежнему ловкими, он развязал шнурок и высыпал на стол горстку драгоценных камней — прозрачных, красных, зелёных, синих…

Сапур невольно облизнулся (это было обычной реакцией гнома на драгоценности, отсюда у людей и пошли поверья, что гномы едят драгоценные камни). Ему не нужны были лупа и яркий свет, чтобы понять — камни стоят как два рейса на Крайний Восток.

— Это достойная цена, — перебирая камни, сказал Фалар. — Но я не дам тебе паровоз.

— Почему? — просто сказал юноша.

— Паровоз для неотложных нужд. К примеру… вдруг Властитель выйдет из Замка-над-Миром и решит отправиться в путь?

— Он не выйдет и не отправится, — ответил юноша и словно бы невзначай коснулся серебряной застёжки.

Фалар скрипуче рассмеялся.

— Я стар, но не слеп. Я вижу знак Дракона. Но ты не можешь знать наверняка и не можешь говорить от его имени. Или?..

Он пристально уставился на юного мага.

Молодой маг вздохнул. Посмотрел на женщин-танцовщиц, которые с жадным любопытством глазели то на него, то на россыпь алмазов, рубинов, изумрудов и сапфиров.

— Я понимаю тебя, Фалар Благонравный, — сказал он. И засунул руку под отворот плаща. — Пойми же и ты меня… прими мой дар и пойми.

Сапур не услышал в словах угрозы, но он был опытным воином и не верил ни словам, ни интонациям. Только поступкам.

На всякий случай он положил руку на навершие топора.

Но юноша достал не оружие, нет.

Когда его рука вновь появилась на свету, на ладони лежал ещё один камень. Плоский кусок ярко-голубой бирюзы, камня благородного, но дешёвого. Юноша наклонился через стол и положил камень перед Фаларом.

Собутыльник станционного проснулся, открыл один глаз, посмотрел на бирюзу и сказал:

— Давно, о, давно никто не видел голубых стен нашей древней столицы…

И замер, подслеповато моргая и не отрывая взгляда от камня.

Фалар долго смотрел на бирюзу. Будто погрузился в воспоминания — даже не в свои, в чужие.

— Полтысячи лет назад Властитель сжёг нашу столицу дотла, — сказал он. — Не осталось ничего… даже стены дворца, что сияли небесной бирюзой, обратились в чёрный уголь. Нельзя возродить то, что утрачено, не имея хотя бы песчинки, не имея памяти о прошлом. То, что ты мне даёшь — дороже денег. Это зерно, которое прорастёт новой столицей гномов. Поезд для тебя немедленно подготовят… юный Дракон.

Сапур сглотнул и торопливо снял руку с топора.

Море следовало за ними по пятам.

Эрик никогда не предполагал, что умеет так карабкаться по скалам. Вот уж действительно — жить захочешь, ещё не так раскорячишься!

И он корячился, гнулся, тянулся, подтягивался, следуя за Нотти. Та была рядом и всё время чуть выше… и Эрик гнал от себя желание лишний раз посмотреть на загорелые ноги, заглянуть под юбку… да что с ним такое, он же сейчас сорвётся и утонет, не время на девчонок пялиться!

— Эй, у меня там всё, как у других! — она ещё и ехидничала, заметила его взгляд. — На камень смотри, тебе важны трещины и выпуклости в камне!

Он чуть не сорвался от позора. Да уж, появилась бы такая девчонка в компании, через день все бы перед ней по струнке ходили…

И всё-таки он лез. Смог забраться почти до половины скалы, на высоту трёхэтажного дома, не меньше. А море следовало за ними, пляжик залило бурлящей водой, волны колотили в скалы так, что по ним дрожь шла, и хоть разбиться от падения в воду опасности не было, что там этой высоты — метра два, но в кипящем беснующемся водовороте шансов выжить — с гулькин нос. Закрутит, ударит о скалы, утащит в глубину, оттянет в море… Никакой говорящий дельфин не поможет, станешь обедом для рыб и крабов.

— Нотти! Я не могу! — крикнул Эрик. Тут был самый сложный участок, скала уже стала не вертикальной, а приобрела отрицательный уклон. По таким лазят только в кино. Какой-нибудь Бонд или Борн развлекаются. Только у них перчатки, верёвки, крючья, мешочек с тальком…

— Совсем не можешь? — спросила Нотти с тревогой. Она прилипла к скале, будто геккон. — Ну отдохни!

Эрик нервно рассмеялся. Какой тут отдых! С каждой секундой пальцы немели всё сильнее.

— Тебе хорошо говорить, у тебя магия! — перекрывая рёв волн, воскликнул он.

— Я её не использую! — Нотти помедлила. — Наверное. Сознательно не использую. А ты не можешь?

— Не знаю! Не могу! А ты можешь мне помочь?

— Как?

— Взлететь! И меня подхватить! — он нёс полный вздор, но уже не обращал на это внимания. Слишком уж было страшно.

— Сама могу, наверное! — внезапно сказала Нотти. — А тебя не подниму. Знаешь что… прыгай вниз!

— Прыгать?

— Я нырну следом. В воде будет легче, уплывём от берега, поищем другой выход. Ты не бойся, я тебя вытащу! Прыгнешь?

Эрик опустил взгляд. Под ногами бурлила грязно-белая пена, в которой мелькали плети водорослей, оглушённые рыбины (ого, какие огромные!), деревяшки…

— Нет! — крикнул Эрик.

Нотти смотрела на него сверху. Потом сказала:

— А если я прыгну? Нырнёшь следом?

Эрик в отчаянии замотал головой.

— Придётся! — крикнула Нотти. — Я считаю! Раз… два…

— Стой! — завопил Эрик. — Верёвка!

Сверху, с края обрыва, действительно опускалась верёвка — толстая, шершавая, с накрученными кое-где узлами. Потом начала опускаться вторая.

Нотти оценила ситуацию мгновенно.

— Хватайся!

Она вцепилась в ту верёвку, что была ближе, легко. Повисла, верёвка дёрнулась, чуть просела и поползла вверх. А вторая болталась в метре от Эрика.

Это что же, придётся прыгать?

Но тут верёвку качнуло, она хлопнула Эрика по лицу мокрым грязным шлепком, он оторвал руку от камня, вцепился, потом другую — на миг показалось, что пальцы не удержат, сорвутся, но спасительный узел удержал; он обвил верёвку ногами, будто на физкультуре, и закрыл глаза.