Сергей Лукьяненко - Не место для людей [СИ]

— Я по бабам побегу! — вызвалась тётка. — Никто дома не останется!

«Так, наверное, и начинаются восстания, — ошарашенно подумал Эрик. — Разин, нет?..»

Про Стеньку Разина он чётко помнил лишь, что тот бросил за борт какую-то несчастную княжну.

В общем, про него все не то, чтобы забыли, но ринулись словно сразу во всех направлениях. Выбегали из дверей, прибегали обратно, что-то орали возбуждёнными голосами, а потом к трактиру стало стекаться местное население. За окнами возбуждённо шумели, зажигались первые факелы.

— Пошли, вождь Эрик, — облапил его Кранг. — Пошли, народу покажешься. И народу покажешь, что можешь.

— Да как же я покажу, — растерялся Эрик. — Лампу-то я загасил, а тут…

Он едва не ляпнул про викингов. Хорошо, язык прикусил вовремя.

— А сейчас наверняка местный маг примчится, — нехорошо ухмыльнулся трактирщик. — Ему небось донесли уже, не сомневаюсь. Сейчас зад свой от кресла оторвёт и явится. А если нет — ему свой же клан по той заднице настучит. Ну, пошли, пошли, не стесняйся!

И Эрик пошёл.

…Вечерело. Перед трактиром собралось до полусотни народа, и бежали ещё. Иные даже в лаптях.

— Слушай сюда! — рявкнул Кранг, выводя Эрика на низкое крыльцо. — Довольно мы тут мыкались, под всякими колдунишками, так их и растак! Теперь им всем покажем!.. Вот, глядите, люди — Эрик, он магию умеет гасить, что свечки задувать! Лампу мою магическую вмиг погасил, одним взглядом!..

По толпе прокатился вздох.

— Хватит нам чародеям да гномам кланяться! Хотим, чтоб как в Изнанке было у нас всё, и права такие же! Чем мы хуже, иль мы не люди?!

Народ дружно завопил, соглашаясь.

— И графу Сотникову красного петуха пустим! Довольно кровушку нашу сосать, податями непосильными облагая! В Изнанке-то — свергли уж давно власть господ всяческих, сами себе господами стали! И мы сможем!..

— Сможем! — дружно гаркнули собравшиеся.

— А как он это докажет, Эрик твой? — раздался вдруг один несогласный голос.

— Ха! — не растерялся Кранг. — Небось сейчас и докажет. Эй, люди! Кто-нибудь знает, где чародей-то наш квартирует? Не унёс кости свои ещё?

— Не унёс! — откликнулись ему.

— Никуда не унёс, не уносил и не собираюсь! — вдруг раздался громкий стариковский фальцет.

Толпа подалась в стороны. Навстречу Эрику и Крангу шагнул сухой сморщенный старичок, сутулый и длиннорукий, казалось, пальцы его вот-вот коснутся земли. На плечах добротная шуба, которую носил он, похоже, больше из важности — было далеко не так холодно.

— Что за беспорядки? Чего взбаламутились? — невозмутимо вопросил он, уставясь на Эрика. Взгляд у него оказался острым, пронзающим и пытливым. — Так-так, юноша… с Изнанки… ну, добро пожаловать! Вижу, Кранг, ты уже его с панталыку сбить пытаешься?

Трактирщик не ответил. Выразительно кивнул на мага и уставился на Эрика: мол, давай, твой черёд, покажи, чего стоишь!..

«И в самом деле, чего я мешкаю?» — подумал Эрик.

Это один из тех, что угнетали здешний простой люд. Чего тут колебаться? Он, Эрик, дрался и выстоял против четверых Стихийных магов, не этому колдунишке чета!

Он протянул руку. Сжал пальцы, представляя, что тянет на себя незримую сеть, в которой бьётся золотая рыбка — та самая «магия». Нет, не рыбка — жар-птица. Её надо выпустить на свободу, никто не сможет её пленить, с её помощью творить зло…

Он потянул. Глаза мага расширились, он схватился за горло, захрипел, попытался не то что-то сказать, не то наложить чары — но вместо этого просто рухнул замертво, лицом вперёд, неподвижный, словно бревно или груда льда.

* * *

Всеволод вернулся к Нотти, сидящей возле Ритора, взглядом спросил — и взглядом же получил ответ. Старый маг был жив. Он не то спал тяжёлым сном, не то впал в беспамятство, но жизнь в нём теплилась. Они справились. И Нотти вроде как выглядела лучше. Почти прежней.

— Ты меня вспомнила? — спросил Сева.

— Ты мой брат, — признала Нотти. — Но я толком ничего не помню… Это хорошо, что ты мой брат.

— Ясное дело, хорошо, — кивнул Сева. И тут же уточнил: — А почему «хорошо»?

— Ну, ты парень видный, красивый, — Нотти улыбнулась. — Пришлось бы выбирать, кто мне больше нравится, ты или Эрик.

— Тьфу, единорожья порода! — выругался Сева, как отец, когда мать отпускала какую-нибудь вольную шуточку. — Замуж тебе пора, сестрёнка…

— А может, драконья, — парировала Нотти. — Ты нашёл Лэя?

— Нашёл, — кивнул Сева. — То, что осталось. Не очень далеко он улетел, в общем.

Нотти понимающе кивнула.

— Ну и силища у твоего бойфренда, — буркнул Всеволод. — Жуть. Троих из четырёх Стихийных уложил.

— Думаю, это потому, что Ритор подсобил, — спокойно ответила Нотти. — Это был его план, и он добился своего.

Она вдруг завертела головой, будто услышала какой-то далёкий звук.

— Сева… ты слышишь?

Он слышал. Сказал:

— Закрой глаза. Сосредоточься на голосе. Это папа.

* * *

Вначале Виктору казалось, что он не докричится. Он звал сына — через бездну расстояний, через пространства Срединного Мира. Его внутренний голос летел вдоль железной нитки Пути, перемахивал через горы и нёсся ущельями, растекался над гладью озёр и рек, путался в болотной осоке и лесных чащобах. Но сын был чем-то очень занят, погружён в раздумья и не слышал его.

Тогда он позвал дочь. Без особой надежды, он уже несколько раз пытался дозваться с момента её исчезновения, и безуспешно.

Но дочь откликнулась.

Растерянно, чуть испуганно, будто не узнавая отца. Но она потянулась навстречу, и связь возникла, да ещё какого качества — будто раньше он звонил по старому аналоговому телефону через древние механические АТС, а сейчас между ними кинули оптоволокно и открыли широкий канал.

— Нотти?

Виктор стоял на заснеженном поле, тянущемся до самого горизонта. Иллюзия была такой качественной, что он ощущал холод под ногами. Дочь была перед ним — закутанная в длинный белый плащ, босиком, глядела на него с недоверчивой неловкостью.

— Папа? — спросила она.

— Ты забыла себя? — спросил Виктор. И сам же кивнул. — Да. Это бывает у Единорогов.

— А у Драконов?

— Не знаю, — Виктор пожал плечами. — Ты же знаешь, нас осталось мало… ах да, ты ничего не помнишь.

— Урывками помню, — поправила Нотти.

— Тут помню, тут не помню? — попытался пошутить Виктор.

Она не поняла, не узнала цитату из фильма.

— Да.

— Отец! — Всеволод наконец-то тоже подключился к разговору. Возник рядом с Нотти, в отличие от неё сразу же бросился к отцу. Виктор обнял его, уже не как ребёнка, как мужчину, как воина. Дети выросли за эти дни, возмужали, повзрослели. — Какая сильная связь, пап! Я и не знал, что ты так умеешь!

Виктор не стал поправлять и объяснять, что эту связь обеспечила Нотти, а не он.