Сергей Лукьяненко - Не место для людей [СИ]

Эрик кивнул, не то соглашаясь, не то просто прекращая разговор. Осмотрел себя. Ничего не болело. Никаких ран не было, никаких сломанных пальцев и раздробленных суставов. И одежда как новенькая, словно только что купленная.

— Чего ты хочешь от меня, отец? — спросил Эрик.

— Я? — Обжора будто смутился. — Хочу, чтобы хорошо всё было. Как я задумал когда-то.

— От меня, — устало сказал Эрик. — От меня чего хочешь? Что мне делать?

Обжора задумался.

— Можешь тут остаться, со мной, — сказал он. — Прирождённые тебя не любят, могли бы — сожрали живьём. Но я их удержу, да и ты сам научишься. Сделаем тут домик хороший, озерцо, горы… Что хочешь, то и сделаем. А потом девчонку хорошую тебе создадим. Как Нотти. Точь-в-точь. Будет за тобой бегать с влюблёнными глазами. Хорошо будет, поверь! Я иногда зайду, надоедать не стану…

— Как Нотти… — повторил Эрик.

— Ну да. Саму её не приведу, а двойника сделаю.

— А ещё? — спросил Эрик. — Что ещё можно?

— Я тебя подлатал, — Обжора посуровел. — Посвящение ты прошёл… эх, хитрый старик Ритор, хитрый… Могу тебя вернуть в твой мир, могу в Срединный. И пойдёшь ты тем путём, который тебе уже предначертан. Решай! — он вздохнул. — Хотя чего мы себя обманываем, сына? Ты же всё решил. Или за тебя решили.

Он вытащил из кармана огромный, размером едва ли не с простыню, носовой платок. Высморкался.

— Всё будет хорошо? — спросил Эрик.

— Не знаю, — честно ответил Обжора. Шагнул к Эрику (в туманной стене что-то зашумело, забурлило). Обнял, облапив ручищами. И вдруг, ухмыльнувшись, стукнул лбом по лбу!

— Ай! — воскликнул Эрик.

И провалился в тёмный крутящийся вихрь, несущий его вдаль.

Издалека, из-за стен тумана, взвыли разочарованно тёмные тени.

Виктор редко ощущал себя таким слабым. По пальцам одной руки можно было пересчитать: после битвы с Драконом Сотворённым, после сбора лидеров кланов, человеческих правителей и гномьих старейшин, когда он утвердил свою власть (но там слабость была не от споров и демонстрации силы, а от затянувшегося на два дня «примирительного пира», где реками лились пряные сладкие вина, крепкие человеческие настойки да горный гномий виски), после схватки с неожиданно большой стаей виверн, разбойничающих на Востоке. Ну, и когда его схватили в Изнанке Красные Береты; впрочем, то, что происходит в Изнанке, там и остаётся.

Кстати, а как там его бывшие обидчики?

Он оглядел свой маленький отряд. Маги были живы, помяты и вымотаны, но целы. Надо признать, что они помогли. Может, и срастётся у них что-то в Срединном Мире.

Четыре мага. Три десятка стражей во главе с верным Ярославом. Тэль. Лой.

Неделю назад он сказал бы, что с такой силищей способен встряхнуть весь Срединный Мир, усмирить Стихийных, буде они взбунтуются, и надавать по мордам Прирождённым, если сунутся.

А вот сейчас — не был уверен.

И сил почти не осталось, и происходило что-то непонятное…

Стоп. Происходило?

Он вслушался в себя, в инстинкты — и человеческие, и драконьи.

Да. Ничего не закончилось.

Они отразили атаку… но главной ли она была? Или лишь пробой сил, проверкой на прочность, отвлекающим манёвром? Если да — то всё плохо.

— Жена… — позвал он. Тэль встрепенулась, едва заметно нахмурилась. Он нечасто звал её так, обычно — по имени. — Скажи, есть у тебя ощущение, что всё в порядке? Что вторжение отбито?

Тэль мгновенно покачала головой. Добавила:

— Пока Убийца здесь — мы в опасности. Весь мир в опасности, муж мой.

Виктор жестом подозвал к себе Лой, Ярослава, поколебавшись — и четвёрку магов. Они отошли чуть в сторону от стражей.

— Смотрите, какое дело, — сказал Виктор. — Я ждал вторжения Прирождённых. И вроде как именно с ними мы имели дело. Но — почему Обжора помогал нам против своих?

— Втирался в доверие, — быстро ответила Лой.

— Возможно. Но и вторжение шло странно. Не из Мира Прирождённых, не с Изнанки. А из… — Виктор помедлил, подбирая слова. — Из какого-то странного мирка, связанного со мной, но непонятного. И при том настоящего, живого. Мне кажется, что я допустил ошибку.

Тэль нахмурилась. Властитель не должен говорить таких слов, будто кричали её глаза. Свали на меня, на Обжору, на Стихийных…

— Я допустил ошибку, — твёрдо сказал Виктор. — Слишком часто я ходил между нашими мирами. Я ведь не человек с искрой магии, которого выбросило в Срединный Мир. И не маг, что сквозь трещины мироздания сумел ненадолго пробраться в Изнанку. Я — Дракон.

— Вы, господин Виктор, суть сила разрушения и правления, — хрипло сказал Святозар. — Вы не сквозь щёлки пробираетесь, вы себе парадное пробиваете. Дырень сквозь миры. Зарастают те дыры или нет, мне неведомо. А вот то, что из них в обе стороны силы хлыщут — точно. Из нашего… из Изнанки, то бишь, утекает порядок и логика. А из вашего — в Изнанку магия прёт. Может, мы потому и стали магами-то? Это ведь четверть века назад началось, почти что у всех. До того была капелька силы, чуяли мы её в себе, да могли только свечку зажечь или форточку взглядом прикрыть.

Виктор кивнул, и вздорный старикан надулся от гордости, оглядев товарищей. Георгий, до сих пор старавшийся не смотреть Виктору в глаза, добавил:

— Только мне кажется, если будет позволено сказать, что всё ещё сложнее устроено. Я тут как мог разобрался… я же Бауманское закончил, технарь, физик. Этот ваш Мир Прирождённых, про который вы говорите, он и есть генератор магии. Она идёт оттуда, большей частью фильтруется в Срединном Мире, а немножко просачивается в Изнанку. И наоборот, с Изнанки к Прирождённым идёт упорядочивание. Мир Срединный — фильтр, прокладка, изолятор. Таким и был задуман. По чуть-чуть силы просачивались — это нормально, погрешность. Как раз для того, чтобы у людей вдохновение и фантазия оставалась, а Прирождённые разум обрели. А сейчас… да, сейчас хлещет.

— Хлыщет! — поправил Святозар.

— И что из этого следует, господин профессор? — спросил Виктор.

— Я не профессор, я доцент, кандидат наук, — ответил Георгий. — Следует то, что вокруг Срединного Мира происходит смешение сил, которые в таких объёмах смешиваться не должны.

— Гремучая смесь образуется! — поддержал Святозар.

— И если не заделать эти дыры, то рванёт, — сказал Георгий. — Ну и… хорошо бы новых пробоин не творить…

Виктор подумал о маме. О бабушке Вере. О детях, которых он возил в парки аттракционов и в зоопарк.

— Всё правильно, — сказал он. — Новых… новых творить не станем. А вот как заделать старые — вопрос.

— Милый, — Тэль взяла его за руку. — Всё так. Но сейчас важнее другое. Убийца!

— Я позову детей, — сказал Виктор. — Узнаем, что у них там.

— Может быть, я? — предложила Тэль.