Лаура Кнайдль - Рождение магии [litres]

– Ааа! – Лицо фейри просветлело. – Прекрасный инструмент. Тристан изготовил арфу незадолго до своей смерти и передал в наследство другу, который завещал ее театру. Там инструмент простоял без дела несколько десятилетий, пока не нашел меня, и я восстановил его.

– Она все еще здесь?

Лавочник кивнул.

– Я убрал ее с витрины, чтобы не подвергать воздействию солнца такое длительное время. Пойдемте со мной!

Ли опасался, что ему снова придется принуждать полуэльфа присоединиться к своему счастью, но на этот раз тот последовал за Хранителем без колебаний. Они углубились в магазин, который был больше, чем казалось снаружи. Ли увидел барабаны, еще флейты, а за приоткрытой дверью, которая, как оказалось, вела в мастерскую, еще и рояль. А он-то всегда думал, что такие инструменты есть только в Тобрии!

– Вот она, – провозгласил Неблагой фейри с гордо выпяченной грудью, простирая руки в сторону инструмента. Арфа выглядела так же, как и описывал ее полуэльф. Даже красивее, вынужден был признать Ли. И если бы она была мечом, он, наверное, тоже стоял бы тут в благоговейном изумлении.

– Рассматривайте спокойно! – продолжал торговец. – Но если вы ее повредите, вам придется ее купить.

– Сколько она стоит? – поинтересовался Ли.

Фейри подергал кончик своей бороды.

– В водных талантах – двадцать.

– Всего двадцать?

– Тысяч, – благоговейно добавил полуэльф.

– О!

Тогда им лучше быть осторожными. Киран предоставил Хранителю довольно обширный спектр действий, но он не смог бы так просто объяснить принцу повреждение арфы стоимостью в двадцать тысяч талантов.

Неблагой фейри вернулся в свою лавку и оставил Ли и полукровку одних. Черноволосый мужчина неподвижно замер перед инструментом, уставившись на него, словно заблудившийся, который наконец-то нашел дорогу. Ничто в нем больше не напоминало о том молчаливом существе, которое уже несколько недель торчало в камере рядом с той, в которой была заключена Зейлан.

– Разве тебе не хочется поиграть на ней? – спросил Ли.

– Нет.

– Почему нет?

– Я не могу.

Ли насторожился.

– Ты не умеешь играть?

– Конечно, я умею играть, – прошипел полуэльф, словно Ли только что обрушил на него самое страшное из всех оскорблений. – Но это невозможно. – Он поднял руки, поверх которых все еще лежал плащ Ли. Конечно, кандалы!

Хранитель знал, что ему нельзя этого делать. Полуэльф пока не доставлял хлопот, но он по-прежнему оставался заключенным. Обвиняемым в предательстве, с уже уготованной судьбой. И все же Ли впал в искушение. Если он окажет полукровке эту последнюю услугу, возможно, того легче будет склонить к принятию предложения, которое Ли хотел сделать ему в крайнем случае. Несмотря на то что после всего, что до сих пор говорил или, лучше сказать, о чем умалчивал полуэльф, такая возможность становилась практически ничтожной. Но Ли должен был использовать этот шанс, ведь даже в случае неудачи его меч останется с ним.

– Ты можешь пообещать мне вести себя прилично, если я сниму с тебя оковы?

Глаза полуэльфа расширились.

– У тебя есть ключ?

– Я этого не говорил. Обещай мне, что не будешь использовать магию!

Полукровка закатил глаза.

– Не волнуйся! Я не так уж силен в магии стихий и не думаю, что моего выдоха будет достаточно, чтобы сбить тебя с ног.

– Обещай! – повторил Ли.

– Обещаю. Никакой магии.

– Хорошо. Но если ты сделаешь попытку убежать или выкинешь еще что-нибудь подобное, я без колебаний достану свой меч. Так что лучше не пытайся, если хочешь сохранить все свои конечности до самой смерти.

И Ли широким движением руки положил ладонь на рукоять своего меча.

Полукровка, прикрыв глаза, проследил за его движением и кивнул.

Ли глубоко вдохнул, надеясь, что не ошибается в своем решении. Он опустился на колени и вытащил из сапога кусок проволоки, который всегда хранился там. Старая привычка, которую он никак не мог бросить. Так или иначе, ему приходилось снова и снова вскрывать разные замки. Он снял плащ с рук полукровки и посмотрел на кандалы. Они были пропитаны магией земли, создавая противовес другой магии – магии воздуха, но механизм замка был простым, и для бывшего вора не составляло труда его вскрыть. Ли всегда легко удавалось взламывать самые разные устройства, но время у Стены сделало его настоящим мастером. Кроме боевых упражнений, на Стене не было большого разнообразия занятий, если, конечно, вам не хотелось проиграть все свои деньги в карты.

Уже через несколько ударов сердца замок издал тихий щелчок, и оковы спали. Суставы полукровки, распухшие от металла, воспалились от грязи подземелья.

– Спасибо, – сказал он, разминая руки.

Ли снова выпрямился.

– Поторопись! У нас не так много времени.

Полуэльф не заставил его повторять дважды. Он сел на табурет у арфы и притянул инструмент к плечу. Его движения были осторожными, прямо-таки благоговейными, когда он в первый раз провел руками по струнам. Боязливо, словно опасаясь чего-то, полукровка тронул струны, и звуки заполнили лавку. Сначала они были едва слышными, неясными, словно мужчина извлекал их для того, чтобы ближе познакомиться с инструментом. Но уже через несколько мгновений отдельные звуки начали переплетаться в мелодию. Она была нежнее, чем перезвон прелестных колокольчиков, и чище, чем ручьи, протекавшие по Нихалосу. Симфония, напомнившая Ли звуки леса, совершенно гармонирующая с природой, призванная звучать именно так, а не иначе.

Полуэльф закрыл глаза, но его пальцы не пропустили ни единой струны, и на лице мужчины покоилось выражение полного блаженства.

Дар , пронеслось у Ли в голове. Некоторые фейри были одарены своими богами не только магией стихий, но и способностями, которые в Смертной земле, наверное, назвали бы талантом, но это было нечто большее. Дар для одаренных фейри был подобен дыханию.

Неудивительно, что полукровка выбрал это место. Теперь он изменил ритм мелодии и настроился на более тягучие звуки, которые Ли не смог отнести ни к одной известной ему песне. Волоски на руках Хранителя встали дыбом. Он подавил желание тоже прикрыть веки, хотя и хотел бы так же затеряться в этих звуках, однако не мог выпустить из виду полуэльфа. Руки музыканта двигались по струнам так свободно, словно просто танцевали с ними в такт. Будто сам мужчина не имел никакого отношения к этому движению.

Ли мог бы слушать игру на арфе целую вечность, но у полуэльфа не было вечности. И он это знал. Звуки арфы становились все тише, и тише, и тише, пока не смолкли окончательно, и над лавкой нависла тяжелая тишина. Полукровка опустил руки, но не шевельнулся.

– Что это была за песня? – прошептал Ли.

– У нее нет названия.