Лаура Кнайдль - Рождение магии [litres]

– Извинения приняты, – сказал Элрой, когда они отправились в обратный путь к храму. – Смогли все прояснить?

Фрейя покачала головой.

– Даже не начали.

Вэйлин уставился на флакон в руке Ли. Обескураженный, он смотрел на прозрачную жидкость, плавно покачивающуюся внутри сосуда. Никогда еще ничто не действовало на полукровку столь же притягательно, сколь и отталкивающе. Один глоток, и все будет кончено. Страдания. Мучения. Унижения. Смерти он боялся меньше, чем мысли о том, чтобы покинуть мир, не почувствовав себя свободным. Свобода, отнятая у него прутьями решеток и кандалами, не имела для него значения. Вэйлину была важна свобода, которую у него отняла кровная клятва Валески, заковавшая его разум в цепи. По своей воле взять этот флакон и проглотить его содержимое означало бы для Вэйлина свободу. Свободу распоряжаться собственной жизнью. Но даже достойная смерть не была дарована Вэйлину.

– Не могу, – сказал он.

Глаза Ли сузились, и Вэйлин задумался, как Хранителю удается так долго терпеть его близость. Вэйлин не мылся уже несколько недель и уже сам чувствовал собственную вонь.

– Ты уверен?

– Да.

– Это будет безболезненно.

Горло Вэйлина сжалось.

– Я охотно верю тебе.

И он действительно верил. День, который он провел с Ли, оказался одним из самых приятных за долгое время. И, наверное, это был самый прекрасный день, который он когда-либо сможет прожить снова. Не только из-за вкусной еды и игры на арфе, но и потому, что он уже давно почувствовал, что разговаривает с тем, кто не смотрит на него как на подонка. Конечно, Ли делал все это, чтобы помочь Зейлан, но судьба Вэйлина тоже была ему не безразлична.

Но если ты не хочешь быть один, я могу быть с тобой. При этих словах рука Ли, державшая флакон с ядом, заметно дрогнула. Вэйлин был уверен, что подобное случалось с Хранителем не часто. Такие люди, как он, привыкли скрывать свои страхи и неуверенность, и Ли, конечно, не был исключением. Но в этот момент он открылся Вэйлину, и ему захотелось сделать то же самое для Ли.

Но всякий раз, когда полукровка хотел сказать правду или намекнуть на нее, шрам на его спине вспыхивал заново, выжигая слова с языка.

– Господа закончили? – спросил вдруг лавочник. Испугавшись, Вэйлин отступил. Он не слышал, как Неблагой фейри подошел к ним. Такого с ним давно не случалось, потому что на самом деле он всегда был начеку. Однако в присутствии Ли он стал неосторожен. Впрочем, Хранитель тоже выглядел застигнутым врасплох. Он поспешно запихнул флакон с ядом в карман брюк и накинул плащ на руки Вэйлина, чтобы торговец не увидел его оков и скованных металлом запястий.

– Да, мы закончили, – подтвердил Ли. Одной рукой он водил по гладкому дереву арфы и улыбался торговцу. Несмотря на яркую синеву глаз этого фейри, тот не выглядел холодным или отталкивающим. – Этот инструмент действительно впечатляет.

– Благодарю. – Фейри сложил руки и медленно окинул взглядом измятую одежду Вэйлина. То, что он увидел, казалось, повергло его в изумление, но отвращения он вроде бы не испытывал.

– Где вы научились так играть?

Вэйлин наклонил голову, стараясь скрыть шрам на шее. Неблагой фейри заметил его еще тогда, когда мужчины вошли в магазин.

Торговец старался отводить глаза, но красный отпечаток на коже то и дело притягивал его взгляд. По прошествии более чем семи лет Вэйлин научился жить с этим пороком. Но теперешней длины волос Вэйлину не хватало, чтобы спрятать свою старую травму.

– Я научился играть сам.

– Но у вас есть музыкальный талант, не так ли?

Вэйлин кивнул.

Лицо торговца просветлело, но прежде чем он успел сказать еще что-то, Ли впился в него взглядом.

– К сожалению, мы должны идти. Спасибо за ваше время. Ваш замечательный инструмент, к сожалению, не доступен для нас в настоящее время. Но я надеюсь, что вы найдете подходящего покупателя для арфы. Прощайте!

Он схватил Вэйлина за рукав и потащил за собой из магазина, мимо скрипок из вишневого дерева, флейт из ясеня и лютни, корпус которой был украшен филигранной резьбой. Магазин действительно казался воплощенной мечтой, покидать его было настоящим кошмаром. Больше всего Вэйлин хотел бы торчать здесь целыми днями и играть на каждом инструменте, но он не хотел доставлять Ли неприятности.

Вэйлин неохотно вышел из магазина на улицу. Прохладный ветер гладил его волосы, а солнечные лучи целовали его кожу. Они ослепляли мужчину, но он не отвернул лица, а наслаждался покалывающим ощущением тепла. Вэйлин не был наивным и знал, что умрет. Его казнь была неизбежна. Полукровка был пойман, когда пытался убить принца Кирана. За такое предательство он лишится головы. Вэйлин понимал, как мало у него оставалось возможностей ощутить солнечное тепло. Поэтому полукровка замедлил шаги, несмотря на презрительные взгляды, которые бросали в его сторону Неблагие фейри. За своей спиной он слышал оскорбительное шептание и насмешливое бормотание. Однако больше, чем это презрение, его беспокоило неприятие, с которым фейри относились к Ли. Оно было незаметнее презрения, которое горожане питали к заключенному, но тем не менее отчетливо различалось на лицах большинства фейри. И это раздражало Вэйлина больше, чем следовало.

Пока они шли по дороге к замку, Хранитель шагал рядом со своим спутником молча, предаваясь собственным мыслям. Несколько месяцев назад, когда Вэйлин прибыл в Нихалос, он счел этот город уродливым, даже отвратительным. Он любил свою родную Даарию, здания из темного камня, ворота из тяжелого железа, отделявшие отдельные участки, и факелы, которые горели повсюду. Было темно, но уютно, как грозовой осенней ночью, которую проводишь с любимым у камина. Нихалос же, напротив, показался ему замерзшим озером. Красивый издалека, но твердый и холодный вблизи.

Но, возможно, он ошибался, потому что, несмотря на похолодание, город процветал, и воздух вибрировал жизнью. Бабочки, которые в Даарии уже давно покоились в земле, здесь все еще трепетали в воздухе, и стрекозы кружили вокруг фонтанов, вода которых так прелестно переливалась на солнце.

Вэйлин впитывал в себя этот образ, ища утешения в мысли, что после смерти он останется частью этого мира.

Гораздо быстрее, чем ему хотелось, мужчины добрались до стеклянного дворца. Вэйлин шел все медленнее, и в садах, отделявших замок от города, он несколько раз испытывал желание просто остановиться. Но мужчина заставлял ноги двигаться, пока не вошел во внутренний двор. По-прежнему молча он проследовал по дороге в подземелье.

На его сердце опустилась тяжесть.

У ступеней, ведущих в подземелье, Ли остановился. Он посмотрел на Вэйлина, и оба знали, что их следующий разговор состоится не в таверне, а в темной камере пыток. И вместо вкуса фруктов Вэйлин ощутит на губах вкус собственной крови.