Лаура Кнайдль - Рождение магии [litres]

– Откуда она?

Полуэльф открыл глаза. Взгляд, обратившийся на Ли, казался стеклянным.

– От меня. Я сочинил ее некоторое время назад.

– Ты композитор?

– Нет, я просто тот, кто любит музыку.

Полуэльф в последний раз осторожно провел по струнам арфы и встал с табурета. Его движения стали неуклюжими, будто игра лишила его всех сил. Мужчина охотно протянул Ли руки, чтобы тот мог снова надеть на него кандалы.

Хранитель подошел вплотную к полукровке, пока расстояние между ними не уменьшилось до полуметра и Ли не почувствовал тепло тела мужчины, стоявшего напротив него. Не торопясь стражник надел кандалы на заключенного, стараясь по возможности не задеть больные места. Когда оковы со щелчком захлопнулись, полуэльф едва заметно вздрогнул. Вот и все. Но вместо того, чтобы отступить, Ли остался на месте и полез в карман своего плаща. Пальцы Хранителя сомкнулись вокруг хрустального флакона, который полукровка, сам того не зная, носил с собой все это время.

Сейчас или никогда.

Ли вытащил флакон, держа его между собой и полуэльфом. Прозрачная жидкость, отдаленно напоминавшая белое вино, плавно плескалась в нем.

– Ты знаешь, что это такое? – нерешительно спросил он.

Полуэльф кивнул, причем Ли не только увидел, но и почувствовал это движение.

– Он сварен лучшим изготовителем ядов в городе и действует практически мгновенно. Всего один глоток, и твое сердце перестанет биться. Никакой боли. Ты можешь получить его, если признаешься в убийстве королевы.

Полуэльф подняла глаза. Его взгляд загорелся в глазах Ли, и Хранителю почудилось, что он вновь слышит мелодичные звуки арфы.

– Зачем мне это делать?

– Чтобы умереть с миром. Никаких Неблагих, которые пялятся на тебя и обзывают последними словами. Никакого палача, который стоит над тобой. Ты один, наедине с собой в своей камере, когда решишься это сделать. Но если ты не хочешь быть один, я могу быть с тобой. Наверное, я не отношусь к тем людям, которых ты в такой момент хотел бы иметь рядом, но… есть только я, – сказал Ли, хотя на самом деле это не было частью его плана.

Гортань полукровки судорожно подпрыгивала вверх-вниз, и Ли наблюдал за схваткой, которую тот затеял с собой. Лицо музыканта, на котором еще недавно отражалась радость, теперь исказили мучительные терзания. Ли ненавидел смотреть на чужие страдания, невзирая на все совершенные полуэльфом злодеяния. Хранитель не испытывал при этом ни радости, ни удовлетворения, ибо страдание не могло погасить или компенсировать страдания.

– Что скажешь? – осторожно спросил Ли.

Полуэльф покачал головой.

– Нет.

– Почему нет?

– Это невозможно.

Ли сжал губы, проклиная упрямство полукровки. Почему он так поступал с Зейлан и с самим собой? Он получил то, что хотел. Что мешало ему признаться в убийстве и просто мягко выспаться в предстоящую казни ночь?

– Пожалуйста! – настаивал Ли. – Ты спасешь ей жизнь.

– Я не могу.

Ли прикрыл глаза.

– Ты уверен?

– Да.

– Это будет безболезненно.

Полукровка грустно улыбнулся.

– Я охотно верю тебе.

– Тогда почему ты не можешь принять яд? – умолял голос в голове Ли. Зейлан слишком долго сидела в этой камере, и было только вопросом времени, когда советники Кирана настоят на ее казни. С каждым днем откладывать решение становилось все труднее. И Ли не должен был увидеть, как она умирает. Не такой молодой. Не на эшафоте. И все же предложить яд самой девушке Хранитель пока не был готов.

Фрейя никогда не посещала Мойру днем, и сейчас принцесса почти не узнала дом женщины. Ночные тени словно поглощали нищету и страдания. Фрейя знала, что древесина хижины давно прогнила, но никогда прежде девушка не замечала дыр, которые в стенах проели термиты.

Косо сколоченные доски на крыше тоже выглядели так, будто каждый следующий порыв ветра мог их сорвать. В темноте Фрейя никогда не видела этого. Замерзшие кусты перед хижиной, словно скелеты убитых охранников, придавали жилищу еще более захудалый вид.

– Здесь мило, – заметил Элрой, наблюдая, как какая-то женщина вываливает ведро с фекалиями. Ручьи жидкого вязкого дерьма разбегались по земле, заполняя улицу противной серной вонью.

– Не будь таким брезгливым. В конце концов, ты сам купался в конском навозе.

– Спасибо за напоминание, – сморщил он нос. – Как ты вообще нашла Мойру?

Фрейя поднялась по ступенькам к хижине. У нее было ощущение, что ее ноги превратились в ледяные глыбы.

– Взятка. Долгий поиск. И еще взятки. Ты не поверишь, насколько небрежными и глупыми становятся большинство людей, когда перед ними ставят золото.

– Охотно поверю, потому что многим нашим собратьям даже не требуется золото, чтобы быть глупыми, – согласился Элрой. Он отвел взгляд от мусора и последовал за Фрейей вверх по ступеням, которые натужно заскрипели под их весом.

Она постучала. Пальцы Фрейи стали липкими от холодного пота, и хотя девушка замерзла, от волнения все в ней горело огнем. Жар всколыхнулся в ней с новой силой, когда принцесса услышала шаги внутри хижины. Дверь открылась. Улыбка появилась на губах Фрейи, когда она взглянула в лицо женщины, которая в последние годы дарила ей гораздо больше понимания, чем собственная семья.

Глаза Мойры расширились.

– Фрейя? – недоверчиво спросила она тем самым хриплым голосом, который был так хорошо знаком принцессе. – Что привело тебя сюда? В середине дня? – Женщина наклонилась к двери, и прядь седовато-темных волос упала ей на плечо. Мойра недоверчиво осмотрелась по сторонам, словно опасалась, что Фрейя может привести гвардейцев прямо к ее дому. Наконец ее взгляд упал на Элроя. – И кто этот юноша?

– Элрой, друг, – заверила ее Фрейя. – Ты можешь ему доверять.

Старуха покачала головой.

– Я никому не доверяю.

– Он помог мне попасть в Мелидриан.

– Значит, ты действительно была там? – Голос Мойры приобрел благоговейный оттенок.

– Да. И мне нужно поговорить с тобой об этом.

– Не сейчас.

Мойра собралась закрыть дверь, но Фрейя подставила ногу, чтобы не дать ей захлопнуться.

– Пожалуйста, не прогоняй меня! Я не знаю, когда в следующий раз смогу убежать от гвардейцев моего отца! – Фрейя слишком долго ждала этого момента. Принцесса полезла в карман своего платья и нащупала травы. Вытащив один из мешочков, она протянула его Мойре. – Я принесла тебе кое-что.

Старуха колебалась, прежде чем схватиться за мешочек. Она заглянула внутрь, поднесла его к носу и сделала глубокий вдох. Наконец ее лицо едва заметно осветилось.

– Неужели это волчий хвост?

Фрейя кивнула.

– Я только что купила их в лавке, вместе с другими травами, которые тебе, конечно, тоже могут пригодиться.