Серена Валентино - Матушка Готель. История старой ведьмы

А потом пришло время – время увидеть летающие фонарики.

Всё началось с одного фонаря. Рапунцель не знала, почему её сердце наполнилось такой печалью, когда она увидела, как он плывет один, отражаясь в воде. Но затем королевство начало мерцать тысячами фонарей, и её сердце затопила та же радость, которую она испытала, когда увидела фреску королевской семьи.

– Я думаю, что она поняла, Люсинда.

– Я думаю, что в её сердце зародилось сомнение. Я думаю, она скоро догадается.

– Я счастлива, что мы подсказали королю и королеве идею зажигать фонари каждый год в её день рождения, – сказала Люсинда, наблюдая, как фонари поднимаются к небесам.

– Они всё время звали её. Как мы и надеялись, – проговорила Марта.

– Не думаете ли вы, что Цирцея может обвинить нас в том, что мы предали Готель? В том, что дали королю заклинание, чтобы его гвардейцы могли пробраться сквозь заросли? – спросила Руби.

– Мы сделали это, чтобы помочь Готель вы-браться из того ужасного места. Чтобы приблизить её к нам! Мы и понятия не имели, во что это выльется.. . Не берите в голову. Готель нам больше не сестра, – отмахнулась Люсинда.

– Смотри, мне кажется, Рапунцель догадывается. – Сёстры наблюдали, как юная принцесса испытывает за время своего путешествия больше радости, чем за всю свою жизнь.

– Она скоро всё узнает. Из искры вспыхнет пламя. Её мир изменился, – сказала Марта, улыбаясь принцессе, окружённой плавающими фонариками.

– Подождите! Что это? Что это за зелёный свет? – спросила Руби.

– Какой зелёный свет? – переспросила Люсинда. – Где?

– Посмотри в это зеркало. На берегу! Разбойники Готель! – Затем зеркала вдруг почернели.

– Что случилось? – Сёстры были в панике.

– Покажи нам девчонку! – закричала Люсинда, но все зеркала были холодными, неподвижными и жутко тёмными. – Ничего не понимаю! – пробормотала она, осмотрев все зеркала и увидев только черноту.

– Что не так с зеркалами? Почему они стали чёрными?

Затем в каждом зеркале появилось лицо. Оно было торжественным и полным гнева.

– Прекратите вмешиваться! – это была Цирцея.

– Мы же пытаемся помочь! – воскликнули злые сёстры. – Мы помогаем принцессе.

– Вы больше не будете ни во что вмешиваться. Вы меня поняли?

– Но...

– Если вы меня не послушаетесь, мои сёстры, мои матери, то это ничем хорошим не кончится.

– Но...

– Каждый раз, когда вы пытаетесь помочь, что-то идёт не так. Вы просто ходячий кошмар, неискоренимая угроза! Урсула умерла из-за вас! Малефисента умерла по вашей вине! Белоснежку вечно терзают кошмары, потому что вы мучили её в детстве! Вы уничтожаете всё, к чему прикасаетесь! А теперь, пожалуйста, прошу вас, остановитесь. Вы уже погубили одну жизнь в этой истории, и боюсь, её уже не спасти. Неужели вы действительно хотите испортить ещё одну?

– Но...

– Нет! Предоставь это мне! Если вы хотите когда-нибудь увидеть меня снова, то отступитесь.

Будьте уверены, что мы с феями всё уладим. Не вмешивайтесь!

– Что значит «мы с феями»? – спросила Люсинда.

– А теперь мне пора идти. Пожалуйста, ради себя и меня, не пытайтесь ещё во что-то вмешаться, – повторила Цирцея с абсолютно бесстрастным лицом.

– Ты вернёшь нам наши зеркала? – спросила Люсинда.

– История ещё не окончена. В конце вы получите свои зеркала обратно. – Цирцея вздохнула: – До свидания, матушки. – И зеркала почернели.

– Наша дочь предала нас. Она переметнулась к феям. Она повернулась к нам спиной! Как она смеет выдвигать нам условия? Пытается командовать нами! Мы создали её! Она жива, потому что мы вытащили её из бездны. Мы отдали ей лучшие части себя, и вот как она отплатила нам? – Люсинда пришла в ярость.

– Я ничего не понимаю! Мы ведь пытались помочь принцессе, – сказала Руби.

– А Цирцее всё равно! Теперь она подружка фей. Она больше не с нами. Она для нас мертва. Наш враг.

– Нет, Люсинда! Ты же не это имеешь в виду!

– Она думает, что мы уничтожаем всё, к чему прикасаемся? Она думает, что мы ходячий кошмар? Она же ничего не видела!

– Люсинда, нет! Мы не можем причинить вред Цирцее!

– Мы не станем причинять ей вред, моя дорогая. Ведь причинить ей боль – это всё равно что причинить боль самим себе, – сказала Люсинда, повторяя старые, как мир, слова, сказанные многими ведьмами, жившими до них.

– И что же ты собираешься делать?

– Мы уничтожим всё, что ей дорого. Заберём у неё тех, кто забивает ей голову ложью о нас. Тех, кто сам хочет забрать её у нас.

– Разве это не заставит её ненавидеть нас ещё больше?

– Нет, это только приблизит её к нам. Мы снова будем вместе с Цирцеей.

Стоя на берегу, Готель ощущала ужасный холод. Что-то было не так. Её охватило ужасное чувство одиночества. Она не чувствовала себя такой одинокой с тех пор, как её сёстры умерли много жизней назад. Она решилась позвать злых сестёр, чтобы посмотреть, не прячутся ли они всё ещё в зеркалах, но что-то подсказывало ей, что их там нет. Готель не нужно было звать их понапрасну. Сёстры ушли, она это чувствовала.

«Они действительно ушли, они оставили меня в покое».

Она снова услышала слова матери, эхом раздавшиеся в её ушах: «Тебе суждено быть одной».

Готель вздохнула. Она ждала, когда негодяи сделают свое дело, ждала, когда Рапунцель будет нуждаться в ней, ждала, когда придёт время спасти её от ужасных людей и от молодого человека, который использовал и предал её. Готель устроила грандиозный спектакль. И всё это ради Рапунцель. Она была уверена, что эта уловка вернёт её Цветочек обратно, туда, где ей самое место.

«Чёрт! Я забыла сонное зелье! Неважно». Готель решила, что напоит Рапунцель сонным зельем, когда она вернётся обратно в башню, а потом отвезёт её домой. Ей не нужны были Люсинда, Руби и Марта. Ничто другое не имело значения, кроме Цветочка. Только Цветочек и её сёстры. Её настоящие сёстры. Она недолго будет одна.

«Мы скоро воссоединимся, сёстры».

Наконец-то пришло время. Пришло время для представления всей её жизни. Самое время устроить переполох. Готель должна сыграть роль спасительницы, любящей матери, которая якобы защитила свою дорогую милую дочь от мерзких воров, играющих с её чувствами.

Готель крикнула из темноты:

– Рапунцель?

– Мама?

– О! Моя драгоценная девочка!

– Мама!

– С тобой всё в порядке? Ты ранена?

– Мама, как ты?..

– Я так волновалась за тебя, дорогая. Поэтому я последовала за тобой и увидела, как они напали на тебя... О боже, пойдём, пойдём, пока они не очнулись!

Рапунцель смотрела, как Юджин уплывает на своей лодке. Готель видела, что её Цветочек была убита горем. Девушка поверила, что Юджин предал её и что единственный человек в мире, который действительно любит её, – это её мать, ожидающая дочь с распростёртыми объятиями. Из глаз Рапунцель хлынули слёзы, и она заплакала в объятиях матери.