Роберт Джордан - Дракон Возрожденный [litres]

Перрин вдруг услышал, как охнули Заринэ и Ниеда, и только тогда понял, что́ сорвалось у него с языка. Взор Морейн был подобен самой острой стали и, казалось, сейчас заживо снимет с него кожу. «Мой проклятый вечно торопящийся язык! Надо же хоть иногда подумать, перед тем как говорить». Ему показалось, что впервые он потерял над собой контроль тогда, когда ощутил на себе изучающий взгляд Заринэ. Она и сейчас следила за ним, широко раскрыв рот.

– Отныне ты связана с нами раз и навсегда, – повернулась к девушке-охотнику Морейн. – Пути назад для тебя больше нет. И не будет.

Заринэ, казалось, хотела что-то сказать, но побоялась, однако Айз Седай уже отвернулась от нее:

– Ниеда! Беги из Иллиана сегодня же вечером. Прямо сейчас! И так держи язык за зубами, как не держала все эти годы. Иначе за все, что ты могла бы сказать, тебе его отрежут, и сделают это так быстро, что я даже не успею тебя разыскать.

Суровый тон Айз Седай не оставлял сомнения в реальности грозящей опасности, и Ниеда кивнула, на этот раз уверенно и торопливо, явно опасаясь и того, что ей отрежут язык, и того, что ее потом отыщет Морейн.

– А что касается тебя, Перрин… – Белая кобыла Айз Седай приблизилась к нему, и он отпрянул насколько мог. – Узор ткется разными нитями, и некоторые из них так же черны, как сама Тень. Поберегись, чтобы одна из них не задушила тебя.

Ее каблуки уперлись в бока Алдиб, и кобыла ринулась в дождь. Мандарб последовал за ней.

«Чтоб тебе сгореть, Морейн! – подумал Перрин, скача за ними. – Иногда я не понимаю, на чьей ты стороне». И он посмотрел на Заринэ, которая скакала на своей лошади рядом с ним так легко, будто родилась в седле. «А на чьей стороне ты?»

Завеса дождя, обрушившаяся на улицы и каналы, поглотила путников, и, похоже, за ливнем никто не заметил, как уходил маленький отряд. Но из-за дождя лошади спотыкались во мгле о выбоины мостовой. К тому времени, когда всадники достигли Дамбы Маредо – широкой утрамбованной глинистой дороги, ведущей через болото на север, – ливень начал ослабевать. Гром продолжал ворочаться в небе, но молнии сверкали далеко позади, где-то над морем.

Перрин подумал, что удача слегка улыбается им: продолжительный дождь надежно прикрыл их отъезд, а ночь, похоже, будет ясной, благоприятствующей быстрой скачке. Едва он высказал эту мысль вслух, как Лан с сомнением покачал головой:

– Гончие Тьмы как раз и предпочитают ясные лунные ночи, а дождь любят меньше всего. Хорошая гроза может вовсе сбить их со следа.

Страж оказался провидцем: дождь перестал, превратившись в мелкую морось. Перрин услышал позади стоны Лойала.

Дамба и болото кончились одновременно милях в двух от города, но дорога вела дальше, плавно забирая к востоку. Темный от туч вечер перешел в ночь, продолжал моросить дождь. Лошади Лана и Морейн уверенным шагом отмеряли мили дороги. Копыта разбрызгивали лужи на твердо утрамбованной земле. Луна сияла сквозь разрывы в облаках. Низкие поначалу холмы все более поднимались по мере продвижения отряда, все чаще попадались деревья. Перрин подумал, что впереди, видимо, лес, но так и не решил, хорошо это или плохо. Лес укроет от погони, но и преследователям позволит незаметно подобраться вплотную к ним.

Где-то далеко позади послышался слабый вой. Сначала Перрин решил, что это волк. Он даже сам удивился тому, что чуть не потянулся мысленно к волку, но тут же пресек свою попытку. Вой повторился, и Перрин понял, что волки тут ни при чем. В нескольких милях позади на зов ответили другие твари, это были жуткие вопли, напоминавшие о ночных кошмарах, кровь и смерть слышались в них. К его удивлению, Морейн и Лан замедлили бег своих лошадей. Айз Седай внимательно изучала окружающие их холмы.

– Они далеко, – сказал Перрин. – Нас они не догонят, если мы продолжим скакать как скакали.

– Это гончие Тьмы? – пробормотала Заринэ. – Те самые гончие Тьмы? А вы уверены, что это не Дикая охота, Айз Седай?

– Она самая, – ответила Морейн. – Это она и есть.

– Ты никогда не убежишь от гончих Тьмы, кузнец, – сказал Лан, – даже на самом быстром скакуне. Есть только один способ – встретиться с ними лицом к лицу и одолеть их, иначе они тебя настигнут.

– Знаете, – произнес Лойал, – останься я в стеддинге, моя мать уже женила бы меня, и жил бы я среди книг, и это, поверьте, было бы неплохо. Не нужно было мне уходить во внешний мир.

– Туда, – сказала Морейн, указывая на достаточно отдаленный безлесный высокий холм. Насколько видел Перрин, вокруг холма деревьев не было шагов на двести, да и дальше они росли редко. – Мы должны видеть, как они подходят. Тогда у нас будет шанс.

Режущие слух кличи гончих Тьмы постепенно приближались, но время еще было.

Теперь, когда Морейн выбрала место боя, Лан пришпорил Мандарба. Лошади карабкались вверх, подковы то стучали по утопленным в глине камням, то скользили в грязи. Перрину показалось, что многие камни слишком правильной формы, чтобы быть естественного происхождения. На вершине путники спешились и расположились возле низкого округлого валуна. Из-за туч вновь проглянула луна, и глазам Перрина предстало отшлифованное непогодой каменное лицо около двух ярдов в ширину. Судя по длинным волосам, лицо было женским, а из-за дождя казалось, что женщина плачет.

Морейн тоже спешилась и теперь всматривалась в ту сторону, откуда то и дело доносился вой. Она походила на статую, окутанную тенью и капюшоном, капли прошедшего дождя, отражая лунный свет, скатывались по ее дождевику.

Лойал подвел свою лошадь к камню, осмотрел каменное лицо и ощупал, наклонившись ближе, его черты.

– Думаю, что эта женщина – огир, – сказал он. – Но это не старый стеддинг, я почувствовал бы его. Да и вы тоже. И там бы мы были спасены от отродий Тени.

– На что вы там оба таращитесь? – спросила Заринэ, скосив глаза на камень. – Что это? Кто она?

– Со времени Разлома Мира возвысилось и пало много государств, – не оборачиваясь, заметила Морейн. – Некоторые оставили после себя только названия на пожелтевшей странице или линии на обрывке карты. Что оставим после себя мы?

Леденящие кровь завывания раздались вновь, еще ближе. Перрин, прикинув в уме, как быстро они к ним двигаются, подумал, что Лан был прав: лошадей гончие Тьмы в конце концов догнали бы. Ждать оставалось недолго.

– Огир, – сказал Лан, – вы с девушкой держите лошадей. – Заринэ пыталась было протестовать, но Страж уже бросил ей повод. – Твои ножи, девочка, здесь почти бесполезны. Даже это, – (обнаженный клинок его меча сверкнул в лунном свете), – последняя надежда. Судя по голосам, их там не меньше десятка. Ваша задача – удерживать лошадей, чтобы они не разбежались, почуяв гончих Тьмы. Даже Мандарбу не нравится этот запах.