Генри Олди - Рассказы ночной стражи [litres]

– Я сказал им, кто вы, господин. Что вы самурай из службы Карпа-и-Дракона и никогда раньше не видели варваров.

– Ты так им и сказал: варваров?

– Я сказал: жителей других стран. Разве для вас это не одно и то же?

– Продолжай.

– Они представились. Толстяк – Якоб Ван Дер Глост, капитан корабля «Grot Maan», принадлежащего Адмиралтейству Амстердама. Дона Филиппа я вам уже называл. Молодой испанец – Рикардо де Лара, лейтенант флота. Я был прав, господин, он из прекрасной семьи. Casa de Lara [65] – один из знатнейших родов Кастилии. Будьте с ним осторожны, судя по виду, он забияка.

– И что он мне сделает? – я засмеялся. – Убьет? Это будет неравноценный обмен. Я не слишком потеряю в годах, зато выиграю в теле. Он выше и сильнее меня. Представляю, что скажет секретарь Окада, когда я в облике этого Рикарду-доно явлюсь на службу!

Черные вороны тоже засмеялись.

– Они поняли меня? – удивился я.

– Нет, господин. Они решили, что вам показался смешным их вопрос. Я еще не перевел его вам. Узнав о месте вашей службы, дон Филипп спросил, не мешает ли вам ваша молодость бороться с кознями дьявола? «В святой инквизиции нет столь юных монашков, – сказал он. – А если даже и есть, то их берегут для особой работы.» Он всегда был похабником, господин.

– Козни дьявола?

– Так они называют фуккацу, господин.

– Скажи им, что молодость – недостаток, от которого легко избавиться. Достаточно подождать, и вот ее нет. Здравый же смысл – добродетель, которую не купишь на рынке.

Мигеру перевел. Толстяк зашелся хриплым хохотом, хлопая себя ладонями по ляжкам. Старший ворон улыбнулся, младший положил руку на кинжал.

– Дон Филипп говорит, что вы рассудительны не по годам. Он восхищается вашим начальником, который рассмотрел ваш талант под незрелой оболочкой. Вам не стоит обижаться, господин.

– Я не в обиде. Спроси у них, впервые ли они посещают Чистую Землю?

Они тарахтели долго. Временами я кивал, явно невпопад, и Мигеру подавал мне знаки: сейчас, уже заканчиваем!

– Не впервые, – наконец повернулся он ко мне. – Ван Дер Глост посещает такие празднества в третий раз, дон Филипп – во второй. Первый раз здесь только дон Рикардо. Таких, как я, они тоже видели. Я имею в виду каонай в рыбьих масках.

Слуги дознавателей, отметил я. Выходит, праздники, сходные с нынешней Фукугахамой, уже имели место раньше. Мы с господином Сэки – не первые дознаватели, кто побывал тут со своими слугами. Значит, на праздники всегда приглашают дознавателей из ближайшего города. И все потом молчат о том, что здесь увидели.

«Где-то там, – вспомнил я слова инспектора Куросавы, произнесенные им за миг до убийства Тэнси, – сидит на лотосе будда Амида. Делами фуккацу, как бы они ни были скрытны или неприятны, должна заниматься служба Карпа-и-Дракона. Вдруг будда разгневается, если я отстраню вас от дела, которое предписано вам изначально? Я решил не рисковать.»

Похоже, не только инспектор решил не рисковать расположением будды Амиды – даже если и пришлось рискнуть разглашением тайны, в чем бы она ни заключалась.

– Они говорят, – закончил Мигеру, – что им по душе варварские забавы.

– Варварские?!

– Жителей других стран, господин. Кроме того, здесь они имеют возможность заключить выгодные контракты. Законы законами, карантины отдельно, а деловые люди всегда найдут общий язык и возможность набить карманы золотом.

– Кто их пригласил?

– Министр Фудзивара, господин.

– Ты тоже наезжал к нам? При жизни, когда был капитаном?

– Нет, господин. Я ничего не знал о таких связях. Полагаю, ко мне боялись обращаться с подобными предложениями. У меня был скверный характер и быстрая шпага.

Я посмотрел на младшего ворона.

– По-моему, – сказал я, – у Рикарду-доно тоже скверный характер и быстрый меч.

– Да, господин. Но это совсем другое дело.

– Спроси у них, не боятся ли они заразиться даром будды Амиды? Подхватить метку злого духа? Мало ли, вернутся на борт, убьют кого-нибудь, а тут раз – фуккацу!

Когда Мигеру перевел варварам мой вопрос, они снова разразились громким смехом. Со стороны могло показаться, что мы – лучшие друзья.

– Нет, господин, они не боятся. Дон Филипп сказал: здравомыслящий человек не верит во всякую чепуху. Дьявол, если захочет, найдет нас и в Севилье. Ван Дер Глост добавил, что польза без риска невозможна. А дон Рикардо…

Мигеру замялся.

– Что Рикарду-доно?

– Дон Рикардо сказал, что не может упустить шанс показать всяким…

– Кому?!

– Показать всяким желтым макакам, чего на деле стоит испанский идальго! Не поддавайтесь, господин, он нарочно вас бесит. Хочет спровоцировать драку.

Молодой ворон глядел на меня с вызовом. Я скорчил самую добродушную гримасу, на какую был способен.

– Ты долго говорил с ними. О чем ты мне не успел поведать?

– На кораблях не знают, где они. Команде было сказано, что капитаны плывут на другой корабль карантинной армады.

– И никто ничего не заподозрил?

– Догадываются, конечно. Но такие поездки приносят слишком большой доход, чтобы люди рискнули развязать язык. У нас говорят, золото склеивает губы. Отплыли они на шлюпках, на веслах сидели верные матросы. Затем, ближе к острову, перебрались в ваши лодки. Их ждали, господин. Все было оговорено заранее.

– Они не боятся, что ты их выдашь?

– Кому, господин? Его величеству Карлосу Второму? Карлосу Одержимому? Его величество болен падучей, ему не до мертвецов и их доносов. Адмиралу флота Антонио Газтанета? Святой инквизиции? Нет, меня они не боятся. Они спросили, где я так хорошо выучил испанский. В Мадриде, сказал я, на Пласа-Майор, еще при жизни. Они сочли это шуткой, славной шуткой. Они смеялись, я смеялся тоже. А что? Это действительно смешно.

– Тебе трудно называть меня господином? – внезапно спросил я. – Трудно, да?

– Я привык, господин. Мне надо учиться смирению.

– Господин младший дознаватель!

Кицунэ-дзару спешил ко мне со всех ног. В скоплении самураев и их слуг он лавировал с поистине обезьяньей ловкостью.

– Следуйте за мной, прошу вас!

– Тебя послал твой господин?

– Он сказал, это срочно. Вас ждут.

Ждут, оценил я. Меня или всех нас ?

– Иди, я за тобой.

Инспектор с господином Сэки ждали меня там, где единственная улица Фукугахамы выходила к дальнему краю деревни. Здесь, по другую сторону площади, полоса с каймой из белого песка отсутствовала.

– Нам следует поспешить, – объявил инспектор.

Я не узнавал Куросаву. Ни намека на улыбку, ни тени благодушия. Предельная собранность, как перед боем.

– Господин первый министр желает нас видеть.