Ричард Кнаак - Ярость бури [litres]

Малфурион резко выпрямился, услышав стук копыт и, что гораздо хуже, хлопанье огромных крыльев.

Значит, остановить пораженного порчей Хранителя не удалось, да и Эмерисс, похоже, поняла, что ловушка не сработала, и теперь вернулась.

Ремул навис над верховным друидом. Его тело кое-где все еще покрывала толстая кора, но движения она больше не сковывала. Хранитель взглянул на бывшего друга и метнул копье.

Малфурион быстро прочел заклинание, на этот раз выбрав целью самого себя. Теперь он был не просто хорошо защищен, но и обрел невиданную силу и ловкость. Друиды называли это умение знаком дикой природы, и Малфуриона ему обучил сам Кенарий. По иронии судьбы, теперь заклинание пришлось применять в бою с его родным сыном…

Верховный друид попытался увернуться от копья и… не успел. Оружие лишь слегка задело его, но бросок оказался таким мощным, что пробил тело до самой кости, даже несмотря на защитное заклинание. И все же Малфуриону хватило сил, чтобы сбить копье на землю.

Пытаясь превозмочь боль, он упал на колени и только поэтому сумел увернуться от удара копытами. Впрочем, Ремул все равно задел край одного из рогов Малфуриона, который тут же отломился и отлетел в сторону.

Верховный друид заглянул в лицо мрачного Хранителя. Присутствия Ксавия он больше не ощущал, но и истинную сущность Ремула отыскать не мог.

И вновь Хранитель занес над ним копыта. От них исходила та же чудовищная темная аура, что и от копья. Малфурион крутанулся, чтобы избежать удара, и тут же увидел, что отломившаяся от его рога часть превратилась в искореженную костлявую массу. Теперь он понимал, что случится, если увернуться от следующей атаки не выйдет.

Тогда Малфурион запустил руку во вторую сумку и достал другой порошок, вознеся молитву духу Кенария и попросив прощения за то, что собирался сделать.

Ловко прицелившись, он бросил порошок Хранителю в лицо.

Тот закрылся рукой, и большая часть почернела, а затем исчезла, но несколько крупинок все же попало в цель. Ремул чихнул.

– Какая жалкая, отчаянная попытка… – начал он.

Но самодовольная фраза мгновенно потонула в полном мучения вое, и Ремул беспомощно взглянул на наконечник собственного копья, которое Малфурион вонзил ему в грудь. Друиду всего лишь потребовалось отвлечь противника на мгновение, чтобы забрать оружие. Его оскверненная сила пробивала защиту, и древко жгло руки, но Малфурион не ослабил хватку и лишь надавил сильнее.

Ремул попытался достать острыми когтями и до своего врага, и до копья. На его груди вздулись вены, по которым струилась энергия Кошмара.

А потом наконец Хранитель испустил мучительный вздох и повалился на землю.

Малфурион вытащил копье из обмякшего тела. Ремул по-прежнему дышал, но понять, сможет ли он восстановиться после такого ранения, было трудно.

– Мне так жаль… – прошептал Малфурион. – Так…

В это же мгновение верховный друид содрогнулся от чудовищного толчка и услышал ужасающий рык.

Эмерисс схватила его огромной лапой, словно крохотную игрушку, и взвилась в воздух.

– Так или иначе, но ты будешь служить Кошмару! – прошипела драконица. – Ты разорвешь связь топора с Азеротом и отдашь его нам…

В небе возник луч ослепительного света и окутал обоих серебристой аурой. Малфурион немедленно ощутил прилив сил. Все его раны исцелились. Воспоминания о сражении с Ремулом по-прежнему причиняли страдания, но в остальном вся боль прошла.

Что же до Эмерисс, то она, похоже, испытывала нечто прямо противоположное. Искаженная порчей драконица взревела и забилась в страшных конвульсиях.

От боли она ослабила хватку, а Малфурион, вырвавшись, немедленно превратился в буревестника и, широко расправив крылья, устремился вниз.

Тогда-то он и увидел Тиранду с лицом, исказившимся от напряжения. Ноги верховной жрицы подрагивали, но она все же сохраняла равновесие, направляя ярость Элуны на жуткое порождение Кошмара.

Эмерисс резко развернулась и попыталась было дохнуть в сторону Тиранды, но серебристый свет рассеял ее гнилостное дыхание. На жуткой морде драконицы появилось удивленное выражение.

– Что ты делаешь? Что происходит? – завопила Эмерисс. – Я чувствую…

Ее тело вдруг стало прозрачным и утратило четкие очертания, а после и вовсе стало исчезать, почти сливаясь с туманом.

Малфурион приземлился, вернул себе истинный облик и бросился к Тиранде, подоспев ровно в тот момент, когда у той стали подгибаться колени. Внутри у него все сжалось от облегчения – Тиранда жива!

У них над головами Эмерисс тяжело вздохнула. Она почти исчезла, а потом буквально у Малфуриона на глазах окончательно растворилась в воздухе.

Тиранда выдохнула и опустила отяжелевшие руки.

– Я не знала, сработает… сработает ли это… и точно не ожидала… такого.

– Что должно было сработать, Тиранда?

Верховная жрица собралась с мыслями:

– Я задумалась над тем, во что же превратилась драконица, и решила попробовать другой подход, доведя исцеляющую энергию Элуны до пика, а потом попытавшись убрать порчу.

Малфурион взглянул в то место, где прежде парила Эмерисс.

– Понимаю.

– Да, но… в Эмерисс не оказалось ничего, кроме порчи, и когда я попыталась исцелить ее, то… осталась лишь пустота.

Верховный друид хотел было ответить, но вдруг почувствовал новую опасность.

– Тени, посланные Ксавием, приближаются. Похоже, их слишком много. Нужно забрать тебя отсюда.

– А как же топор? – спросила Тиранда, вцепившись в руку возлюбленного. – Тура потеряла его вон там…

– О топоре можно не беспокоиться, – оборвал ее Малфурион.

Вместо этого он бросился к тому месту, где лежало копье, и схватился за рукоять, хоть и знал, какую боль это причинит. Затем Малфурион проделал то же самое, что некогда Ремул, очертив кругом себя, Тиранду и неподвижное тело Хранителя, лежащее между ними.

Портал тут же открылся. Верховный друид превратился в медведя и, не выпуская копье, потянул за собой отяжелевшего Ремула.

– Малфурион, одумайся! Нужно забрать топор! Теперь я знаю! Знаю, что…

Но Малфурион только свирепо зарычал, и Тиранда с большой неохотой подчинилась.

Сам друид шел последним, таща за собой Ремула.

Портал тут же закрылся.

В то же мгновение призрачные сатиры исчезли, и на некоторое время в Кошмаре воцарилась тишина. Затем над клочком земли, на котором лежал топор, нависла тень древа.

Скелетообразные ветви пытались и не могли схватить волшебное оружие. Впрочем, Владыку Кошмара это, похоже, не беспокоило. Он не мог завладеть оружием, но теперь оно не представляло угрозы.

Над туманными землями гулким эхом разнесся низкий смешок Владыки Кошмара. Тень древа исчезла, и топор скрылся за непроницаемой пеленой.