Лаура Кнайдль - Проклятый наследник [litres]

– Не беспокойся об этом! Ты получишь новый меч.

Зейлан кивнула, так как меч, вероятно, должен был быть для нее важнее всего – но не был.

– А как же мои ножи? Кто-нибудь нашел их?

Ли снова сел к ней.

– Нет, насколько мне известно.

Проклятье! Как только она могла позволить выхватить ножи? С ними у Зейлан было связано бесконечное количество воспоминаний. В течение многих лет они защищали Зейлан на улицах и в лесах Тобрии. А теперь они исчезли. Часть ее прошлого просто исчезла. Девушка сделала еще один глоток из кружки, чтобы собраться.

– Как Готар? – спросила она мгновение спустя, хотя боялась ответа Ли.

– Он выживет. Его травмы были серьезными, но ты спасла его как раз вовремя. Эльвы сильно навредили ему, да и тебе тоже. Он опустил глаза на белую простыню, которая покрывала ее тело, и прочистил горло. – Тебе очень повезло, что ты осталась в живых.

Обвинение в его словах невозможно было проигнорировать.

Зейлан не только подвергла себя опасности, но и заставила Ли покинуть деревню во время боя. Ненадолго, но все же. Сколько людей погибло, пока Хранитель выносил ее с поля битвы?

– Извини, – сказала Зейлан. Ее голос был слаб. Как же она оказалась наивна! Неужели она в самом деле верила в то, что может соперничать в силе, быстроте и ловкости с эльвами? Ведь недаром же Хранители проходили трехлетний курс обучения, прежде чем становились полноправными воинами на Свободной земле!

Ли склонил голову:

– О чем ты сожалеешь?

– О том, что я не повиновалась твоему приказу.

Она не могла больше смотреть на Хранителя и тоже перевела взгляд на белую простыню.

– Я сделала это не по той причине, о которой ты, наверное, думаешь.

– Значит, ты последовала за нами не потому, что безнадежно переоценила себя и думала, что ты лучше, чем любой другой новичок?

Эти слова были как пощечина, и Зейлан уткнулась в подушку.

– Не исключено, – призналась она, глубоко вздохнув. Девушка не рассказывала о своей семье ни одной живой душе, потому что последнее, чего она хотела, это жалость. Она хотела мести.

– Моя семья была убита эльвами. Я… я из Беллмара.

– Беллмара? – повторил Ли с удивлением. – Я думал, что никто не пережил эту атаку.

– Я выжила. В день нападения я поссорилась со своими родителями, – сказала Зейлан. – Мне было двенадцать, и я хотела обрезать свои волосы, потому что устала их постоянно распутывать. – Расстроенно она перебирала их черные кончики. – Моя мама пыталась отговорить меня от этого, когда вошел мой отец. Он сказал, что я не могу себе этого позволить, потому что в моем возрасте стоит производить на ребят, посматривающих на меня, хорошее впечатление. А мне было все равно, и когда родители отвлеклись от меня, я взяла у отца клинок и отрезала волосы так коротко, как это только было возможно.

– Ты выстригла себе лысину? – спросил Ли, подняв брови.

– Да, был только небольшой пушок на затылке. Мои родители испугались, и у нас случилась такая ссора, каких не бывало прежде никогда. Они говорили мне ужасные вещи, а я отвечала еще более отвратительными словами. Той ночью я сбежала из дома.

Зейлан начала успокаиваться.

– Только… вот почему я выжила.

– Тебе повезло.

– Ты правда считаешь это везением? – горько прошипела Зейлан. Она буквально выплюнула эти слова в лицо Ли, но сдержаться уже не могла. Для нее было бы счастьем умереть тогда вместе с семьей, избавившись от всей печали и тех страданий, которые ей пришлось пережить. – Моя жизнь не имеет ничего общего с везением, Ли. Я потеряла своих родителей. Свою семью. Своих друзей. Все…

Ее голос прервался, потому что в нем вдруг не оказалось ненависти и ярости, а только тоска и боль, гнев и отчаяние, которые вместе со всепоглощающим чувством горя поглотили ее сердце и грозились задушить Зейлан. Девушка сжала руки в кулаки, пока серпы ее ногтей не впились в кожу, и эта новая форма боли не заменила душевные страдания. Слезы подступили к глазам девушки, и она отвернулась, зажмурившись, потому что не хотела плакать. Только не на глазах другого Хранителя. Не перед инструктором. Не перед Ли. Слезы являлись признаком слабости, а в жизни и без нее было достаточно слабых и беспомощных.

– Я хотела убежать в соседнюю деревню, – продолжала она, – но далеко уйти мне не удалось. Начался дождь, а у меня с собой не было ни накидки, ни плаща. Поэтому я решила вернуться. Уже издали я увидела пламя пожара и услышала крики. Я испугалась и трусливо забралась в маленькую пещерку, скрытую корнями деревьев.

– Ты не была трусихой, – ответил Ли. Он наклонился вперед, пока его лицо не оказалось на уровне глаз девушки. – Ты была еще ребенком и, конечно, боялась. И бьюсь об заклад, что в последние моменты своей жизни твои родители были рады вашей ссоре. Она помогла спасти тебе жизнь.

Возможно, слова Ли и могли бы отозваться в мыслях Зейлан, но она рассказала капитану о своем прошлом не для того, чтобы почувствовать себя лучше. Хранитель должен был лишь узнать правду, которая, возможно, поможет ему понять ее действия.

– Вот почему я хочу быть Хранителем. Когда я услышала, что эльвы снова напали на деревню, я могла думать только о своих родителях и о том, что я не смогла спасти их. Что вы не смогли их спасти.

Она не знала этого наверняка, но догадывалась, что в то время, когда Хранители, подчиняясь приказам Ларкина Вэлборна, отправились сражаться с эльвами в Беллмар, Ли был вместе с ними. И на самом деле она должна была бы возненавидеть капитана Форэша за то, что он допустил смерть ее родителей. Но девушка видела, как стражник сражается с этими монстрами, и знала, что и тогда он сделал все от него зависящее. Если кто-то и был виновен в событиях в Беллмаре, так это Вэлборн. Ему следовало лучше организовать свои войска.

– Я понимаю, почему ты сделала то, что сделала. И Готар будет благодарен тебе за то, что ты не послушалась меня, – сказал Ли. Голос Хранителя звучал сочувственно, но с каждой следующей фразой его настроение падало. Из друга он превратился в капитана и инструктора. – Но ты не можешь таким образом подвергать опасности себя и других. Что бы нам пришлось делать, если бы за тобой последовали другие послушники? Мы не можем позволить себе потерять всех вас.

– Я бы никогда…

– Это не имеет значения, – прервал ее Ли. – Ты нарушила прямой приказ, отданный мной, и это будет иметь последствия. Готар выжил благодаря тебе, но не всем Хранителям так повезло, и после погребения фельдмаршал примет решение о твоем наказании. В том числе из-за Деррина. О чем ты только думала, нанося ранение другому новичку?

Зейлан не ответила на вопрос Ли, потому что одно слово, сказанное им, до сих пор эхом раздавалось в ее голове: погребение. Слово разъедало уши, как кислота, и в очередной раз напомнило ей, что бессмертие Хранителей было всего лишь фразой, не соответствующей действительности.